Театральный мирок.
Поселяне.
(Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Театральный мирок. Поселяне.

ПОСЕЛЯНЕ.

Они такiе чистенькiе. Мы видели поселянъ вне сцены; они показались намъ тогда неопрятными, весьма неказистаго и неумытаго вила. Но театральные поселяне какъ будто все свои доходы тратятъ на мыло и репейное масло.

Они всегда водятъ хороводъ или, вернее, водятъ два хоровода и врываются на сцену двойнымъ потокомъ, сливающимся посредине. А очутившись на надлежащихъ местахъ, они улыбаются.

Нетъ ничего на этомъ свете, могущаго сравниться съ улыбкой театральныхъ поселянъ, ничего до такой степени безжизненнаго, безмятежно-идiотскаго.

Они такъ счастливы. Они не выглядятъ такими, но мы знаемъ это по ихъ словамъ. Если же вы не верите имъ, они протанцуютъ вамъ три шага вправо и три шага влево, обратно. Они не могутъ не протанцовать именно потому, что они такъ счастливы.

Повертевшись немалое время, они образуютъ полукругъ, положивъ руку на плечо одинъ другому, и качаются изъ стороны въ сторону, стараясь обоюдно вызвать морскую болезнь. Но это лишь тогда, когда прямо ихъ претъ отъ радости.

Театральные поселяне никогда не занимаются какой-нибудь работой. Мы видимъ иногда ихъ отправляющимися на работу или возвращающимися съ работы, но никогда и никто не видалъ, чтобъ они действительно были за работой. Да они не могли бы и приступить къ ней: это испачкало бы ихъ платье.

Они всегда готовы сочувствовать, театральные крестьяне. У нихъ, повидимому, никогда не имеется собственныхъ делъ, чтобъ подумать о нихъ, и это возмещается участiемъ въ триста лошадиныхъ силъ, выказываемымъ ими къ деламъ, ничуть ихъ не касающимся.

Что особливо волнуетъ ихъ, - это любовныя дела героинь. Они могутъ прислушиваться къ нимъ целый день неустанно.

Они жаждутъ услышать, что такое она проговорила ему, допытываются, что онъ ей ответилъ, и передаютъ это другъ другу.

Въ наши собственные злополучно-любовные дни мы зачастую, бывало, наведывались къ разнымъ лицамъ и пересказывали имъ все трогательныя беседы, происходившiя между нашимъ предметомъ страсти и нами; но наши друзья никогда не обнаруживали при этомъ ни малейшаго удовольствiя: напротивъ, у случайнаго наблюдателя могла бы появиться мысль, что ихъ изводятъ наши пересказы. Имъ всегда оказывалось нужно поспевать на какой-либо поездъ, встречать кого-нибудь, когда мы не дошли еще и до четверти нашей исторiи.

Ахъ, какъ часто въ подобные дни мы тосковали о сочувствiи театральныхъ крестьянъ, которые столпились бы вокругъ насъ, боясь проронить хотя слово изъ убiйственнаго повествованiя! Они радовались бы вместе съ нами, поощряя насъ громкимъ смехомъ, и соболезновали бы вместе, произнося грустныя "о!", а потомъ все ушли бы со сцены, когда бы они намъ надоели, распевая опять таки о нашей любви.

Одна изъ прекраснейшихъ чертъ въ характере театральныхъ поселянъ, - это ихъ быстрая и безусловная покорность малейшему желанiю кого-либо изъ главныхъ участниковъ пьесы.

-- Оставьте меня, друзья, - говоритъ героиня, приготовляясь къ своему хныканью.

И не успеетъ она оглянуться, какъ уже поселяне исчезли, - одна половина направо, очевидно, чтобы пробраться съ задняго хода въ трактиръ, а другая половина - налево, где они явно тискаются за пожарной кишкой и ждутъ, пока не понадобятся кому либо другому.

Театральные поселяне много не разговариваютъ; у нихъ главное дело прислушиваться. Когда они не могутъ уже более получить никакихъ сведенiй о сердечныхъ делахъ героини, такъ они любятъ, чтобъ имъ разсказывали длинныя и замысловатыя исторiи о несправедливостяхъ, причиненныхъ много летъ тому назадъ людямъ, о которыхъ они никогда не слыхали. Они способны хватать подобныя исторiи налету и безъ труда улавливать ихъ смыслъ, что вызываетъ зависть у зрителей.

Когда же театральные поселяне принимаются говорить, они сразу стараются наверстать потерянное время. Они пускаются въ беседу все вместе, съ внезапностью, которая прямо ошарашиваетъ васъ.

Они все разговариваютъ; никто ужь не слушаетъ. Посмотрите хоть на какую-нибудь пару: оба бормочутъ такъ быстро, какъ только могутъ. Они уже наслушались по-горло пустыхъ речей; вы не можете требовать, чтобъ они слушали еще друтъ друга. Однако, разговоръ при подобныхъ условiяхъ долженъ быть очень труденъ.

Затемъ они флиртуютъ такъ мило, въ такомъ идиллическомъ вкусе!

Но на сцене это скорее напоминаетъ порханiе сильфовъ. Она носитъ короткiя юбочки, ея чулки несравненно белее и лучше сидятъ, нежели въ обыкновенномъ крестьянскомъ быту. Притомъ же она очень тонкая кокетка. Она отворачивается отъ него и смеется такимъ серебристымъ смехомъ.

А онъ, розовый и кудрявый, въ такой очаровательной куртке, - какъ можетъ она противиться его любви? Вдобавокъ, онъ неженъ и преданъ ей, и обнимаетъ ея станъ. Она выскальзываетъ изъ его рукъ и перепархиваетъ на другую сторону. О, это просто обворожительно!

Театральные крестьяне любятъ устраивать свои ухаживанiя какъ можно публичнее. Иные мечтаютъ объ исключительно предоставленныхъ имъ местахъ для такихъ упражненiй, где бы не видно было никого другого. Мы сами это предпочитаемъ. Но у театральнаго поселянина развита громадная общительность. Дайте ему въ распоряженiе деревенскую девушку прямо напротивъ трактира или на площади въ базарный день, и онъ станетъ производить съ нею свои маневры.

Они очень верные люди, эти поселяне. У нихъ совершенно отсутствуетъ ветреность, или кокетство, или измена данному слову. Если молодчикъ въ розовомъ наряде гуляетъ съ девушкой въ голубомъ во время перваго акта, то розовый и голубая будутъ просватаны въ конце концовъ. Онъ липнетъ къ ней во все продолженiе пьесы, она же липнетъ къ нему.

Девушки въ желтыхъ костюмахъ могутъ въ это время сколько угодно сновать по сцене, девушки въ зеленомъ могутъ смеяться и танцовать, - парень въ розовомъ даже не взглянетъ на нихъ. Его излюбленный цветъ - голубой, и онъ никогда не разстанется съ нимъ; онъ и стоитъ, и сидитъ близъ него; онъ и пьетъ съ голубою, и улыбается голубой, и смеется съ ней же, и съ нею танцуетъ; и приходитъ онъ съ голубой, и уходитъ.

Но мы бы, что насъ касается, предпочли какую-нибудь хоть случайную перемену.

Въ театральныхъ деревняхъ нетъ женатыхъ людей и детей не бываетъ (только по этому, разумеется; счастливая деревня, о, если бы найти такую и прожить тамъ хоть съ месяцъ!). Тутъ совершенно одинаковое число мужчинъ, и женщинъ, во всехъ театральныхъ деревняхъ, и все тамъ однолетки, и каждый молодой парень любитъ молодую девушку, только они не женятся никогда.

Они не мало толкуютъ о женитьбе, но никогда этого не делаютъ. Хитрые канальи! Они слишкомъ хорошо видятъ, къ чему бракъ приводитъ среди ихъ господъ.

Театральный поселянинъ весьма любитъ выпить, а когда пьетъ, то любитъ сообщать вамъ объ этомъ. У него не бываетъ свойственной вамъ спокойной полъ пинты внутри заведенiя, нетъ, онъ любитъ вылезть на улицу и громко распевать объ этомъ и проделывать съ посудиной фокусы, вроде перевертыванiя ея надъ головою вверхъ дномъ.

У поселянина громадная воспрiимчивость къ юмору; его легко позабавить. Есть что-то почти даже трогательное въ томъ, какъ онъ просто катается отъ смеха по поводу самой ничтожной шутки. Какъ бы такой человекъ порадовался настоящей шутке! Быть можетъ, когда-либо онъ и услышитъ действительную остроту - кто знаетъ.

Впрочемъ, это, пожалуй, убьетъ его.

По истеченiи известнаго времени начинаешь невольно любить театральнаго поселянина: онъ такъ добръ, такъ похожъ на ребенка, настолько далекъ отъ земного. Онъ прямо осуществляетъ, по мненiю некоторыхъ, идеалъ христiанства.