Театральный мирок.
Комик.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Театральный мирок. Комик. (старая орфография)

КОМИК.

Он следует за героем по всему белу свету и исключительно ради него. Что привязывает его таким образом к герою? То, что, когда они вместе росли мальчуганами, герой обыкновенно сшибал его с ног и задавал потасовку. Комик с чувством некоторой гордости вспоминает об этом, сделавшись большим; это побуждает его любить героя и посвятить ему свою жизнь.

Он человек низкого сословия, комик пьесы: это деревенский кузнец или лавочник. Вы никогда не увидите богача или аристократа комиком на сцене. Вам приходится выбирать на подмостках: или быть остроумным, но низкого происхождения, или быть благородным человеком, но без малейшей искорки юмора. Пэры и полицейские - наиболее лишены юмора в пьесах.

Главная обязанность в жизни комика - это ухаживать за служанками, хотя оне то-и-дело дают ему затрещины. Однако, это его не приводит в отчаяние. Оне колотят его, пожалуй, еще больше, чем его колачивали прежде.

Комик бывает весел при всяких обстоятельствах. Он говорит забавные вещи на похоронах или когда пристав в доме, или герой находится в ожидании виселицы. Такого рода человек довольно несносен в действительной жизни; в жизни такого субъекта, вероятно, избили бы на-смерть и похоронили в самом начале его карьеры, но на сцене все носятся с ним.

Он очень добр, театральный комик. Он не может переносить злодейства; устраивать каверзы злодею - это призвание его жизни, и в достижении подобной благородной цели судьба от души помогает ему. Темные личности приходят и учиняют грабежи и убийства под самым носом у комика, так что он может донести на них в последнем акте.

Они никогда не замечают его при этом, хотя он стоит тут близехонько в то самое время, как они вершат страшные преступления.

Удивительно, до чего близоруки оказываются люди на сцене. Нам всегда думалось, что для молодой дамы в действительной жизни не особенно хорошо умышленно не замечать людей, стоящих у нея прямо перед глазами; но её недостаток в этом отношении ничто в сравнении с недостатком её братьев и сестер по сцене.

Эти несчастные входят в комнату, где толчется множество людей, и вдобавок таких, увидеть которых было бы для них весьма важно; не видя же их, они попадают в ужаснейшую беду, а между тем никого из них они не замечают. Они говорят с кем-либо стоящим напротив, и не в состоянии разглядеть третье лицо, находящееся позади между ними.

Вам может иной раз показаться, что они носят шоры.

В довершение и слух их необычайно слаб. На это в самом деле стоит взглянуть. Люди болтают, кричат во всю мочь своих голосов тут же позади них, а они вечно не слышат ни слова и даже не знают, что тут есть кто-нибудь. Когда, наконец, пройдет с полчаса и народ на авансцене охрипнет от крика, и кто-либо окажется зверски убитым, и вся обстановка перевернута вверх дном, тогда только лицам, находящимся в глубине сцены, "покажется, что они слышат шум".

Комик всегда ругается с своей женой, если женат, или с возлюбленной, если не женат. Они ссорятся в продолжение целого дня. Это, должно быть, адская жизнь, думается вам, но они словно и не желают ничего лучшого.

Чем живет комик и поддерживает свою жену (она, положим, выглядит так, что нуждается и еще в некоторой поддержке), чем он содержит семью - остается навеки для нас тайной. Как мы выше сказали, комик небогат и никогда, повидимому, не заработывает денег. Иной раз он держит лавочку, но, судя по тому, как он ведет дело, это, вероятно, убыточное предприятие: он никогда и ни с кого не берет денег за что-либо; он так великодушен, его же покупатели народ, повидимому, все более или менее бедствующий, и у него не хватает сердца просить их об уплате за товар, в виду столь грустных обстоятельств.

Он наполняет их корзины вдвое большим количеством, чем они пришли покупать, сует назад им в руку деньги и смахивает с своего глаза слезу.

Почему бы комику не придти и не завести мелочной лавочки по соседству с нами?

Так как лавка оказывается недостаточно прибыльной (при вышеупомянутом способе продажи иногда это случается), то жена комика пытается возвысить приход, принимаясь пускать жильцов; но это плохая выдумка с её стороны: всегда дело кончается тем, что жильцы принимаются за хозяйку. Герой и героиня, как будто только и ждавшие чего-либо подобного, не медленно являются и завладевают всем домом.

Разумеется, комик не может и подумать об уплате за какой-нибудь стол и помещение со стороны человека, колотившого его, когда они еще были детьми! Вдобавок, разве героиня (теперь жена героя) не прелестнейшая и не приятнейшая из женщин во всей деревне Дипдаль? (Какой же там мрачный народ остальные!). Так неужели кто-либо, у кого в груди бьется человеческое сердце, может подумать о том, чтобы подобные люди платили за свое содержанье и стирку!

Комик получает пощечину от жены при одной мысли об этом, а в результате оказывается, что господин герой и госпожа героиня живут здесь до самого конца пьесы безплатно. Кокс, мыло, свечи и масло для волос их ребенка доставляются им на тех же условиях.

Герой делает время от времени слабые, легкия возражения против такой комбинации: он говорит, что не хочет и слышать о чем-нибудь подобном, что он не будет более обременять этих честных людей, что он пойдет из дому прочь, на дорогу, и там издохнет. Комику страшно много возни с ним; но в конце концов он преодолевает и убеждает благородного друга не делать этого шага и предпринять какой-либо иной опыт.

Когда на следующее утро после созерцания на театре таких чудных сцен наша собственная хозяйка ломится к нам в двери и производит скандал из-за какой-нибудь жалкой трех или четырехнедельной платы и говорит, что желает получить свои деньги или чтоб мы убирались в тот же день, а затем медленно спускается вниз к себе в кухню, ругая нас по мере своего удаления громче и громче, - тогда мы думаем о виденном на сцене, и нам невольно становится грустно.

Но пример окружающих людей именно и делает комика таким великодушным. Всякий великодушен на сцене. Здесь целый день все разбрасывают кошельки; отдавание кошелька - это обычнейший эффект на подмостках. Лишь только вы слышите повествование о чьем-либо горе, вы выхватываете кошелек у себя из кармана, втискиваете его в руку бедняги, пожимаете эту руку, смахиваете с глаза слезу и уходите. Вы даже не отдалились при этом от дома; вы живо возвращаетесь туда и захватываете другой кошелок.

Люди средняго класса и прочие, выступающие на сцене, за неимением кошельков довольствуются пошвыриванием вокруг себя банковых свертков, а искусные слуги разсовывают пятифунтовые чеки. Ужь очень скаредный человек на сцене узнается по тому, что его скупость доходит до раздачи простых соверенов.

Но, вообще говоря, только злодеи и лорды унижаются до подобных поступков. Уважающия себя театральные лица никогда не предлагают менее кошелька.

Принимающий такой дар очень признателен (он никогда не заглядывает внутрь котелька) и полагает, что небо должно вознаградить дающого. На сцене вообще известная доля работы предоставляется небу. Небо исполняет всякий добавочный труд за тех, кто, во избежание хлопот и издержек, не хочет выполнить его сам. Главная обязанность неба в театре - это наблюдать за возмещением всех денежных сумм, которые подарены или одолжены хорошим людям. Обыкновенно требуется, чтоб это было возвращено "сторицей", - громадный процент, если только подумать.

всем хорошим людям, как только они попадают в беду. Небу предоставляется действовать лишь в таком направлении.

Когда герой бывает заключен в тюрьму, небо должно заботиться о его жене и ребенке, пока он не освободится. А если небу это окажется не с руки, так мы уже и не знаем, как быть в таком случае.

Небо в театре всегда на стороне героя и героини и против полиции.

Случайно за последние годы комик бывал и дурным человеком, но вы не можете возненавидеть его за это. Что же из того, что он разоряет героя и обкрадывает героиню, и способствует убийству благородного отца? Он производит все это таким гениально-легкомысленным образом, что никто не ощущает в сердце злобы против него. Все зависит от способа, каким что-либо делается.

Кроме того, ему всегда удается надуть своего приятеля, серьезного злодея, в последнем акте, и все загладить таким образом.

лодку). Комик ни разу не уйдет на гулянье, чтобы не явиться обратно в растерзанном виде,

Если он просто пойдет на чашку чаю с женой к своей теще, то проглатывает там целую булку и давится ею.

"своими старыми голландскими часами", "старым гейзером" и тому подобными ласкательными именами, или обращается к ней с такими приветствиями: "Ах, ты, старая кошка, уродина ты, моя старая мускатная терка, орангутанчик ты мой" и проч.

Таким путем, знаете, трудно поладить в домашней жизни, неправда ли?

И всетаки при всех его недостатках мы любим комика пьесы. Он никогда не попадает в беду и не произносил длинных тирад.