Робинзон Крузо.
Глава 26. Вторая пирога

Глава 26

Вторая пирога

Моя первая пирога в качестве памятника осталась стоять на холме, я же тем временем мастерил вторую лодку, не такую большую и тяжелую. На этот раз я не только ее построил, но и удачно спустил на воду. Работал я в полумиле от бухты, так как ближе не нашел подходящего дерева, а затем прорыл канал в шесть футов шириной и в четыре глубиной, точно рассчитав осадку моей пироги.

Около двух лет я колдовал над лодкой и не пожалел об этом.

Мое суденышко не годилось для дальних странствий по морю, пирога вышла небольшой и легкой, и я простился с мечтой добраться до неведомой земли. У меня возник новый план - обойти по морю вокруг острова, и ничто мне в этой затее не препятствовало. Я установил в пироге небольшую мачту и сшил необходимого размера парус из кусков корабельной парусины, которой у меня было вдоволь. Проверив парус на ходу и убедившись, что никаких сложностей с ним не предвидится, я приладил на носу и корме моей лодки ящики для провизии и необходимых в пути вещей, а для ружей - еще один ящик, с откидной крышкой, защищавшей их от непогоды и соленой воды. Затем я укрепил на корме большой зонт, чтобы защититься от солнечных лучей.

Вскоре я начал испытывать лодку, однако никогда не выходил в открытое море, стараясь держаться поближе к острову. Наконец время большого путешествия наступило! В дорогу я приготовил все необходимое: ружья, запас пороха и дроби, из провизии - половину вяленой козьей туши, два десятка ячменных лепешек, изюм, питьевую воду и бутылку рома. Из одежды, кроме той, что была на мне, я взял пару фуфаек и парусиновый плащ из матросского сундука, чтобы укрываться во время ночевок.

Шестого ноября, в шестой год моей отшельнической жизни, я отправился в путь.

Это морское путешествие оказалось гораздо более длительным, чем я рассчитывал. Я доплыл до восточной оконечности острова и обнаружил там длинную гряду скал, частью надводных, а частью скрытых под поверхностью; эта каменная гряда уходила далеко в открытое море, а за нею еще на полмили тянулась песчаная отмель. Преграда меня смутила: чтобы обогнуть рифы, мне пришлось бы пройти лишнее расстояние. Я решил бросить якорь, вернее некое его подобие, сделанное из крюка, найденного мною среди прочего железа на корабле, и сойти на берег. Там я приметил возвышенность, с которой можно было бы рассмотреть, насколько далеко углубляется скалистый мыс в открытое море.

Чуть подальше море выглядело совершенно спокойным, и я решил, что можно попытаться обогнуть скалы и плыть дальше…

Однако мне пришлось простоять на якоре еще два дня, потому что дул сильный юго-восточный ветер, мешавший идти под парусом, а так как упрямство оставалось одной из черт моего характера, я отвел лодку в безопасное место и, прихватив свое имущество, устроился на берегу.

На третий день море успокоилось, и с утра я уже снова сидел в пироге. Самонадеянный невежда, я даже не предполагал, какой урок меня ждет! Едва мое легкое суденышко приблизилось к мысу, как тут же попало в бурное течение и завертелось, словно песчинка в мельничных жерновах. Я ничего не мог поделать, все мои силы уходили только на то, чтобы удерживать лодку на плаву. Я чувствовал, что гибель моя близка: или бурный водоворот опрокинет мою лодку и я утону, или меня унесет далеко в открытое море. Единственное, что я мог при полном безветрии, так это не угодить в самую середину течения.

В сторону острова я даже не смотрел; я все бы отдал в эти минуты за то, чтобы поскорее вернуться в мой пустынный рай, к простым земным делам, к моему надежному дому. Я больше не роптал бы на одиночество…