Приключения Оливера Твиста.
Глава XXII

ГЛАВА XXII

Кража со взломом

- Эй! - раздался громкий, хриплый голос, как только они вошли в коридор.

- Нечего орать, - отозвался Сайкс, запирая дверь. - Посветите нам, Тоби.

- Эге! Да это мой приятель! - крикнул тот же голос. - Свету, Барни, свету! Впусти джентльмена… А прежде всего не угодно ли вам будет проснуться?

По-видимому, оратор швырнул сначала рожок для надевания башмаков или что нибудь в этом роде в особу, к которой обращался, чтобы пробудить ее ото сна, потому что слышно было, как с грохотом упала какая-то деревянная вещь, а затем послышалось невнятное бормотанье человека, находящегося между сном и бодрствованием.

- Слышишь ты или нет? - продолжал тот же голос. - В коридоре Билл Сайкс, и никто его не встречает; а ты дрыхнешь, как будто принял опиум за обедом. Ну что, очухался, или, может быть, запустить в тебя железным подсвечником, чтобы ты окончательно проснулся?

Как только был задан этот вопрос, по голому полу быстро зашлепали стоптанные туфли, и из двери направо появились - сначала тускло горевшая свеча, а затем фигура того самого субъекта, который уже был описан, - гнусавого слуги из трактира на Сафрен-Хилле.

- Мистер Сайкс! - воскликнул Барни с искренней или притворной радостью. - Пожалуйте, сэр, пожалуйте!

- Ну, входи первым, - сказал Сайкс, подталкивая Оливера. - Живее, не то наступлю тебе на пятки.

Ругая его за медлительность, Сайкс толкнул Оливера, и они очутились в низкой темной комнате, где был закопченный камин, два-три поломанных стула, стол и очень старый диван, на котором, задрав ноги выше головы, лежал, растянувшись во весь рост, мужчина, куривший длинную глиняную трубку. На нем был модного покроя сюртук табачного цвета с большими бронзовыми пуговицами, оранжевый галстук, грубый, бросающийся в глаза пестрый жилет и короткие темные штаны. Мистер Крекит (ибо это был он) не имел чрезмерного количества волос ни на голове, ни на лице, а те, какие у него были, отличались красноватым оттенком и были закручены в длинные локоны наподобие пробочника, в которые он то и дело засовывал свои грязные пальцы, украшенные большими дешевыми перстнями. Он был немного выше среднего роста и, по-видимому, слаб на ноги, но это обстоятельство ничуть не мешало ему восхищаться собственными, задранными вверх, высокими сапогами, которые он созерцал с живейшим удовольствием.

- Билл, приятель! - сказал субъект, повернув голову к двери. - Рад вас видеть. Я уже начал побаиваться, не отказались ли вы от нашего дельца, тогда бы я пошел на свой страх и риск. Ох!

Испустив этот возглас, выражавший величайшее изумление при виде Оливера, мистер Тоби Крекит принял сидячее положение и пожелал узнать, что это такое.

- Мальчишка, всего-навсего мальчишка, - ответил Сайкс, придвигая стул к камину.

- Один из питомцев мистера Феджина, - ухмыляясь, подхватил Барни.

- Ах, Феджина! - воскликнул Тоби, разглядывая Оливера. - Ну и редкостный мальчишка - такому ничего не стоит очистить карманы у всех старых леди в церкви! Этот тихоня составит Феджину целое состояние!

- Ну-ну, довольно! - нетерпеливо перебил Сайкс и, наклонившись к своему приятелю, шепнул ему на ухо несколько слов, после чего мистер Крекит неудержимо расхохотался и удостоил Оливера пристальным и изумленным взглядом.

- А теперь, - сказал Сайкс, усевшись на прежнее место, - дайте нам, пока мы тут ждем, чего-нибудь поесть и выпить, это нас подбодрит - меня во всяком случае. Подсаживайся к камину, малыш, и отдыхай - ночью тебе еще придется пройтись, хоть не так уж далеко.

Оливер посмотрел на Сайкса робко и с немым изумлением; потом, придвинув табурет к огню, сел, опустив голову на руки - она у него болела, - вряд ли сознавая, где он находится и что вокруг него творится.

- Ну, - сказал Тоби, когда молодой еврей принес еду и поставил на стол бутылку. - За успех дельца!

Провозгласив этот тост, он встал, заботливо положил в угол пустую трубку и, подойдя к столу, наполнил стаканчик водкой и выпил. Мистер Сайкс последовал его примеру.

- Право же, - начал Оливер, жалобно подняв на него глаза, - право же, я…

- Выпей залпом! - повторил Тоби. - Думаешь, я не знаю, что пойдет тебе на пользу?.. Прикажите ему пить, Билл.

- Пусть лучше выпьет! - сказал Сайкс, похлопывая рукой по карману. - Провалиться мне в пекло, с ним больше хлопот, чем с целым семейством Плутов! Пей, чертенок, пей!

Испуганный угрожающими жестами обоих мужчин, Оливер поспешил залпом выпить рюмку и тотчас же сильно закашлялся, что привело в восхищение Тоби Крекита и Барни и даже вызвало улыбку у мрачного мистера Сайкса.

Когда с этим было покончено, а Сайкс утолил голод (Оливера с трудом заставили проглотить корочку хлеба), двое мужчин улеглись на стульях, чтобы немножко вздремнуть. Оливер остался на своем табурете у камина; Барни, завернувшись в одеяло, растянулся на полу, перед самой каминной решеткой.

Некоторое время они спали или казались спящими; никто не шевельнулся, кроме Барни, который раза два вставал, чтобы подбросить углей в камин. Оливер погрузился в тяжелую дремоту; ему чудилось, будто он бредет по мрачным проселочным дорогам, блуждает по темному кладбищу, вновь видит картины, мелькавшие перед ним в течение дня, как вдруг его разбудил Тоби Крекит, который вскочил и объявил, что уже половина второго.

Через секунду другие двое были на ногах, и все деятельно занялись приготовлениями. Сайкс и его приятель закутали шеи и подбородки широкими темными шарфами и надели пальто; Барни, открыв шкаф, достал оттуда различные инструменты и торопливо рассовал их по карманам.

- Подай мне собак, Барни, - сказал Тоби Крекит.

- Вот они, - отозвался Барни, протягивая пару пистолетов. - Вы сами их зарядили.

- Ладно! - пряча их, сказал Тоби. - А где напильники?

- У меня, - ответил Сайкс.

- Клещи, отмычки, коловороты, фонари - ничего не забыли? - спрашивал Тоби, прикрепляя небольшой лом к петле под полой своего пальто.

- Всё в порядке, - ответил его товарищ. - Тащи дубинки, Барни. Пора идти.

С этими словами он взял толстую палку из рук Барни, который, вручив другую палку Тоби, принялся застегивать плащ Оливера.

- Ну-ка, - сказал Сайкс, протягивая руку.

Оливер, совершенно одурманенный непривычной прогулкой, свежим воздухом и водкой, которую его заставили выпить, машинально вложил руку в протянутую руку Сайкса.

- Бери его за другую, Тоби, - сказал Сайкс. - Выгляни-ка наружу, Барни.

Тот направился к двери и, вернувшись, доложил, что все спокойно. Двое грабителей вышли вместе с Оливером. Барни, хорошенько заперев дверь, снова завернулся в одеяло и заснул.

Была непроглядная тьма. Туман стал еще гуще, чем в начале ночи, а воздух был до такой степени насыщен влагой, что, хотя дождя и не было, спустя несколько минут после выхода из дома у Оливера волосы и брови стали влажными. Они прошли мостом и двинулись по направлению к огонькам, которые Оливер уже видел раньше. Расстояние было небольшое, а так как они шли быстро, то вскоре и достигли Чертси.

- Махнем через город, - прошептал Сайкс. - Ночью нам никто не попадется на пути.

Тоби согласился, и они быстро зашагали по главной улице маленького городка, совершенно безлюдной в этот поздний час. Кое-где в окне какой-нибудь спальни мерцал тусклый свет; изредка хриплый лай собаки нарушал тишину ночи. Но на улице не было никого. Они вышли за город, когда церковные часы пробили два.

мгновение.

- Теперь давайте мальчишку, - сказал Тоби. - Поднимите его; я его подхвачу.

Оливер оглянуться не успел, как Сайкс подхватил его под мышки, и через три-четыре секунды он и Тоби лежали на траве по ту сторону стены. Сайкс не замедлил присоединиться к ним. И они крадучись направились к дому.

И тут только Оливер, едва не лишившийся рассудка от страха и отчаяния, понял, что целью этой экспедиции был грабеж, если не убийство. Он сжал руки и, не удержавшись, глухо вскрикнул от ужаса. В глазах у него потемнело, холодный пот выступил на побледневшем лице, ноги отказались служить, и он упал на колени.

- Вставай! - прошипел Сайкс, дрожа от бешенства и вытаскивая из кармана пистолет. - Вставай, не то я тебе размозжу башку.

- Ох, ради бога, отпустите меня! - воскликнул Оливер. - Я убегу и умру где-нибудь там, в полях. Я никогда не подойду близко к Лондону, никогда, никогда! О, пожалейте меня, не заставляйте воровать! Ради всех светлых ангелов небесных, сжальтесь надо мной!

Человек, к которому он обращался с этой мольбой, изрыгнул отвратительное ругательство и взвел курок пистолета, но Тоби, выбив у него из рук пистолет, зажал мальчику рот рукой и потащил его к дому.

- Тише! - зашептал он. - Здесь это ничему не поможет. Еще словечко, и я сам с тобой расправлюсь - хлопну тебя по голове. Шуму никакого не будет, а дело надежное, и все по-благородному. Ну-ка, Билл, взломайте этот ставень. Ручаюсь, что мальчик теперь подбодрился. В такую холодную ночь людям и постарше его в первую минуту случалось сплоховать - сам видел.

Сайкс, призывал грозные проклятья на голову Феджина, пославшего на такое дело Оливера, решительно, но стараясь не шуметь, пустил в ход лом. Спустя немного ему удалось с помощью Тоби открыть ставень, державшийся на петлях.

Это было маленькое оконце с частым переплетом, находившееся в пяти с половиной футах от земли, в задней половине дома, - оконце в комнате для мытья посуды или для варки пива, к конце коридора. Отверстие было такое маленькое, что обитатели дома, должно быть, не считали нужным закрыть его понадежней; однако оно было достаточно велико, чтобы в него мог пролезть мальчик ростом с Оливера. Повозившись еще немного, мистер Сайкс справился с задвижками; вскоре окно распахнулось настежь.

- Слушай теперь, чертенок! - прошипел Сайкс, вытаскивая из кармана потайной фонарь и направляя луч света прямо в лицо Оливера. - Я тебя просуну в это окно. Ты возьмешь этот фонарь, поднимешься тихонько по лестнице - она как раз перед тобой, - пройдешь через маленькую переднюю к входной двери, отопрешь ее и впустишь нас.

- Там наверху есть засов, тебе до него не дотянуться, - вмешался Тоби. - Влезь на стул в передней… Там три стула, Билл, а на спинках большущий синий единорог и золотые вилы, это герб старой леди.

- Помалкивай! - перебил Сайкс, бросив на него грозный взгляд. - Дверь в комнаты открыта?

- Настежь, - ответил Тоби, предварительно заглянув в окно. - Потеха! Они всегда оставляют ее открытой, чтобы собака, у которой здесь подстилка, могла прогуляться по коридору, когда ей не спится. Ха-ха-ха! А Барни сманил ее сегодня вечером. Вот здорово!

Хотя мистер Крекит говорил чуть слышным шепотом и смеялся беззвучно, однако Сайкс властно приказал ему замолчать и приступить к делу. Тоби повиновался: сначала достал из кармана фонарь и поставил его на землю, затем крепко уперся головой в стену под окном, а руками в колени, так, чтобы спина его служила ступенькой. Когда это было сделано, Сайкс, взобравшись на него, осторожно просунул Оливера в окно, ногами вперед, и, придерживая его за шиворот, благополучно опустил на пол.

- Бери этот фонарь, - сказал Сайкс, заглядывая в комнату. - Видишь перед собой лестницу?

Оливер, ни жив ни мертв, прошептал: «Да». Сайкс, указывая пистолетом на входную дверь, лаконически посоветовал ему принять к сведению, что он все время будет находиться под прицелом и если замешкается, то в ту же секунду будет убит.

- Все должно быть сделано в одну минуту, - продолжал Сайкс чуть слышно. - Как только я тебя отпущу, принимайся за дело. Эй, что это?

- Что там такое? - прошептал его товарищ.

Оба напряженно прислушались.

- Ничего! - сказал Сайкс, отпуская Оливера. - Ну!

Приняв такое решение, он тотчас же крадучись двинулся к двери.

Когда мертвая тишина, царившая в доме, была нарушена громким криком, Оливер в испуге уронил фонарь и не знал, идти ли ему вперед, или бежать!

Снова раздался крик - блеснул свет; перед его глазами появились на верхней ступеньке лестницы два перепуганных полуодетых человека. Яркая вспышка, оглушительный шум, дым, треск неизвестно откуда, - и Оливер отшатнулся назад.

Сайкс на мгновение исчез, но затем показался снова и схватил его за шиворот, прежде чем рассеялся дым. Он выстрелил из своего пистолета вслед людям, которые уже кинулись назад, и потащил мальчика вверх.

Потом Оливер услышал звон колокольчика, выстрелы, крики и почувствовал, что кто-то уносит его, быстро шагая по неровной почве. А потом шум замер вдалеке, смертельный холод сковал ему сердце. И больше он ничего не видел и не слышал.