| Автор: | Диккенс Ч. Д., год: 1859 |
| Категории: | Роман, Историческое произведение |
Глава III
ТЕНЬ
Одно из первых деловых соображений, возникших в практическом уме мистера Лорри, как только настало время заниматься делами, состояло в том, что он не имеет права рисковать интересами банкирской конторы Тельсона, укрывая жену и дочь арестованного эмигранта под кровлей банка. Он, разумеется, без всяких колебаний рискнул бы ради Люси и ее дочки своим собственным состоянием, судьбой, жизнью, но он принял на свою ответственность чужое добро и по отношению к оказанному ему великому доверию оставался все тем же строго деловым человеком.
Сначала он подумал о Дефарже: не разыскать ли его винную лавку и не спросить ли у хозяина совета, где найти надежное помещение среди охваченного неурядицей города. Но по тем же соображениям он оставил эту мысль: Дефарж живет в самой разнузданной части города - наверное, пользуется там большим влиянием и, должно быть, замешан во все опасные предприятия своего квартала.
Настал полдень; доктора все не было, с каждой минутой риск для банкирской конторы становился серьезнее, и мистер Лорри стал советоваться с Люси. Она сказала, что отец говорил о найме квартиры на короткий срок в этом же квартале, поближе к банку. Так как этот проект был практичен и мистер Лорри знал, что даже в том случае, если с Чарльзом все обойдется благополучно и его выпустят, им все-таки нет надежды вскоре выбраться из Парижа, он пошел сам поискать квартиру и нашел вполне приличное помещение в глубине глухого переулка, где наглухо запертые ставни в окнах высоких домов указывали на то, что все остальные обитатели этого квартала покинули свои жилища.
В эту квартиру он тотчас переместил Люси, ее ребенка и мисс Просс, снабдив их всем, что только мог уделить от своего хозяйства, и устроив гораздо удобнее, чем было у него самого. Он прикомандировал к ним и Джерри, рассудив, что он годится стоять в дверях и может без особого вреда для себя выдержать изрядное количество колотушек. После этого мистер Лорри вернулся к своим официальным занятиям. Смутно и тревожно было у него на душе, и день прошел тяжело и медленно.
Но кое-как он все-таки прошел, порядком измучив старика, и пришла пора закрыть контору на ночь. Опять он очутился один в своей комнате, как накануне вечером, и, сидя, размышлял, что дальше делать, как вдруг услышал шаги на лестнице. Через минуту перед ним стоял человек, который пронизывал его острым взглядом проницательных глаз и назвал его по имени.
- Мое почтение, - сказал мистер Лорри, - разве вы меня знаете?
Это был человек крепкого телосложения, с черными курчавыми волосами, в возрасте от сорока пяти до пятидесяти лет. Вместо ответа, он повторил тот же вопрос, нисколько не повышая голоса:
- А вы меня знаете?
- Я вас где-то видел.
- Может быть, в моей винной лавке?
Сильно заинтересованный, мистер Лорри спросил в волнении:
- Вас прислал доктор Манетт?
- Да, я от доктора.
- Что же он велел мне сказать? Не имеете ли чего передать?
Дефарж вложил в его дрожащую руку развернутый клочок бумаги. Там было написано рукой доктора:
"Чарльз здоров, но мне еще нельзя отсюда уйти. Я выпросил как милость, чтобы податель сего отнес от Чарльза короткую записку к его жене. Допустите подателя к его жене".
Это было написано в крепости час тому назад.
- Угодно вам за мной следовать? - сказал мистер Лорри радостным тоном, прочитав эту записку вслух. - Я провожу вас на квартиру его жены.
- Пойдемте, - сказал Дефарж.
Почти не замечая странной сдержанности и почти машинальных ответов Дефаржа, мистер Лорри надел шляпу, и они вышли на двор. Там они застали двух женщин, из которых одна занималась вязанием на спицах.
- Да это, кажется, мадам Дефарж? - сказал мистер Лорри, покинувший ее за этим же самым рукоделием лет семнадцать тому назад.
- Это она, - сказал ее муж.
- Ваша супруга пойдет с нами? - осведомился мистер Лорри, видя, что она следует за ними.
- Да, чтобы знать их в лицо и при случае удостоверить их личность. Ради их безопасности.
Мистер Лорри начинал замечать странность тона Дефаржа, подозрительно посмотрел на него и пошел вперед, указывая дорогу. Обе женщины последовали за ними; другая была по прозвищу Месть.
Пройдя со всевозможной поспешностью по снежным улицам, они поднялись на лестницу новой квартиры; Джерри встретил их, впустил, и они застали Люси одну, в слезах. Выслушав весть о муже, сообщенную ей мистером Лорри, она пришла в восторг и сердечно пожала руку, передавшую ей записку мужа, не подозревая того, чем занималась эта рука в течение предыдущей ночи и как случайно вышло, что она не поразила именно ее мужа!
"Дорогая, не унывай. Я ".
Вот и все, что было в записке. Но это было так много для получившей ее, что она обернулась и к жене Дефаржа и поцеловала одну из рук, занятых вязанием. Это было страстное, любящее, благородное и женственное движение, но оно не нашло ответа: рука холодно и тяжело опустилась и тотчас снова принялась за вязание.
В этом прикосновении было нечто такое странное, что Люси была поражена. Она только что собиралась сунуть записку себе за пазуху, взялась за ворот своего платья и, точно окаменев в этом положении, вперила в мадам Дефарж свои испуганные глаза. Мадам Дефарж бесстрастно и хладнокровно взглянула на ее наморщенный лоб и приподнятые брови.
- Душа моя, - вмешался мистер Лорри, - нынче на улицах часто случаются беспорядки, и хотя маловероятно, чтобы вас потревожили, но все-таки мадам Дефарж желала видеть тех, кому она может оказать свое покровительство в это смутное время, с тем чтобы при случае удостоверить личности... Кажется... - прибавил мистер Лорри, запнувшись в своем успокоительном объяснении и все более начиная тревожиться при виде каменного безучастия троих приведенных им посетителей, - кажется, так я излагаю дело, гражданин Дефарж?
Дефарж мрачно переглянулся со своей женой и вместо ответа отрывисто произнес только:
- Да.
- И вот что, Люси, - продолжал мистер Лорри, стараясь своим тоном и манерой как можно лучше задобрить гостей, - недурно бы позвать сюда нашу милую деточку и добрейшую Просс. Эта Просс - англичанка, гражданин Дефарж, и совсем не знает французского языка.
Упомянутая особа, непоколебимая в своем убеждении, что она не хуже любой иностранки, немедленно появилась и, чуждая робости или смирения, скрестив руки на груди, обратилась к Мести, которая первая попалась ей на глаза, с таким приветствием:
- Здравствуй, Воструха. Все ли ты в добром здоровье?
После чего обернулась к мадам Дефарж и только крикнула ей, вместо привета; но ни та ни другая не обратили на нее особого внимания.
- Это его дитя? - произнесла мадам Дефарж, в первый раз отрываясь от вязания и указывая спицей на маленькую Люси, как бы отмечая ее десницей судьбы.
- Точно так, сударыня, - отвечал мистер Лорри, - это дочка нашего бедного арестанта, его единственное дитя.
Тень, сопровождавшая мадам Дефарж и ее спутников, таким грозным и мрачным пятном легла на ребенка, что Люси инстинктивно встала на колени возле девочки прижала ее к себе. Тогда мрачная тень от мадам Дефарж и ее спутников не менее грозно опустилась на мать и ребенка вместе.
- С меня довольно, - сказала мадам Дефарж своему мужу. - Я их видела. Можно и уходить.
Однако ее сдержанная манера была чревата такими затаенными угрозами, что Люси испугалась и, положив руку на платье мадам Дефарж, сказала с мольбой в голосе:
- Вы будете добры к моему бедному мужу? Не обидите его? Поможете мне с ним видеться, если можно?
- Я не для мужа вашего сюда пришла, - отвечала мадам Дефарж, преспокойно глядя на нее сверху вниз, - я здесь единственно ради дочери вашего отца.
- Так ради меня будьте же милостивы к моему мужу. Ради моей девочки! Вот сейчас она сложит ручки и будет сама просить вас, будьте милосердны! Мы больше боимся вас, чем всех остальных.
Мадам Дефарж приняла это за комплимент и взглянула на мужа. Дефарж все время смотрел на нее, тревожно кусая себе ногти, и, поймав ее взгляд, опомнился и придал своему лицу более суровое выражение.
- Что такое ваш муж написал в этой записке? - спросила мадам Дефарж с мрачной улыбкой. - О влиянии? О каком это влиянии он упоминает?
- Это о моем отце, - сказала Люси, торопливо вынимая из-за пазухи записку, но глядя испуганными глазами не на написанные строки, а в глаза мадам Дефарж, - он пишет, что отец мой пользуется влиянием на окружающих.
- Ну, значит, он и освободит его, - сказала мадам Дефарж, - пускай попробует.
- Умоляю вас, - воскликнула Люси убедительно, - как жена и мать прошу вас, сжальтесь надо мной, не употребляйте вашей власти во вред моему ни в чем не повинному мужу, а обратите ее в его пользу! Ведь и вы женщина, как я; поставьте же себя на мое место. Обращаюсь к вам как жена и мать!
Мадам Дефарж хладнокровно взглянула на просительницу и сказала, обращаясь к своей приятельнице Мести:
- Небось не очень много церемонились с теми женами и матерями, которых мы с тобой привыкли видеть, с тех пор как были такие же маленькие, как вот эта девочка, или еще поменьше? Мы с тобой знаем, как часто их мужей и отцов сажали в тюрьму и держали там подолгу! Во всю жизнь мы только и видели, как такие же женщины, как мы, страдали и сами по себе, и в своих детях, терпя непокрытую бедность, нищету, голод, жажду, болезни, всевозможные притеснения и обиды!
- Долго мы все это терпели, - сказала мадам Дефарж, снова обращаясь к Люси, - сами посудите, после этого много ли для нас значит теперь горе одной жены и матери?
Она принялась за вязание и вышла из комнаты. Месть последовала за ней. Дефарж ушел последним и затворил за собой дверь.
и поблагодарите Бога.
- Да я и так благодарю... но эта страшная женщина точно будто окутала черной тенью и меня, и все мои надежды!
Однако странное обращение этих Дефаржей и на него набросило темную тень, и в глубине души мистер Лорри был очень встревожен.