Робинзон Крузо.
Глава тридцатая. Сборы в дорогу и прощание

Даниель Дефо

РОБИНЗОН КРУЗО

Глава тридцатая

СБОРЫ В ДОРОГУ И ПРОЩАНИЕ

Вернувшись домой после долгого и нелегкого разговора с пленниками, Робинзон попрощался с капитаном, спешившим на корабль.

- Простите, но раньше завтрашнего утра я не успею собраться и не смогу быть у вас на борту, - сказал он. - Надеюсь, это не очень задерживает вас.

- Можете собираться, сколько потребуется, - любезно ответил капитан. - Я пришлю за вами катер.

Робинзон так соскучился за многие годы по чистой английской речи, так искренне наслаждался звуками родного языка, что готов был говорить и слушать часами, с утра до вечера.

Когда капитан вышел, он велел Пятнице снова привести к себе эту разбойную пятерку. Теперь он разговаривал с ними мягким, примирительным тоном. Но разговор, который завел Робинзон, был все-таки серьезным и, главное, честным.

Он еще раз напомнил им, что остаться на острове для них единственная возможность спастись от казни. Они же еще раз от всей души поблагодарили его за милосердие и уверили, что будут счастливы остаться здесь, на острове.

После этого Робинзон начал издалека. Он хотел познакомить будущих обитателей его острова с историей своего появления здесь и подготовить к суровой одинокой жизни. Все это делалось для того, чтобы облегчить им самые первые шаги.

Он рассказал им, как, попав на остров, первые дни и даже месяцы пребывал в унынии. Но потом постепенно научился многому. Бывшие бунтовщики внимательно слушали о том, как Робинзон устраивал и обустраивал свое жилище, как сеял ячмень и научился печь хлеб, как собирал и сушил виноград.

Он пообещал оставить им все свое оружие - пять мушкетов, три охотничьих ружья, а к ним полтора бочонка пороха. К этому добавил и кое-что из того, что накануне привез капитан, и посоветовал не съедать весь горох, а оставить толику на посев. Затем дал им подробное наставление, как ходить за козами, как доить их и кормить, как делать из козьего молока масло и сыр.

Теперь предстояло решить, как поступить с самым дорогим другом - Пятницей. Брать его с собой в Англию и отрывать от родного племени Робинзон не считал возможным. Он помнил, как тот тосковал по своему отцу и чуть ли не каждый день вспоминал о чудесной жизни на родном острове. В конце концов Робинзон решил просить капитана чуть изменить маршрут и завернуть на родину Пятницы.

На другой день Робинзон вместе с Пятницей переехал на корабль. Весь день готовились к отплытию. К ночи не управились и готовились выйти из бухты рано утром. Но тут случилось непредвиденное происшествие. К борту причалила лодка, в которой сидели двое из оставленных на острове матросов.

- Возьмите нас с собой, - умоляли они. - Пусть нас ждет виселица. Но наши свирепые товарищи во главе с Вилем Аткинсоном грозят нам неминуемой смертью, едва корабль скроется за горизонтом. Они говорят, что мы просто лишние рты и упрекают, будто из-за нашего предательства попали в эту переделку!

Они так горько жаловались, что Робинзон упросил капитана взять их на корабль. И в конце концов капитан согласился, предварительно взяв с них торжественную клятву, что они исправятся и будут вести себя примерно. Им, однако, задали изрядную головомойку, чтобы впредь неповадно было бунтовать.

Дождавшись прилива, капитан приказал поднять паруса. Но перед тем, как выйти в открытое плавание, на берег отправили шлюпку, груженную сундуками с матросским платьем и еще один бочонок пороха. Робинзон в утешение новым поселенцам велел передать, что пошлет за ними первый встречный корабль. Правда, помня о многолетних своих ожиданиях, он не был уверен, что такая встреча будет скорой.

к тому времени совсем состарился, но по-прежнему топорщился его хохолок и звонко щелкал костяной клюв, когда он хрипло выкрикивал: «Ай да Робин!» Робинзон решил не расставаться с ним. Впрочем, старина попугай, наверное, и не представлял себе жизни без хозяина. Он прочно уселся ему на плечо и важно поглядывал по сторонам, зорко осматривая палубу, паруса, матросов, будто всегда только и делал, что плавал на кораблях.

«Робинзон Крузо покинул этот остров 19 декабря 1686 года».

Сверившись с корабельным календарем, он подсчитал, что пробыл здесь двадцать восемь лет два месяца и девятнадцать дней.