Сыщик

Мир сцены

Мир сцены: Любопытные нравы и обычаи его жителей

Сыщик

О, какая это тонкая штука!

Может быть, в действительной жизни он не представлял бы собою ничего особенного, но, по контрасту со сценическими мужчинами и женщинами среднего уровня, всякий, кто только не дурак от природы, понятно, представляется чем-то вроде Макиавелли.

Он - единственное лицо в пьесе, которое не верит всему тому, что говорит ему злодей, и не слушает его разинув рот. Это единственный человек, который узнает, кого нужно, несмотря на другое пальто и новую шляпу.

Надо только дивиться тому, что на сцене человек совершенно изменяется, если наденет другое пальто и другую шляпу. Это происходит оттого, что жители сцены привыкли узнавать своих друзей не по их лицам или голосам, а по верхнему платью и шляпе. На сцене женатый человек узнает свою жену только по тому, что она, как ему известно, носит голубую накидку и красную шляпу. Но если она снимет эту голубую накидку и красную шляпу, то он совсем растеряется и не будет знать, где его жена.

И вот она надевает желтый ватерпруф и зеленую шляпу, входит в другую дверь, говорит, что она - приезжая из деревни и спрашивает, не нужна ли ему экономка?

Так как он потерял свою возлюбленную жену и теперь некому присмотреть за детьми, то он и нанимает ее. Эта новая экономка кажется ему очень странной. В ней есть что-то такое, что удивительно напоминает ему его дорогую Нелли, - может быть, ее башмаки или платье, которых она не успела переменить.

Скучно тянутся одно за другим действия пьесы, но когда дело идет уже к развязке, она вдруг надевает опять голубую накидку и красную шляпу и входит в прежнюю дверь. Тогда он узнает ее и спрашивает, где она была все эти долгие годы, когда он так тосковал по ней!

Даже дурных людей в пьесе, у которых, вообще говоря, несколько побольше здравого смысла, чем у остальных действующих лиц - и на самом деле дурные люди на сцене, это единственные лица, которые заявляют претензию на здравый смысл - вводит в заблуждение какое-нибудь самое пустое переодевание.

Сыщик, надвинув пониже шляпу на лоб, приходит на их тайное совещание, а за ним следует и герой, который говорит визгливым голосом, - и что же? Злодеи принимают их за членов своей шайки и рассказывают им все свои тайны.

Они, очевидно, думают, что это очень хорошо с их стороны, дать изловить себя сыщику.

Сыщика не следует смешивать с полисменом. На сцене полисмен всегда стоит за злодея, тогда как сыщик защищает добродетель.

Сыщик является, на самом деле, только земным орудием всеведущего и благодетельного провидения. Несколько времени он остается в бедствии - допускает, чтобы порок торжествовал, а добрых людей мучили, и ни во что не вмешивается. Но когда ему придет, наконец, в голову, что мы уже достаточно насмотрелись на все это (надо заметить, что к такому заключению он приходит довольно поздно), тут он и выходит вперед, арестует злодеев, приводит все в надлежащий порядок, возвращает хорошим людям все их имения и их жен, обещает отправить главного злодея на каторгу на двадцать лет, и все ликуют.