| Автор: | Диккенс Ч. Д. |
| Категория: | Роман |
Глава тридцать четвертая
Старый Джон не просидел и двадцати минут, глядя на котел, как ему уже удалось привести свои мысли в порядок и сосредоточить их на приключении Соломона Дэйзи. Чем дольше он думал об этом, тем больше восхищался собственной мудростью и тем сильнее хотелось ему поразить ею мистера Хардейла. Наконец, желая сыграть во всем этом главную роль, опередить Соломона и других приятелей, усилиями которых, как он знал, вся история в сильно приукрашенном виде завтра же утром станет известна по меньшей мере двум десяткам людей, а по всей вероятности и самому мистеру Хардейлу, Джон решил сейчас же, до того как лечь спать, сходить в Уоррен.
«Я же его арендатор, - рассуждал Джон, ставя свечу в угол, куда не достигал ветер, и открывая окно, выходившее на двор к конюшням. - В последние годы мы виделись не так часто, как прежде, из-за всяких перемен в их доме… а мне желательно сохранить с ним самые лучшие отношения… Это мне придаст весу… Если люди начнут шушукаться насчет привидения, он здорово разгневается. А человека с таким характером не мешает расположить к себе, заслужить его доверие».
- Эй, Хью! Эй!
ночью человеку не дают спокойно поспать.
- Вот как! Значит, тебя нельзя поднять, если это нужно, в кои-то веки раз? Мало ты еще дрыхнешь, грубиян? - сказал Джон.
- Мало. Я и наполовину не выспался, - отвечал Хью, зевая и потягиваясь.
- Я вообще не понимаю, как ты можешь спать, когда ветер воет над ухом и черепицы летят, как щепки, - сказал Джон. - Ну, да все равно. Накинь на себя что-нибудь и ступай сюда. Пойдешь со мной в Уоррен. Да живее пошевеливайся!
Ворча что-то себе под нос, Хью ушел в свою берлогу и затем снова появился с фонарем и дубинкой, укутанный с головы до ног в грязную и ветхую попону. Мистер Уиллет впустил его с черного хода, затем облачился в несколько теплых кафтанов и плащей и так замотал лицо платками и шарфами, что было непонятно, как он еще мог дышать.
Хозяин, вы же не потащите человека из дому в такую погоду, да еще в полночь, не дав ему подкрепиться? - сказал Хью.
- Потащу, - возразил мистер Уиллет. - А подкрепиться, как ты это называешь, я дам тебе, когда ты благополучно доставишь меня обратно домой. Тогда будет уже не так важно, крепко ты держишься на ногах или нет. Держи фонарь повыше и ступай вперед, освещай мне дорогу.
Хью вышел довольно неохотно, с вожделением посмотрев на бутылки. А Джон строго наказал кухарке запереть дверь и никого не пускать в дом до его прихода, если она не хочет потерять место, и последовал за Хью во мрак, где бесновался ветер.
Ночь была так темна, а дорогу так размыло, что, не будь у мистера Уиллета провожатого, он непременно угодил бы в глубокий прудок в нескольких стах ярдов от дома и таким жалким образом закончил бы свое земное существование. Но у Хью глаза были зоркие, как у ястреба, и к тому же он так знал все дороги на десять миль вокруг, что мог пройти повсюду с завязанными глазами. Он взял хозяина на буксир и вел его вперед по своему усмотрению, не обращая никакого внимания на его протесты. Они шли, борясь с ветром, как могли; Хью тяжелыми сапогами топтал мокрую траву и шагал, как всегда, стремительно, напролом, а мистер Уиллет шел за ним на расстоянии протянутой руки, ступал осторожно и то и дело озирался по сторонам, опасаясь то ли луж и рытвин, то ли привидений, которые могли ведь бродить и здесь. Лицо его (насколько по этому неподвижному лицу можно было что-либо угадать) выражало страх и беспокойство.
Наконец они очутились в широкой, усыпанной гравием аллее, перед домом Хардейлов. Дом был погружен во мрак, и, кроме них, в парке не было ни живой души. В одном только окне на башенке еще виднелся свет, и к этому-то маяку в холодной, унылой и безмолвной тьме мистер Уиллет велел идти своему проводнику.
Старая комната в башне, - сказал он, боязливо глядя вверх на светившееся окно. - Комната мистера Рубена, с нами крестная сила! Странно, что его брат сидит там в такой поздний час - да еще нынче ночью!
- А где же ему сидеть, как не здесь? - отозвался Хью, прижимая фонарь к груди, чтобы огонь не задуло ветром, пока он снимал пальцем нагар со свечи. - Комната очень уютная - скажете, нет?
- «Уютная»! - сердито передразнил его Джон. Хорошее у тебя понятие об уюте! Разве ты не знаешь, пень этакий, что случилось в этой комнате?
- Ну и что? Хуже она стала от этого? - громко возразил Хью, глядя в толстощекое лицо Джона. - Разве она меньше укрывает теперь от дождя, снега и ветра? Или оттого, что в ней убили человека, она стала сырой и холодной? Ха-ха-ха! Не верьте вздору, хозяин. Одним человеком меньше - эка важность, подумаешь!
Мистер Уиллет тупо уставился на своего спутника, и внезапно его осенила мысль, что этот Хью, пожалуй, человек опасный и не мешает поскорее от него избавиться. Помня, однако, что ему предстоит еще обратный путь вдвоем с Хью, Джон из осторожности не сказал ничего и, подойдя к чугунным воротам, перед которыми происходил этот короткий диалог, дернул звонок. Башенка, где светилось окно, находилась в углу здания, над соседней дорожкой, так что мистер Хардейл тотчас распахнул окно и спросил, кто там.
Прошу прощения, сэр, - сказал Джон. - Я знаю, что вы ложитесь поздно, и потому осмелился прийти. Мне надо бы поговорить с вами.
Это вы, Уиллет?
- Так точно, сэр, Уиллет из «Майского Древа». К вашим услугам, сэр.
Мистер Хардейл закрыл окно и отошел от него. Через минуту он уже появился внизу, у входа в башню, и, пройдя по дорожке, отпер калитку.
- Что это вы так поздно, Уиллет? Случилось что-нибудь? - Ничего серьезного, сэр. Так, пустое дело, но я подумал, что вам лучше узнать о нем, только и всего.
Пропустите вперед вашего слугу с фонарем и давайте руку: лестница крутая, винтовая и узкая! Осторожнее с фонарем, приятель! Размахиваешь им, точно кадилом!
Хью уже успел дойти до башни. Крепче зажав фонарь в руке, он первый стал подниматься по лестнице, время от времени оборачиваясь, чтобы посветить другим. Шедший за ним мистер Хардейл не очень-то благосклонно посматривал на хмурое лицо Хью, а тот отвечал ему еще более неприязненными взглядами.
Винтовая лестница вела в маленькую прихожую, а из нее был ход в комнату, в которой горела лампа. Мистер Хардейл вошел первый и сел за письменный стол, на то же место, где сидел, когда услышал звонок.
- Входите, - сказал он Джону, который, стоя на пороге, отвешивал поклоны. - А ты побудь там, в прихожей, - поспешно остановил он Хью, вошедшего было вслед за хозяином. - Уиллет, зачем вы привели с собой этого парня?
- Видите ли, сэр, - подняв брови, ответил Джон так же тихо, как был задан вопрос. - Он - надежная охрана.
Сомневаюсь. Не очень-то ему доверяйте, - сказал мистер Хардейл, глянув издали на Хью. - Не нравятся мне его глаза.
- В глазах у него смекалки нет, это верно, - мистер Уиллет критически взглянул через плечо на орган зрения, о котором шла речь.
- И недобрые они, уверяю вас, - сказал мистер Хардейл. Затем, уже громко, обратился к Хью: - Подожди в прихожей, друг, да закрой дверь.
Хью пожал плечами и вышел с презрительной миной, ясно показывавшей, что он или подслушал, или догадался, о чем они шептались. Когда он закрыл за собой дверь, мистер Хардейл повернулся к Джону и попросил его объяснить, зачем он пришел, но потише, потому что парень, наверное, уже навострил уши.
После этого предостережения мистер Уиллет елейным шепотом рассказал все, что слышал в этот вечер. Он особенно подчеркивал собственную прозорливость, а так же свою глубокую преданность семье Хардейл и заботу об их спокойствии и счастье. Рассказ взволновал слушателя гораздо больше, чем ожидал Джон. Мистер Хардейл то вставал и начинал ходить из угла в угол, то снова садился, требовал, чтобы Джон как можно точнее повторил подлинные слова Соломона, и вообще казался настолько расстроенным и встревоженным, что даже мистер Уиллет был поражен.
Очень хорошо, что вы уговорили их держать все в тайне, - сказал мистер Хардейл, выслушав его. - Это просто дурацкий бред безмозглого и суеверного звонаря, который потерял голову от страха. Но такие россказни могут встревожить мисс Эмму, если дойдут до нее, хотя и она, конечно, не примет их всерьез. Вся эта история слишком живо напоминает о нашем несчастье, и мы не можем отнестись к ней равнодушно. Вы поступили очень разумно, Уиллет, и оказали мне большую услугу. Я вам очень благодарен.
Это превосходило самые оптимистические расчеты Джона, но ему хотелось, чтобы мистер Хардейл, говоря так, смотрел ему в глаза, как человек, действительно полный благодарности, а тот ходил взад и вперед, говорил отрывисто и часто останавливался, затем снова начинал стремительно шагать с рассеянным видом, словно почти не сознавал, что он говорит и делает.
Такое поведение мистера Хардейла сильно смущало Джона, и он долго сидел молча, не зная, как быть дальше. Наконец он поднялся. Мистер Хардейл одно мгновение смотрел на него так, словно совсем забыл о его присутствии, затем пожал ему руку и открыл перед ним дверь. Хью спал (или притворялся спящим) на полу в прихожей. При входе хозяина он вскочил, накинул свою попону и, взяв палку и фонарь, подошел к двери на лестницу.
- Постойте-ка, - сказал мистер Хардейл Джону, может, ваш слуга выпьет чего-нибудь?
- Выпьет ли? Да он вылакал бы всю Темзу, если бы в ней было что-нибудь покрепче воды, - ответил Джон. - Но лучше не давайте ему сейчас ничего, сэр. Вернемся домой, тогда и выпьет.
Ну, вот еще! Полдороги уже пройдено, так почему мне нельзя выпить? - запротестовал Хью. - Какой вы упрямый, хозяин! Да я дойду скорее, если выпью стаканчик. Давайте, сэр, давайте!
Так как Джон молчал, мистер Хардейл вынес из комнаты стакан вина и подал Хью, а тот, взяв его, пролил несколько капель на пол.
Не можешь вести себя поаккуратнее в порядочном доме? Чего ты льешь вино на пол? - сказал Джон.
- За здоровье хозяина этого дома, - сказал Хью, подняв стакан выше головы и глядя в упор на мистера Хардейла. - 3а дом и его хозяина! - Он пробормотал еще что-то про себя, допил вино и, молча поставив пустой стакан на стол, первый стал сходить с лестницы.
спускались вниз и шли по дорожке. Выйдя за ворота, они остановились, и Хью посветил мистеру Хардейлу, запиравшему изнутри калитку. Тут только Джон с удивлением заметил (и впоследствии часто рассказывал об этом своим друзьям), что мистер Хардейл бледен, как смерть, что у него измученный вид и за эти полчаса лицо его изменилось до неузнаваемости.
трое всадников так близко, что один, проезжая, чуть не задел его за плечо. Увидев двух пешеходов, все трое круто осадили лошадей и остановились, поджидая Джона и Хью.