Оливер Твист.
Глава XXVIII. Дальнейшия приключения Оливера.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Оливер Твист. Глава XXVIII. Дальнейшия приключения Оливера. (старая орфография)

ГЛАВА XXVIII.
Дальнейшия приключения Оливера.

-- Чтоб волки разорвали вас на части! ворчал Сайкс, скрежеща зубами: - Я бы желал быть вместе с вами; вы б у меня завыли!

Произнеся это проклятие, Сайкс остановился и, опустив раненного мальчика к себе на колено, обернулся, ища глазами своих преследователей.

Ничего нельзя было заметить сквозь туман и темноту; но громкие крики людей разносились в воздухе, и лай соседних собак, пробужденных общею тревогою, раздавался по всем направлениям.

-- Стой, бездельник! кричал разбойник вслед Тоби Кракиту, который бежал со всех ног: - стой!

Повторение этого слова заставило Тоби остановиться: он знал, что Сайкс не любит шутить, а Тоби был от него в разстоянии, меньшем, нежели на пистолетный выстрел.

-- Помоги мне нести мальчика, кричал Сайкс: - и воротись назад.

Тоби не охотно повиновался.

-- Скорей! кричал Сайкс, опуская мальчика в сухой ров и вытаскивая пистолет из кармана. - Не шути со мною.

В эту минуту шум послышался явственнее, и Сайкс, снова осмотревшись кругом, мог различить людей, которые уже выходили в поле; две собаки бежали перед ними.

-- Все пропало, Биль! кричал Тоби. - Брось его, и пустимся бежать. С этим словом, Кракит, предпочитая лучше быть застреленным от своего друга, если он только попадет в него, нежели попасться в руки преследователей, обернулся и побежал во всю мочь. Сайкс заскрежетал зубами, осмотрелся кругом, бросил на безчувственного Оливера плащ, который мешал ему бежать, и пустился вдоль плетня; потом, выхватив пистолет, выстрелил на воздух.

-- Сюда, сюда! кричал дрожащий голос: - Нептун, сюда!

Собаки, казалось, подражая своим господам, не имели сильного желания продолжать поиски. Три человека, вышедшие в это время в поле, остановились, чтоб посоветоваться.

-- Мое мнение, или лучше сказать, мое приказание, сказал толстейший из трех: - немедленно возвратиться домой.

-- Мне будет приятно все, что приятно мистеру Джильсу, сказал коротенький человек, также не слишком-худощавый, но очень бледный и очень учтивый, какими обыкновенно бывают трусы.

-- Я не хочу упрямиться, сказал третий, отозвавший собак: - мистер Джильс знает лучше нас.

-- Конечно, отвечал коротенький человек: - и если мистер Джильс говорит, не наше дело ему противоречить. Нет, нет, я знаю свою обязанность, я знаю свое положение. - Говоря правду, маленький человек очень знал свое положение, и знал, что оно незавидное, потому-что зубы его стучали друг-об-друга.

-- Ты трусишь, Бритльз? сказал мистер Джильс.

-- Нет, сказал Бритльз.

-- Да, сказал Джильс.

-- Ты врун, Бритльз.

Видя этот спор, третий подошел, чтоб помирить их.

-- Я скажу вам, в чем дело, джентльмены, сказал он: - мы все трусим.

-- Говорите только за себя, сударь, сказал мистер Джильс, побледневший более всех.

-- Я так и делаю, отвечал другой. При таких обстоятельствах очень-натурально трусить. Я трушу.

-- И я также, сказал Бритльз: - хоть и неприлично говорить, что струсил.

Такое откровенное признание смягчило мистера Джильса; он решился сознаться, что и он струсил; тогда все трое обернулись назад и побежали в совершенном разстройстве; по мистер Джильс, который при своем маленьком росте был еще вооружен огромными вилами, учтиво просил всех остановиться.

-- Удивительно, сказал мистер Джильс: что может наделать человек, когда разгорячится. Я уверен, что я совершил бы убийство, еслиб мне попался один из мошенников.

-- Кажется, это ворота? сказал после некоторого молчания Джильс.

-- Кажется, ворота, вскричал Бритльз.

-- Будьте уверены, что это точно ворота, сказал Джильс, сам еще от страха не веря своим глазам.

Этот разговор происходил между двумя человеками, подстерегшими Сайкса, и странствующим охотником, спавшим в сарае и принужденным, вместе с двумя своими собаками, преследовать беглецов. Мистер Джильс исполнял двойную обязанность дворецкого и метр-д'отеля при старой хозяйке дома, а Бритльз исполнял все, что ему приказывали; и как он служил в доме с малолетства, то на него привыкли смотреть как на дитя, не смотря на то, что ему было более тридцати лет.

Ободренные этим разговором, но все еще прячась один за другого и осматриваясь боязливо кругом, три храбреца бросились назад к дереву, позади которого они поставили свой фонарь, чтоб разбойники, увидев огонь, не выстрелили в них. Спрятав фонарь, они разсудили возвратиться домой, и скоро исчезли в густом тумане, лежавшем над землею.

С наступлением дня становилось холоднее, и туман несся над землею как густое облако дыма: трава была сыра, дороги и рытвины полны водою и грязью, и сырой, вредный ветер тихо начинал завывать. Оливер все еще лежал недвижный и безчувственный на том месте, где оставил его Сайкс.

Наступило утро, и когда первый, слабый свет его - скорее смерть ночи, нежели рождение дня - заблистал на небе, воздух стал еще реже и пронзительнее. Предметы, казавшиеся в темноте мрачными и печальными, мало-по-малу принимали свой образ, и постепенно отделялись один от другого. Крупный и частый дождь зашумел в безлиственных кустарниках. Но Оливер ничего не чувствовал: он лежал без памяти и без помощи на своей холодной постели.

Наконец тихий стон нарушил царствовавшую дотоле тишину: мальчик очнулся. Его левая рука, кое-как перевязанная платком, отвисла в сторону, и перевязка намокла кровью. Он был так слаб, что едва мог сесть и, осмотревшись кругом, застонал опять. Дрожа всем телом от холода и слабости, он делал усилие, чтоб встать на ноги, но, задрожав всем телом, упал на землю.

Пришел в чувство, Оливер решился встать и сделать несколько шагов. Голова его кружилась; он шатался как пьяный; но, преодолев себя и спустя голову на грудь, пошел, сам не зная куда.

Вдруг смутное воспоминание пробудилось в душе его. Ему казалось, что он все идет между Сайксом и Кракитом, которые сердито спорили, и слова их отдавались еще в ушах его. Потом ему казалось, что он один с Сайксом; он видел, как мимо их проходили толпы народа, как железная рука разбойника сжала его шею. Вдруг он вздрогнул, вспомнив пистолетный выстрел; огни замелькали перед его глазами, все смешалось в его памяти; какая-то невидимая рука оттолкнула его назад. Вместе с этими смутными видениями, чувство страдания утомляло и терзало его.

Так он шел вперед, шатаясь, машинально, до самой дороги; ветви кустарников били его по лицу и дождь шел с такою силою, что прогнал все его воспоминания.

людей, нежели в открытом поле. Он собрал последния силы и побрел к дому.

Подходя ближе, Оливер вдруг вспомнил, что когда-то видел его прежде. Он не знал, когда именно, но строение казалось ему знакомым.

Садовая стена! Возле её на траву упал он на колени в прошедшую ночь и молил двух злодеев сжалиться над ним. Это был тот самый дом, в который они хотели проникнуть.

Когда Оливер узнал это место, страх овладел им до такой степени, что он на минуту забыл всю боль от своей раны, и думал только о том, чтоб бежать. Бежать! Он едва мог стоять; даже, еслиб он был в полном цвете здоровья и силы, куда мог бы он бежать? Он бросился к садовой калитке: она незаперта и качалась на петлях. Он перешел лужок, тихо постучал в дверь и, потеряв последния силы, упал на ступенях маленькой лестницы.

В это время, мистер Джильс, Бритльз и охотник после ночных подвигов подкрепляли себя чаем и завтраком в кухне. Не то, чтоб мистер Джильс имел обыкновение быть на короткой ноге с смиренными слугами, которых он, напротив, держал в почтительном отдалении; но смерть и огонь делают всех людей равными, и мистер Джильс сидел, протянув ноги перед кухонным камином, положив левую руку на стол, а правою сопровождая выразительными жестами свой рассказ о разбойниках, которому слушатели (особенно повар и горничная) внимали с живейшим участием.

-- Была половина третьяго, сказал мистер Джильс: - и даже, может-быть, около трех часов, когда я проснулся и, повернувшись на другой бок таким образом (здесь мистер Джильс повернулся на своем стуле и накрыл себя концом скатерти, как-будто одеялом), услышал шум.

При этих словах повар побледнел и попросил горничную запереть дверь; она попросила Бритльза; Бритльз попросил охотника; а охотник сделал вид, что не слышит.

-- Услышал шум, продолжал мистер Джильс. - Я подумал сначала, что мне показалось, и готов был снова заснуть, когда опять услышал шум, гораздо явственнее.

-- Какого рода шум? спросил повар.

-- Сильный шум, отвечал мистер Джильс, осматриваясь кругом. - Я сбросил одеяло, продолжал он, стаскивая скатерть:сел на постели и начал прислушиваться.

Повар и горничная вместе вскрикнули и подвинули свой стулья ближе друг к другу.

-- Тогда я услышал очень явственно, продолжал мистер Джильс. - Кто-нибудь, сказал я сам-себе, ломится в дверь или в окно; что делать! Пойду лучше, позову бедного мальчика Бритльза и не дам его убить сонного, сказал я сам-себе.

Здесь взоры всех устремились на Бритльза, который выпучил глаза на рассказчика и смотрел на него открывши рог, между тем, как лицо его выражало ужас.

-- Я отбросил одеяло, сказал Джильс, отбрасывая скатерть и сердито взглянув на повара и горничную: - тихо встал с кровати, натянул пару...

-- Здесь есть дамы, мистер Джильс, заметил охотник.

-- Чулок, сударь, сказал Джильс, оборачиваясь к нему и делая ударение на каждом слове, - Схватил заряженный пистолет, и на цыпочках вошел в его комнату. Бритльз., сказал я ему, не бойся!

-- Именно, вы сказали, заметил Бритльз тихим голосом.

-- Нам, я думающие избежать смерти, Бритльз, сказал я, но не пугайся.

-- А он испугался? спросил повар.

-- Нисколько, отвечал мистер Джильс. - Он был так же храбр - почти так же храбр, как и я.

-- Я бы, мне кажется, умерла от страха, заметила горничная.

-- Ты женщина, возразил Бритльз выпрямившись.

Мистер Джильс встал с своего места и, закрыв глаза, сделал два шага вперед, чтоб сильнее убедить слушателей в истине своего рассказа, как вдруг задрожал вместе со всеми и бросился назад к своему стулу. Повар и горничная вскрикнули.

-- Стучатся, сказал мистер Джильс, стараясь казаться спокойным: - отворите дверь, кто-нибудь!

Никто не шевелился.

-- Странно, что стучатся в такое время, сказал мистер Джильс, смотря на бледные лица своих слушателей и сам побледнев как полотно: - но надо же отворить дверь. Слышите? Кто-нибудь!

Говоря это, мистер Джильс взглянул на Бритльза; но этот молодой человек, будучи скромен от природы, вероятно не считал себя за кого-нибудь, и потому разсудил, что приказание не могло к нему относиться. Во всех случаях он ничего не отвечал. Мистер Джильс бросил взгляд на охотника, но тот вдруг заснул. О женщинах нечего и говорить.

-- Если Бритльз готов отпереть дверь при свидетелях, то я готов идти за ним, сказал мистер Джильс после краткого молчания.

-- И я также, сказал охотник, пробуждаясь так же мгновенно, как и заснул.

Бритльз сдался на этих условиях; и все, успокоившись открытием, что совсем светло, пошли к двери, пустив вперед двух собак и ведя с собою двух женщин, боявшихся остаться в комнате. По совету мистера Джильса, все они говорили громко, чтоб дать заметить стучавшимся, что их много, и по распоряжению того же джентльмена, хвосты собак были крепко сжаты, чтоб заставить их громче лаять.

Приняв эти предосторожности, мистер Джильс взял за руку охотника (чтоб он не убежал, как он говорил шутя) и отдал приказание отпереть дверь. Бритльз повиновался, и толпа, смотря из-за плеч друг друга, увидела не страшного разбойника, но бедного Оливера Твиста, безмолвного и утомленного, который, подняв свои отяжелевшие глаза, без слов вымаливал сострадания.

-- Мальчик! вскричал мистер Джильс, храбро толкая назад, охотника. - Что с ним, а?.. Ба! Бритльз? посмотри, не узнаешь ли ты?...

Бритльз, который спрятался за дверь, отворя ее и увидя Оливера, громко закричал. Мистер Джильс, схватив мальчика за ногу и за руку - к счастию не за переломленную - потащил его в дом и положил на пол.

-- Здесь он! кричал Джильс: - здесь один из разбойников, сударыня! Здесь мошенник, барышня - раненный! Я подстрелил его, сударыня, а Бритльз держал свечу.

-- В фонаре, сударыня! кричал Бритльз, прикрывая рот рукою, чтоб было слышнее.

Две служанки побежали на верх с известием, что мистер Джильс взял в плен разбойника; а охотник старался помочь Оливеру, чтоб он не умер, не будучи повешенным. Среди этого шума и смятения, послышался приятный женский голос, и все затихли.,

-- Джильс! говорил голос сверху.

-- Здесь, барышня, отвечал мистер Джильс. - Не боитесь, сударыня; я ничего не потерпел. Он недолго сопротивлялся: я скоро его пришиб.

-- Смертельно ранен, сударыня, отвечал Джильс с неописанным восхищением.

-- Кажется, он совсем мертв, кричал также Бритльз. - Не угодно ли будет вам, сударыня, сойдти и взглянуть на него, в случае если он...

Она скоро воротилась назад, и велела раненного осторожно перенести наверх, в комнату мистера Джильса, а Бритльзу в ту же минуту ехать за доктором в Чертзей.

-- Ни за что в свете теперь, отвечала девушка. - Бедняжка! обходитесь с ним ласковее, для меня!

Старый слуга посмотрел на говорившую, когда она отошла, с такого гордостию и радостию, как бы она была его собственное дитя. Потом, склонясь к Оливеру, велел бережно перенести его наверх.