Оливер Твист.
Глава XX. Оливер у Сайкса.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Оливер Твист. Глава XX. Оливер у Сайкса. (старая орфография)

ГЛАВА XX.
Оливер у Сайкса.

Проснувшись утром, Оливер был очень удивлен, нашел около себя новую пару башмаков с толстыми, крепкими подошвами, вместо старых. Сначала он был обрадован этим открытием, приняв его за предвестие своего освобождения; но эти мысли скоро разсеялись, когда Жид за завтраком сказал ему, что в этот вечер он должен идти к Сайксу.

-- И... и... остаться там, сударь? с безпокойством спросил Оливер.

-- Нет, нет, дружок, не за тем, чтоб там остаться, отвечал Жид. - Мы не хотим разставаться с тобою. Не бойся, Оливер, ты вернешься к нам назад. Ха! ха! ха! мы не так жестоки, дружок, чтоб отсылать тебя. О, нет, нет!

Старик устремил глаза на Оливера и продолжал: - Ты, я думаю, хотел бы знать, зачем ты пойдешь к Билю? а?

Оливер покраснел, опасаясь, не угадал ли старик его мысли; Но смело сказал: - Да, я хотел бы знать...

-- Как ты думаешь, зачем? спросил Феджин.

Право, не знаю, сударь.

-- Ба! сказал Жид, оборачиваясь. - Подожди, Биль тебе скажет.

Казалось, Жид безпокоился тем, что Оливер не обнаруживал никакого любопытства, хоть это и происходило от-того, что мальчик, смущенный взглядами Феджйна, боялся делать Вопросы, Жид молчал до самого вечера; тогда он приготовился идти.

-- Ты можешь зажечь свечу, сказал Жид, ставя не на стол; вот тебе книга: читай, покуда за тобой не прийдут. Покойной ночи!

-- Покойной ночи, сударь, кротко отвечал Оливер.

Жид подошел к двери, смотря через плечо на мальчика, и, вдруг остановясь, назвал его по имени.

Оливер взглянул на него; Жид, показав на свечу, сделал ему знак зажечь ее. Оливер исполнил это и, ставя подсвечник на стол, увидел, Что Жид внимательно смотрел на него из темного угла комнаты.

-- Берегись, Оливер! берегись! сказал старик, грозя ему пальцем. - Он жестокий человек; кровь для него все равно, что вода. Что были случилось, молчи и делай, что он велит. Понимаешь? Сделав сильное ударение на последнем слове, он искривил лицо в ужасную улыбку и, кивнув головою, вышел из комнаты.

Когда старик исчез, Оливер опустил голову на руку и с трепещущим сердцем стал думать о словах Жида, Но он никак не мог отгадать, зачем его посылают к Сайксу, и, привыкши страдать, Готовился к новым несчастиям. Долго мрачные мысли терзали его; потом он тяжко вздохнул, снял со свечи и, взяв книгу, которую оставил ему Жид, начал читать.

Сперва он без цели перевертывал листы, но потом стал со вниманием разсматривать книгу. То была история жизни известных преступников и злодеев; страницы книги обветшали и изорвались от употребления. Он начал читать об ужасных злодействах, от которых кровь застывала в его жилах. Здесь же он прочел о людях, которые, ложась в постель в глухую ночь, терзались и мучились от одних злодейских замыслов. Ужасные описания были так живы и натуральны, что ветхия страницы казались Оливеру красными, как кровь, а слова отзывались в его ушах, как страшный стон духа смерти.

Оливер в страхе закрыл книгу и отбросил ее от себя. Потом, упав на колени, молил Бога избавить его от таких преступлений и послать ему лучше смерть преждевременную. Мало-помалу он становился спокойнее и тихим, дрожащим голосом просил Господа избавить его от предстоящей опасности, просил о помощи бедному отверженному мальчику, который никогда не знал любви друзей и родных, и теперь, одинокий, покинутый, стоит среди злодейств и преступлений.

Он кончил молитву, но все еще оставался в одном положении, закрыв лицо руками; вдруг послышался легкий шум.

-- Что-это? вскричал он, вздрагивая и смотря на кого-то, стоящого у двери. - Кто здесь?

-- Я... я, отвечал дрожащий голос.

Оливер поднял свечу; то была Нанси.

-- Поставь свечу, сказала девушка, отворачивая лицо: - тяжело глазам.

-- Прости меня, Господи! вскричала она: - я никогда не думала об этом.

-- Не случилось ли какое-нибудь несчастие? спросил Оливер. - Не могу ли я помочь вам? Я помогу.... Я готов помочь.

Она пошатнулась с одной стороны на другую, схватила себя за грудь и испустила пронзительный вопль.

-- Нанси! вскричал Оливер встревоженный. - Что это значит?

Девушка начала бить руками о колени, и ногами о пол, потом вдруг остановилась и плотно завернулась в-большой платок, дрожа от холода.

Оливер развел огонь. Подвинув к нему стул Нанси несколько времени сидела, не говоря ни слова; наконец подняла голову и осмотрелась кругом.

-- Я не знаю, что иногда со мною делается, сказала девушка делая вид, что поправляет платье. - Это от вашей темной, грязной комнаты. Ну, Нолли, дружок, готов ли ты?

-- Разве я пойду с вами? спросил Оливер.

-- Да, я пришла от Биля, отвечала девушка. - Ты пойдешь со мною.

-- Зачем? спросил Оливер, отступая.

-- Зачем? повторила девушка, подняв глаза и опять опустив их, как только встретила взгляд мальчика. - О, тебе не сделают никакого зла!

-- Мне что-то не верится, сказал Оливер, не спуская с нея глаз.

-- Думай, что хочешь, продолжала девушка, стараясь засмеяться. - Ну, так нет ничего доброго?

Оливеру казалось, что он имеет какую-то власть над благородными чувствами девушки, и ему пришла вдруг мысль прибегнут к её состраданию. Но потом он вспомнил, что было около одиннадцати часов, что в это время много еще народу на улицах, и надежда, что кто-нибудь поможет ему убежать, оживила его. При этой мысли, он выступил вперед и поспешно сказал, что готов.

Но это минутное размышление и цель его не укрылись от Нанси. Она бросила на него безпокойный взгляд, показав, что угадала его мысли.

-- Тише! сказала девушка, подходя к нему и с недоверчивостью показывая на дверь. Тебе нельзя спастись. Я много старалась за тебя, но все напрасно. Ты кругом опутан сетями; может-быть тебе когда-нибудь удастся убежать отсюда; только не теперь.

Тронутый её голосом, Оливер с изумлением взглянул в лицо девушке. Видно было, что она говорила правду; лицо её было бледно и встревожено; она дрожала всем телом.

-- Один раз я спасла тебя от их жестокости, и спасу еще, спасу теперь! громко сказала она. - Я обещалась за тебя, что ты будешь тих и молчалив, и если не исполнишь этого, сделаешь зло и себе и мне; может-быть, будешь причиною моей смерти. Смотри: я все это снесла для тебя: - видит Бог!

Она быстро показала на свежия раны, бывшия на шее и руках её, и продолжала скоро:

-- Помни это, и не заставь меня еще страдать за тебя. Еслиб я могла помочь тебе, я помогла бы; но у меня нет власти. Они не хотят наносить тебе зла, и что бы они не заставили тебя делать, - не твоя вина. Молчи! каждое твое слово - удар для меня. Дай мне руку... скорее, скорее!

Она схватила руку, которую машинально протянул к ней Оливер и, задув свечу, потащила его за собою по лестнице. Дверь была быстро отперта кем-то, спрятавшимся в темноте. Наемная карета ожидала их; девушка, толкнув туда Оливера, с я а вместе с ним и задернула занавески. Кучер не спрашивал", куда ехать, но нимало не медля погнал лошадей во всю прыть.

Девушка все еще крепко держала Оливера за руку и продолжала шептать ему на ухо прежния утешения и просьбы. Все это делалось так внезапно и скоро, что Оливер едва имел время осмотреться где он, и как он попал туда, когда карета остановилась у того самого дома, где был Жид накануне вечером.

В одно мгновение Оливер бросил беглый взгляд на пустую улицу, и крик о помощи чуть не сорвался у него с языка. Но умоляющий голос девушки еще отдавался в ушах его, напоминая её страдания, - и слово замерло на устах. Между-тем, пока он медлил, время шло; он вошел в дом, - и за ним заперли дверь.

-- Сюда, сказала девушка, в первый раз опуская его руку. - Биль!

Это было необыкновенно-ласковое приветствие от такого человека, как Сайкс; обрадованная Нанси весело кивнула ему головою.

-- Собака ушла из дому вместе с Томом, заметил Сайкс, светя им. - Они шли вслед за вами.

-- Да, отвечала Нанси.

-- Так ты привела мальчика? сказал Сайкс, когда они вошли в комнату.

-- Вот он, отвечала Нанси.

-- Что, он был тих? спросил Сайкс.

-- Как овечка.

-- Очень рад, сказал Сайкс усмехаясь и смотря на Оливера: - потому-что иначе ему было бы плохо. Ну, подойди же сюда и слушай, что я скажу тебе.

Говоря эти слова своему новому protégé, Сайкс снял с него шапку и бросил в угол; потом, взяв его за плечо, сел на стол и поставил Оливера перед собою.

-- Во-первых, знаешь ли ты, что это такое? спросил Сайкс, взяв со стола карманный пистолет.

Оливер отвечал утвердительно.

-- Ну, так смотри же, продолжал Сайкс. - Вот порох, вот пуля, а вот кусок старой шляпы для забивки. Знаешь?..

На все это Оливер отвечал утвердительно; между-тем Сайкс равнодушно продолжал заряжать пистолет.

-- Теперь он заряжен, сказал Сайкс кончивши.

-- Вижу, сударь, отвечал Оливер, дрожа.

-- Ну, сказал разбойник, крепко сжимая руку Оливера и приставляя пистолет так близко к виску его, что он не мог удержаться от крика. - Если ты скажешь хоть слово, когда будешь со мною за дверьми, кроме ответов на мои слова, - этот заряд будет в твоей голове; и потому, если ты сбираешься кричать, то наперед читай себе отходную.

Бросив грозный взгляд на Оливера, Сайкс продолжал:

-- Сколько мне известно, о тебе никто не станет безпокоиться: будь же осторожен, если хочешь себе добра. Слышишь?

-- Одним словом, сказала Нанси с жаром, мигнув между-тем Оливеру: - ты хочешь сказать, что если тебе прийдется застрелить его, то ты об этом будешь, столько же безпокоиться, как и о том, что случается с тобою каждый день.

-- Именно! заметил Сайкс с удовольствием: - женщины всегда умеют лучше нас толковать вещи. Ну, теперь он, кажется, понял. Давайте ужинать.

В-следствие этого приказания, Нанси накрыла стол скатертью и, вышед из комнаты, тотчас воротилась назад с бутылкою портеру и блюдом бараньих голов, что дало повод Сайксу говорить многия очень занимательные остроты. В-самом-деле, этот достойный джентльмен, может-быть, обрадованный близостью успеха, был в самом веселом расположении духа; он выпил весь портер до капли и во все продолжение ужина не сказал более четырех ругательств.

Ужин кончился; можно было догадаться, что Оливер не имел большого аппетита. Сайкс, выпив два стакана водки и воды, бросился на постель, приказав Нанси, с угрозами в случае неповиновения, разбудить его к пяти часам. Оливер, по его приказанию, лег в платье на тюфяке, постланном на полу; а девушка, поправив огонь, села перед ним, готовясь разбудить их в назначенное время.

Когда он проснулся, чай стоял на столе, и Сайкс наполнял разными вещами карманы своего сюртука, висевшого на стуле, между-тем, как Нанси приготовляла завтрак. Еще не разсветало, потому-что свеча все еще горела, и на улице было совершенно темно. Мелкий дождь стучал в окна; небо было мрачно и облачно.

-- Вставай! ворчал Сайкс: - половина пятого! Скорее, или ты не получишь завтрака, потому-что ужь поздно.

Оливер недолго одевался, и позавтракав, сказал Сайксу, что он готов.

Нанси, едва-взглянув на мальчика, набросила ему на шею платок, а Сайкс надел ему на плечи большой грубый плащ. Одев его таким образом, разбойник взял его за руку, показав на пистолет, который спрятал в боковой карман сюртука, кивнул головою ПанСи и увел его.