| Автор: | Диккенс Ч. Д. |
| Категория: | Роман |
Глава сорок четвертая
Когда толпа схлынула, беспорядочными группами рассеявшись в разные стороны, на месте происшествия остался один человек. Эта был Гашфорд. Он больно ушибся при падении, но еще мучительнее было воспоминание о пережитом только что позоре и публичном разоблачении. Он бродил, прихрамывая, взад и вперед, бормоча себе под нос проклятия и угрозы.
Однако не в его характере было изливать свой гнев попусту. Дав волю кипевшей в нем злобе, он все время зорко следил за двумя людьми, которые, убежав вместе со всеми, когда поднялась тревога, затем вернулись; при свете луны видно было, как они прохаживались неподалеку, толкуя о чем-то между собой.
не теряя их из виду, не быть заподозренным в слежке, а если удастся, остаться и вовсе не замеченным.
«Зеленые тропы», глухое место, пользовавшееся не очень-то хорошей славой, а дальше уже начинались поля. Груды золы, стоячие прудки, густо заросшие ряской и сорными травами, сломанные рогатки и одиноко торчавшие колья давно разобранных на дрова заборов, грозившие рассеянному прохожему острыми ржавыми гвоздями, - таков был окружающий пейзаж. Там и сям осел или заморенная кляча, привязанные к столбу, щипали чахлую жесткую траву, свой единственный жалкий корм. Они вполне гармонировали с окружающей картиной и свидетельствовали (впрочем, об этом же достаточно красноречиво говорили и дома) о бедности здешних жителей, ютившихся в ветхих лачугах, и о том, как рискованно прилично одетому человеку, имеющему при себе деньги, появляться здесь одному, - разве что среди бела дня.
Бедняки, как и богачи, имеют свои прихоти и вкусы. Некоторые домишки были украшены башенками, у других, на источенных плесенью стенах - нарисованы фальшивые окна, а один даже был увенчан подобием часов на шаткой четырехфутовой башенке, маскировавшей дымовую трубу. При каждом домике в крохотном палисаднике непременно стояла простая, грубо сколоченная скамейка или беседка. Обитатели «Зеленых троп» кормились тем, что собирали и продавали кости, тряпье, битое стекло, старые колеса, торговали птицами и собаками, которые содержались в палисадниках, в различных (смотря по роду этого «товара») хранилищах и наполняли воздух далеко не приятными ароматами, оглушали криками, лаем, визгом и воем.
В этот-то уголок Лондона попал секретарь, следуя за двумя людьми, которые привлекли его внимание, и здесь увидел, как они вошли в одну из самых жалких лачуг, состоявшую из одной только комнаты, да и то очень небольшой. Подождав на улице, пока не услышал их голоса и нестройное пение, ясно показывавшее, что они навеселе, он только тогда прошел к дому по качающейся доске, переброшенной через канаву, и постучал в дверь.
Мистер Гашфорд! - с явным изумлением воскликнул отворивший ему мужчина, вынимая трубку изо рта. - Вот не думал, не гадал, что вы окажете мне такую честь! Входите же, мистер Гашфорд, входите, сэр!
Не ожидая вторичного приглашения, Гашфорд вошел с самой любезной миной. На ржавой решетке очага горел огонь (несмотря на то, что весна наступила давно, вечера были холодные), а на табурете у огня сидел Хью и курил. Деннис придвинул гостю единственный стул и сам сел на табурет, с которого только что встал, чтобы открыть дверь.
Что слышно, мистер Гашфорд? - спросил он, снова сунув трубку в рот и бросив искоса взгляд на секретаря. - Есть уже какой-нибудь приказ из штаба? Приступаем, наконец, к делу?
- Пока ничего, - отозвался секретарь, приветливым кивком здороваясь с Хью. - Но лед тронулся! Сегодня уже была небольшая буря, не так ли, Деннис?
Ну, какая это буря! - проворчал палач. - Так, безделица. И вполовину не то, что было бы мне по вкусу.
- И не по мне тоже такие безделицы! - подхватил Хью. - Дайте нам дело боевое, чтобы разгуляться как следует, хозяин! Ха-ха-ха!
- Но вы же не хотели бы такого дела, которое пахнет кровью? - промолвил секретарь с самым зловещим выражением лица, но самым вкрадчивым тоном.
Не знаю, - ответил Хью. - Что прикажут, то и буду делать. Я не привередлив.
И я тоже, - гаркнул Деннис.
- Молодцы! - сказал секретарь тоном пастыря, благословляющего их на великий подвиг доблести и мужества. - А кстати, - он сделал паузу и погрел руки над огнем, затем вдруг поднял глаза. - Кто это сегодня бросил камень?
Мистер Деннис крякнул и покачал головой, словно говоря: «В самом деле, непонятно!» А Хью продолжал молча курить.
- Меткий удар! - продолжал секретарь, снова протянув руки к огню. - Хотелось бы познакомиться с этим человеком.
В самом деле? - переспросил Деннис и посмотрел ему в лицо, точно желая убедиться, что он говорит серьезно. - Хотите познакомиться?
- Разумеется.
- Ну, так, с божьей помощью, познакомитесь. - Палач хрипло захохотал и концом трубки указал на Хью. - Вот он перед вами. Он самый. И клянусь небом и веревкой, мистер Гашфорд, - добавил он шепотом, придвинувшись вплотную к секретарю и подталкивая его локтем, - презанятный парень, доложу я вам! Его, как настоящего бульдога, все время приходится держать на привязи. Если бы не я, он бы сегодня прикончил этого католика и в одну минуту взбунтовал бы народ.
- А почему бы и нет? - воскликнул Хью сердито, услышав последние слова Денниса. - Что толку тянуть да откладывать? Куй железо пока горячо - вот это По-моему!
Ишь какой торопыга! - отозвался Деннис, покачав головой с видимым снисхождением к наивности своего молодого приятеля. - Ну, а если железо еще не горячо, братец? Раньше чем поднять народ, надо хорошенько разогреть в нем кровь. А сегодня не было ничего такого, что могло бы достаточно рассердить его - это я тебе говорю. Если бы не я, ты испортил бы нам всю будущую потеху и погубил бы нас.
Это верно, - сказал Гашфорд примирительно. - Деннис совершенно прав. Он хорошо знает жизнь.
- Как же мне ее не знать, мистер Гашфорд, когда я стольким людям помогал расстаться с нею? - шепнул палач, прикрывая рот рукой и многозначительно ухмыляясь.
Секретарь хихикнул, чтобы удовлетворить Денниса, Затем обратился к Хью:
Вы легко могли заметить, что я придерживаюсь именно такой тактики, о какой говорит Деннис. Вот, например, сегодня я упал, как только на меня набросился Этот Хардейл. Я не хотел сопротивляться, чтобы, боже упаси, не вызвать преждевременной вспышки…
- Истинная правда, черт возьми! - воскликнул Деннис с громким хохотом. - Преспокойно шлепнулись на землю, мистер Гашфорд, и растянулись во всю длину. Я даже подумал: «Ну, конец, видно, нашему мистеру Гашфорду!» Отродясь не видывал, чтобы живой человек лежал так тихо и смирно! С этим папистом шутки плохи, что и говорить!
тогда сказал, озираясь вокруг:
- Здесь у вас очень уютно, Деннис, и я охотно посидел бы подольше, хотя отсюда и небезопасно возвращаться одному вечером. Но милорд настойчиво просил меня отужинать с ним сегодня, и мне пора идти. Как вы и сами догадались, я, собственно, пришел к вам по делу… Да, я хочу дать вам небольшое поручение, очень для вас лестное. Если мы рано или поздно будем вынуждены… а ручаться ни за что нельзя, в нашем мире все так ненадежно…
Верно, мистер Гашфорд! - перебил его палач, с важностью кивнув головой. - Господи, сколько я на своем веку перевидал случайностей и неожиданных перемен! Мне ли не знать, какая ненадежная штука - человеческая жизнь!
Решив, вероятно, что тема эта слишком обширна, попросту неисчерпаема, Деннис умолк, запыхтел трубкой и посмотрел на собеседников.
- Так вот, - продолжал секретарь медленно и с подчеркнутой выразительностью, - нельзя знать, как все сложится. И на тот случай, если нам придется против воли прибегнуть к силе, милорд - он сегодня был обижен так тяжко, как только могут обидеть человека, - милорд, которому я вас обоих рекомендовал как надежных и верных людей, поручает вам почетное дело - наказать этого Хардейла. Можете расправиться, как хотите, с ним и его семьей, и помните - никакой пощады! Разнесите его дом, камня на камне не оставьте. Грабьте, жгите, делайте, что вам заблагорассудится, дом нужно сровнять с землей! Пусть Хардейл и все его близкие останутся без крова, как брошенные матерью новорожденные младенцы. Вы меня поняли? - Гашфорд замолчал и медленно потер руки.
Как не понять, хозяин? - воскликнул Хью. - Чего яснее! Вот это здорово, ей-богу!
Я так и знал, что это поручение придется вам по душе, - сказал Гашфорд, пожимая ему руку. - Ну, до свиданья. Не провожайте меня, Деннис, не надо. Я сам найду дорогу. Мне, может быть, прядется еще бывать здесь - так лучше, если не придется всякий раз вас затруднять. Покойной ночи!
Он вышел и закрыл за собой дверь. А Хью и Деннис переглянулись и подмигнули друг другу. Деннис помешал огонь.
Это уже как будто похоже на дело, - сказал он.
- Еще бы! - подтвердил Хью. - Это я люблю.
Я слыхал, что у мистера Гашфорда замечательная память и железная воля, - сказал палач. - Он ничего не забывает и ничего не прощает. Выпьем за его здоровье.
Хью охотно согласился - на этот раз он не пролил на пол ни капли. И они выпили за здоровье секретаря, ибо это был человек вполне в их вкусе.