Аттила.
Книга V.
Глава I

КНИГА V 

ГЛАВА I

Когда Хельхал возвратился домой, он нашел у себя посланного Аттилы. Повелитель немедленно требовал его к себе.

- Поскорее, - торопил посланный. - У господина были какие-то послы. Они уже уехали... - Господин разгневан...

западных стран: Галлии, Германии, Рэции, Винделиции, Норика и Паннонии.

Черты лица его были искажены злобой.

Внимательно и озабоченно смотрел Хальхал на своего господина, который, очевидно, чем-то был сильно взволнован: он тяжело дышал и дрожал всем телом, на лбу у него резко выступали напружившиеся жилы. Он хотел было что-то сказать, но вдруг губы его искривились, как в судороге, и изо рта на белый, блестящий ковер хлынула кровь.

- Кровь! - подбежав, воскликнул испуганный Хальхал.

- Да, - хриплым голосом, с усилием выговорил Аттила. - Моя кровь. Она вылилась прямо из сердца и совсем было задушила меня. Но скоро потечет... в реках... кровь других... - Он остановился. Потом, немного погодя, заговорил снова:

- Догадываюсь.

- Ну?

- Потому что ты потребовал дани девушками. Я тебя предостерегал!

- И хорошо, что потребовал! Теперь они обнаружили свои планы. - "Все, - сказал, обращаясь ко мне, Ирминфрид, этот дерзкий тюринг, - все, чего бы ты ни пожелал, возьми... мы знаем, что мы не в силах тебе противиться... возьми всех наших рабов, наших коней, наши стада, возьми все украшения наших женщин... но не трогай девушек".

- "Их-то мне и нужно", - отвечал я.

"Тогда пусть лучше погибнет наш народ, пусть тюринги исчезнут с лица земли", - сказал он и печально опустил голову. Но тут другой, стоявший рядом с ним, выступил вперед и, схватив его за руку, воскликнул: - "Не печалься, тюринг! Мы - алеманы за одно с вами... Если вам придется сражаться за невинность ваших белокурых девушек, клянусь Циу и Берахтой, мы будем биться рядом с вами... Шесть наших королей согласились между собой, и я, как их общий посол, говорю тебе это пред гневным взором повелителя".

- Не успел еще он кончить (я не мог ни слова произнести от изумления и гнева), как уже выступил вперед третий и сказал: "И мы - хатты с Логаны и береговые жители с среднего Рейна и даже дальние салии с устьев реки - не отстанем от вас. Еще три года тому назад франки сражались против франков. А недавно повелитель гуннов привлек на свою сторону за золото и тех королей, которые тогда сражались против него. Но теперь, когда до них достигло известие о таком гнусном требовании, они решили отослать ему обратно присланное золото (оно уже в пути)... Древняя тюрингская сага рассказывает о кровавых битвах, происходивших между ихними и нашими предками у пограничного леса... Клянусь Вотаном и Гольдой, можете на нас положиться... Чтобы сказать все это прямо в лицо повелителю, меня прислали предводители хаттов, а вон того Хильдиберта - короли франков".

- Тут вышел вперед седой исполин. Он похож был скорее на истукана, высеченного из дуба, нежели на человека. Он вынул из-за пояса длинный каменные нож, который сумел скрыть от стражей, обыскивавших при входе. Трое моих князей бросились было к нему, но он только положил на нож пальцы и сказал: Меня прислали саксы с устья Висургиса. И вот что они велели сказать: "Вы, тюринги и все союзники тюрингов в этой священной войне, присылайте к нам ваших жен и детей. Четыре тысячи кораблей стоят у наших берегов и у берегов фризов... Фризы тоже поклялись. - Ратбод - здесь, он может это подтвердить. - Отбивайтесь от врагов и с оружием в руках отступайте к нашим берегам. Здесь мы все вместе дадим последнюю битву. Если будем побеждены, то мужчины, оставшиеся в живых, возьмут женщин и детей на корабли и перевезут их по морю на острова, в безопасное место. Посмотрим, как поплывут за нами гунны на своих лошадях по бушующим волнам. Но еще ранее того мы разрушим наши древние плотины, посвященные богам, и потопим коней вместе со всадниками. Так обратится земля наша в море, но она останется свободной".

- При этих словах все послы подали друг другу руки и с угрозами вышли вон - все вместе! - те самые, которые ранее постоянно рвали друг друга на части. Он остановился, с трудом переводя дыхание.

- Я предостерегал, - повторил Хельхал. - Теперь уже поздно. Но уступать нельзя. Скорее зови гепидов и остготов.

и мне он должен приносить жертвы!.. Когда же я заметил послу, что по крайней мере братьям их короля, Феодимеру и Видимеру, следовало бы меня слушаться более, чем брата, он дерзко ответил: "готы научились повиноваться своему королю и только ему одному". Тогда я вместо ответа рассказал ему судьбу Каридада, вождя акациров. Хитрый сармат также отговаривался явиться ко мне. - "Ни один смертный, - велел он мне сказать, - не может взглянуть на солнце, как же я могу взглянуть в лицо величайшего из всех богов?" - Он думал, что наши лошади не достанут его на скалистых утесах его гор, но они, как козы, карабкались по утесам. - "И вот ты отнесешь, - приказал я послу, - в подарок королю Валамеру вон тот кожаный мешок, что висит у дверей моей опочивальни. В нем лежит голова хитрого князя. - Мой сын Эллак достал мне ее. - Глаза его открыты. Смотрит-таки он на Аттилу, хотя и мертвый".

- А гепид, Ардарих? - спросил Хельхал. - Ведь он тебе не изменил?

- Не изменил, но он не хочет явиться, потому что не хочет так же, как и Валамер, поклясться в верности моим сыновьям. Он велел мне сказать, что собрал все свое войско, чтобы отразить утургуров, собирающихся на него напасть... Но ему нечего отражать! Я сам защищаю моих рабов.

Он снова остановился и, взволнованный, сделал несколько шагов по комнате.

- Если бы это была правда! - заговорил он снова. - Если бы это действительно могло быть! Если бы они действительно научились повиноваться своим королям и действовать сообща! Тогда всему конец! Но они не должны этому научиться! Я не дам им времени на это. Скорее, Хельхал! Не будем ждать до весны, как я хотел ранее. Выступим немедля. Я растопчу прежде всего германцев, живущих на западе, этих мятежных рабов от Молдовы до Рейна. Их посевы, ограды их жилищ, их жилища и сами они - все это погибнет под копытами моих коней или в пламени пожаров! А эти тюринги!.. Как? Они не хотят выдать триста девушек?.. Так хорошо же! Прежде чем опадут листья на деревьях, в их стране не останется ни одной ни девушки, ни женщины. Сперва их на позор, потом - в реку! А мужчин - пригвоздить к деревьям рядами! Хороши будут желуди на дубах и буках в их зеленых рощах! И где теперь шумят деревья, покачивая своими высокими верхушками, там будет лежать пустыня, подобная нашим степям. Тогда их верные соседи пусть подумают, что лучше: разделить ли их участь, или целовать мои бичи. А Валамера должен привести ко мне его друга Ардарих, или головы обоих пойдут в один и тот же мешок.

- Завтра!

- Ты забыл, что после завтра праздник Дцривиллы, великой богини коней, в которой нельзя поднимать оружия. Пролитие крови в это время было бы тягчайшим, не слыханным преступлением. Да кроме того, ты уже давно пригласил к этому празднику короля ругов, который самовольно помолвил дочь, со всеми его...

- Верными товарищами и соумышленниками! - воскликнул повелитель, вытягивая свою короткую, толстую шею. В его неподвижно устремленном взоре блеснула дикая радость. - Ну да, они придут как раз кстати! Я как раз в таком настроении, чтобы принять их! Пылкий жених! И невеста - помнишь, как сказал тот раб, которого я оставил на дунайском острове на съедение воронам? - стройная, полная и белая! - Я жду ее... их всех!..