Театральный мирок.
Служанка.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Театральный мирок. Служанка. (старая орфография)

СЛУЖАНКА.

Есть два типа служанок, встречающихся на сцене. Это необычайная роскошь для одной и той же профессии.

Есть прислуга меблированных комнат. У нея чистое сердце и выпачканное лицо. Она всегда одета по последней моде - огородных чучел.

Её главное занятие - чистить сапоги. Она чистит их по всему дому, во всякие часы дня. Она приходит и садится за обеденный стол героя и чистит сапоги над кушаньем бедного малого; она входит в гостиную, не прекращая чистки сапог.

Вдобавок, у нея своя особая метода чистки: она стирает с сапога грязь, намазывает ваксу и наводит блеск одной и той же щеткой. Сапоги, повидимому, требуют громадного времени для наведения глянца. Прислуга ничего иного не делает целый день, как только слоняется, чистя один и тот же сапог; она и дышит на него, и трет до тех пор, что вы удивляетесь, как остается на сапоге кожа. Однако, он оттого ничуть не делается лучше; да этого и действительно нельзя ожидать, потому что, когда вы всмотритесь пристальнее, то увидите, что у нея в руках патентованная лакированная ботинка, над которою она и старается все время.

Наверное, кто-нибудь подшутил над несчастною женщиною.

Прислуга меблированных комнат приглаживает свои волосы сапожной щеткой и ею же чернит кончик носа.

Мы как-то были знакомы однажды с прислугою меблированных комнат (я разумею с настоящей прислугой); она была подручной девушкой в одном доме в Блумсбери, где мы некогда имели свою резиденцию. Она была неопрятна в одежде, это правда, но у нея совсем не было такого запущенного вида, как будто она спала в мусорном ящике, и какой, по нашему мнению, в качестве серьезного критика драмы, должен бы быть у нея в действительности. Мы стали разспрашивать ее однажды по этому поводу:

-- Почему это, Софрония, - сказали мы, - вы походите издали на человеческое существо, а не напоминаете собою ходячую тряпичную лавку? Разве вы не полируете вашего носа сапожною щеткою, не осыпаете угольями своей головы и не мажете лица патокой, и не втыкаете вертел в свои волосы, или не делаете чего-нибудь подобного тому, что совершается на сцене?

-- Господ с вами, - отвечала она, - с чего бы я стала вести себя, точно круглая дура или вроде того?

Далее мы не пожелали обращаться к ней с разспросами.

Другой тип служанки на сцене - субретка в какой-нибудь вилле. Это совершенно иная особа. Она представляет из себя обворожительное созданьице, прелестно одевается и всегда опрятна. Её обязанность обмахивать ножки у кресел в гостиной; это единственная работа, которую она исполняет, но, надо сознаться, исполняет ее неустанно; она ни разу не войдет в комнату, не обмахнув ножек у кресел, и обмахивает их снова перед уходом со сцены. Если ужь на чем не может быть ни пылинки в театральной квартире, так это именно на ножках от салонных кресел.

Она собирается выйти замуж за камердинера, эта театральная субретка, как только они прикопят достаточно из своего жалованья, чтобы купить отель. Они полагают, что для них очень подходящая статья держать отель. Оба ни бельмеса не понимают в этом деле, которое мы признаем довольно сложным, но это нимало их не безпокоит.

Они порядком таки грызутся по поводу своих чувств, сценическая субретка и её нареченный, и вечно они приходят за этим в гостиную. В их распоряжении имеется кухня, есть зад (с фонтаном и пригорками на заднем плане; вы можете видеть это через окно); однако, нет, ни одно место в доме или около дома не кажется им достаточно хорошим, чтоб браниться, за исключением гостиной. Они грызутся здесь так яростно, что это мешает даже субретке обмахивать ножки кресел.

Ей, вероятно, недолго придется копить необходимую сумму для выхода замуж: щедрость действующих в пьесе лиц но отношению к слугам заставляет серьезно подумать об оставлении невыгодных профессий в обыденной жизни и о вступлении на новое более выгодное поприще театральной субретки.

Никто и не помыслит о награждении театральной горничной менее, чем совереном, когда ее спрашивают, дома ли барин или когда ей дают снести письмо на почту; а в конце пьесы целый каскад пятифунтовых билетов сыплется ей в руки. Благородный отец дает десять фунтов.

Театральная субретка весьма дерзка с барыней; барин же неизменно влюбляется в нее, и это взбудораживает весь дом.

Иногда служанка бывает доброю и порядочною девушкою; в таком случае это ирландка. Все хорошия служанки на сцене ирландского происхождения.

Все гости-мужчины обыкновенно целуют театральную субретку при входе в дом, подталкивают ее в бок и говорят:

-- А знаете, Дженни, мне кажется, вы чертовски прелестная девушка, "клик"!

Они всегда так выражаются и служанке нравится это.

Несколько лет тому назад, когда мы были молоды, нам вздумалось испытать, так ли бывает это и вне сцены. При первом подвернувшемся случае, придя в один дружеский дом, мы попробовали произвести опыт.

Служанка вовсе не была так обворожительно хороша, как оне бывают на сцене, но мы этим пренебрегли. Она указала нам на гостиную и сказала, что пойдет доложить барыне о нашем приходе.

Мы почувствовали, что пора начинать. Мы встали между горничной и дверью, приподняли нашу шляпу, склонили голову на бок и сказали:

-- Не уходите, не уходите!

Девушка как будто встревожилась; мы почувствовали себя слегка неловко, но раз начав, мы полагали, что следует идти до конца.

-- Знаете, Дженни, - сказали мы (ея имя было вовсе не Дженни, но это уже не наша вина), - знаете, Дженни, мне кажется, вы чертовски прелестная девушка.

И мы сказали "клик" и толкнули ее локтем под бок, и взяли за подбородок. Но все маневры, повидимому, терпели фиаско; тут никого не было, чтоб засмеяться или апплодировать. Мы ужь желали, чтобы ничего этого не случилось; дело казалось нелепым, когда мы начали вдумываться. Нами уже стал овладевать легкий испуг; опыт пошел не так, как мы ждали, - но мы собрали все свое мужество и двинулись дальше.

Мы приняли обычное б таких случаях выражение комического идиотизма и поманили девушку к себе. Мы видели неизменный успех этого приема на сцене.

Но наша девушка как будто не на шутку встревожилась. Она зашла за софу и завопила: "Помогите!".

Мы никогда не видали, чтобы субретки поступали так на подмостках, и это спутало наши планы. Мы не знали в сущности, что теперь делать; мы сожалели даже, что затеяли эту игру, и от всего сердца желали бы провалиться сквозь землю; но теперь уже казалось глупым медлить, когда мы находились, более чем на половине пути, и мы сделали попытку все преодолеть Мы обошли девушку за софой, настигли ее около дверей и поцеловали. Она расцарапала нам лицо, начала звать полицию, как будто происходило убийство или пожар, и выбежала вон из комнаты.

Почти тотчас вошел наш приятель.

-- Что с тобою, Джером, голубчик? - сказал он. - Не пьян ли ты?

Мы отвечали отрицательно, объяснив, что лишь занимаемся серьезным изучением драмы. Тут появилась его жена, в неописуемой ярости. Она не спросила нас, пьяны ли мы, а прямо отрезала:

подмостках.

Она возразила, что не интересуется тем, как поступают на подмостках, но не желает, чтобы это практиковалось в её доме, и если друзья её мужа не могут вести себя благородно, то лучше им прекратить свои посещения.

Затем было сказано обоюдно еще несколько более диалогических реплик, и, наконец, мы вернулись домой.

На следующее утро мы получили письмо от фирмы стряпчих в Линкольн-Инне, с уведомлением, как они выражались, о грубом и ничем не вызванном нападении, недавно совершонном нами на особу, принадлежащую к их клиентуре, на мисс Матильду Геммингс. В письме значилось, что мы ударили мисс Геммингс в бок, подшибли ей подбородок, и затем, ухватив ее при оставлении ею комнаты, пытались учинить над нею грубейшее насилие, в подробности которого им нет надобности входить более обстоятельным образом.

начатое дело; в противном же случае на нас будет подан уголовный иск.

Раздобыв деньги, мы так и сделали.

С тех пор у нас до некоторой степени отпала охота руководиться британскою драмою для образа действий в нашем жизненном обиходе.