Человек с часами
(Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Человек с часами

А. Конанъ-Дойль

Художественная Библiотека

А. Конанъ-Дойль. Черный докторъ

Перев. М. Н. Дубровиной подъ ред. I. Ясинскаго

Еще многимъ памятно, вероятно, загадочное происшествiе, подробное описанiе котораго, подъ именемъ "Тайны Рутби", наполняло многiе столбцы ежедневной прессы весной 1892 г. Въ этомъ происшествiи было столько таинственнаго и трагическаго, что оно до крайности возбудило вниманiе общества. Интересъ, однако, постепенно ослабелъ, когда после несколькихъ недель безплодныхъ разследованiй тайна оказалась совершенно необъяснимой и была записана въ число другихъ подобныхъ-же таинственныхъ неразгаданныхъ преступленiй. Но недавнiя сведенiя (достоверность которыхъ, повидимому, несомненна) бросаютъ новый, яркiй светъ на это дело. Однако, прежде чемъ приступить къ изложенiю этихъ сведенiй, не лишнее будетъ напомнить читателямъ обстоятельства самого дела. Оне заключаются въ следующемъ:

Въ пять часовъ пополудни 18 марта 1892 г. отъ станцiи Инстонъ отошелъ поездъ, направлявшiйся въ Манчестеръ. Былъ дождливый, ненастный день и къ вечеру погода стала еще хуже, такъ что ехали только люди, принужденные къ этому крайней необходимостью. Пятичасовой поездъ, однако, самый удобный для Манчестерскихъ деловыхъ людей, потому что онъ проходитъ весь путь въ четыре часа двадцать минутъ и делаетъ только три остановки. Поэтому, не смотря на дождливую погоду, поездъ, о которомъ я говорю, былъ достаточно наполненъ пассажирами. Кондукторъ былъ старый, опытный человекъ, имевшiй за собой двадцать два года безупречной службы на железной дороге. Звали его Джонъ Пальмеръ.

Станцiонные часы уже указывали пять и кондукторъ готовъ былъ дать обычный сигналъ матинисту, когда онъ заметилъ двухъ запоздавтихъ пассажировъ, бежавшихъ черезъ платформу. Одинъ изъ нихъ былъ очень высокiй мужчина въ длинномъ черномъ пальто съ меховымъ воротникомъ. Какъ я уже сказалъ, погода была ненастная, и высокiй господинъ поднялъ меховой воротникъ своего пальто въ защиту отъ сильнаго мартовскаго ветра. Съ виду ему было, насколько успелъ заметить кондукторъ, отъ пятидесяти до шестидесяти летъ, и онъ сохранялъ еще много юношеской силы и подвижности. Въ одной руке онъ несъ коричневый, кожаный чемоданъ. Его спутницей была лэди, высокая, стройная; она шла такимъ скорымъ шагомъ, что опередила своего кавалера, на ней былъ длинный плащъ песочнаго цвета, маленькая черная шляпка и темный вуаль, почти совершенно скрывавшiй лицо. Эта пара всего скорее могла быть отцомъ и дочерью. Они быстро шли мимо вагоновъ, бросая взглядъ на окна, пока, наконецъ кондукторъ, Джонъ Пальмеръ, не остановилъ ихъ.

- Поторопитесь сэръ, поездъ отходитъ, - сказалъ онъ.

- Первый классъ! - ответилъ пассажиръ.

Кондукторъ открылъ дверь ближайшаго вагона. Тамъ сиделъ маленькiй господинъ, курившiй сигару. Его внешность запечатлелась въ памяти кондуктора, такъ что потомъ онъ могъ описать его, и сказалъ, что узналъ-бы его при встрече. Это былъ человекъ летъ тридцати пяти, живой, проворный, съ длиннымъ, острымъ носомъ, загорелымъ лицомъ и коротко подстриженной черной бородой. Когда дверь вагона отворилась, онъ поднялъ глаза.

Высокiй господинъ въ нерешимости остановился на ступеньке вагона.

- Это вагонъ для курящихъ. Лэди не выносить табачнаго дыма, - сказалъ онъ кондуктору.

- Хорошо, сэръ; вотъ вагонъ для некурящихъ, - ответилъ Джонъ Пальмеръ, захлопнувъ дверь перваго вагона и открывая следующiй пустой вагонъ, куда и втолкнулъ высокаго пассажира съ его дамой. Въ ту-же минуту онъ далъ свистокъ и поездъ началъ двигаться. Пасоажиръ, курившiй сигару, былъ у окна и что-то сказалъ кондуктору, но слова потерялись среди стука и шума уходящаго поезда, и Джонъ Пальмеръ вошелъ въ кондукторскiй вагонъ и забылъ объ этомъ маленькомъ приключенiи.

Черезъ двенадцать минутъ по выходе изъ станцiи поездъ прибылъ въ Уилльсденъ, где была остановка на две минуты. Проверка билетовъ показала, что число пассажировъ не прибавилось и не убавилось во время этой остановки и на платформе не было видно ни одного пассажира. Въ четырнадцать минутъ шестого поездъ снова двинулся въ путь и въ половине седьмого прибылъ на станцiю Ругби.

Здесь вниманiе станцiонныхъ служащихъ обратилъ на себя тотъ фактъ, что дверь одного вагона перваго класса была открыта. Осмотръ этого вагона, а также соседняго, обнаружилъ следующее.

Вагонъ для курящихъ, где сиделъ небольшого роста, загорелый съ черной бородой господинъ, былъ пустъ, и, кроме окурка сигары, не оставалось ни малейшихъ следовъ нассажира, недавно заниуавшаго здесь место. Въ следующемъ вагоне, открытая дверь котораго привлекала вниманiе, также не было ни признака двухъ пассажировъ - высокаго господина въ пальто съ меховымъ воротникомъ и высокой лэди, сопровождавшей его. Все три пассажира исчезли. Въ то же время на полу вагона, въ которомъ ехалъ высокiй пассажиръ съ дамой, былъ найденъ лежащимъ молодой человекъ, изящно одетый, красивой наружноети. Онъ былъ мертвъ. Его голова была прострелена, и смерть, вероятно, последовала мгновенно. Никто не виделъ, чтобы этотъ молодой человекъ входилъ въ вагонъ, не было найдено железнодорожнаго билета въ его кармане, на его белье не имелось метокъ, и не было при немъ ни бумагъ, ни писемъ, ни багажа, по которому можно было-бы установить его личность. Кто онъ былъ, откуда онъ явился и какимъ образомъ произошла его трагическая смерть, все это представляло такую-же тайну, какъ и непонятное исчезновенiе трехъ пассажировъ, которые всего полтора часа назадъ заняли места въ этихъ двухъ вагонахъ. Я сказалъ. что при немъ не было никакого багажа, который могъ-бы помочь установить его личность, но при немъ было кое-что, возбудившее много толковъ и комментарiй среди публики. Въ его карманахъ было найдено целыхъ шесть штукъ ценныхъ золотыхъ часовъ; изъ нихъ пять лежали въ разныхъ карманахъ, а шестые маленькiе часики были вделаны въ кожанный браслетъ и надеты на левую руку. Первое и самое простое объясненiе, пришедшее каждому на умъ, - что молодой человекъ карманщикъ, и что часы были украдены, - опровергалось темъ, что все часы были американскаго изделiя, и такого типа_; который редокъ въ Англiи. Трое изъ нихъ носили клеймо Речестерской часовой фабрики; одни имели клеймо Мэсона; одни были безъ всякаго клейма, и наконецъ, шестые маленькiе часики, прекрасной работы и осыпанные драгоценными камнями, были съ клеймомъ Тиффоши, изъ Нью-Іорка. Кроме часовъ, въ его карманахъ оказалось еще следующее: ножъ съ ручкой изъ слоновой кости и штопоромъ фабрики Роджерса въ Шеффильде; крошечное круглое зеркальце, одинъ дюймъ въ дiаметре; записка для новаго пропуска въ театръ "Лицеумъ", серебряная спичечница, наполненная спичками; коричневый, кожаный портсигаръ съ двумя сигарами и новомъ, не было никакихъ метокъ, и не было клейма портного на его платье. По внешности убитый былъ очень молодъ, съ юножески свежими щеками и тонкими чертами лица. На одномъ изъ переднихъ зубовъ была заметна золотая пломба.

Немедленно была сделана проверка всехъ билетовъ и сосчитано количество всехъ пассажировъ. Въ результате оказалось, что недостаетъ только трехъ билетовъ, принадлежащихъ тремъ исчезнувшимъ пассажирамъ. Былъ отправленъ экспрессъ, но уже съ другимъ кондукторомъ, а Джонъ Пальмеръ былъ оставленъ, какъ свидетель въ Ругби. Затемъ, по прибытiи полицейскаго инспектора м-ра Вена и полицейскаго сыщика м-ра Гендерсона, было приступлено къ следствiю. Что въ данномъ случае совершено престушiенiе - было несомненно. Выстрелъ, повидимому, былъ направленъ не въ упоръ, такъ какъ платье не было опалено. Никакого оружiя не было найдено въ вагоне, и не оказалось также коричневаго, кожанаго чемодана, который несъ въ руке высокiй господинъ. Зонтикъ молодой лэди стоялъ въ углу вагона, но другихъ следовъ отъ пассажировъ нигде не замечалось. Независимо отъ преступленiй, вопросъ о томъ, какъ и для чего три пассажира (и въ числе ихъ лэди) могли незаметно выйти изъ вагона, а четвертый, убитый пассажиръ также незаметно войти въ вагонъ - этотъ вопросъ до крайности интересовалъ публику и далъ поводъ къ самымъ различнымъ предположенiямъ на столбцахъ лондонскихъ газетъ.

Кондукторъ, Джонъ Пальмеръ, во время допроса далъ показанiе, проливающее некоторый светъ на дело. Согласно его показанiю, между Трингомъ и Чеддингтономъ, по случаю ремонта линiи, поездъ замедлилъ ходъ въ значительной степени. Въ этомъ месте было возможно для мужчины и даже для женщины, при извбсгной ловкости, безопасно выпрыгнуть изъ вагона, такъ какъ поездъ шелъ со скоростью не более восьми или десяти миль въ часъ. Правда, рабочiе должны были-бы заметить выходъ пассажировъ, но работа производилась на противоположной стороне линiи, а не на той, где была найдена открытой дверь вагона, и, кроме того, наступившая вечерняя темнота помогла пассажирамъ выйти незаметно. И крутой откосъ железнодорожной насыпи тотчасъ-же могъ скрыть отъ рабочихъ всякаго пассажира, выпрыгнувшаго изъ вагона.

Джонъ Пальмеръ добавилъ къ этому, что на станцiи Уилльсденъ была теснота и суета и что хотя изъ поезда никто не выходилъ и новыхъ пассажировъ не садилось, однако весьма возможно, что некоторые пассажиры могли незаметно перейти изъ одного вагона въ другой. Очень нередко джентльмэнъ, выкуривъ сигару въ вагоне для курящихъ, переходитъ затемъ въ вагонъ для некурящихъ. Предположимъ, что такъ и поступилъ въ Уилльсдене господинъ съ черной бородой (и окурокъ сигары на полу подтверждалъ такое предположенiе); докуривъ сигару, онъ перешолъ въ ближайшее отделенiе для некурящихъ и попалъ какъ разъ въ компанiю двухъ остальныхъ таинственно исчезнувшихъ пассажировъ. Такимъ образомъ начало драмы можно было предполагать съ большей или меньшей вероятностью. Но ея дальнейшее развитiе и ея конецъ были одинаково непонятны и для кондуктора, и для опытныхъ полицейскихъ сыщиковъ.

подъ откосомъ железнодорожной насыпи, маленькое карманное Евангелiе, очень старое съ истертыми листами. Оно было издано Лондонскимъ Библейскимъ Обществомъ и на первомъ чистомъ листке его было написано: "отъ Джона Алисе. Янв. 13-го 1856 г." Подъ этой надписью следовала другая: "Джемсъ, iюля 4-го, 1859; и наконецъ, третья запись: "Эдуардъ, Ноября 1-го, 1869 г." причемъ все эти записи были сделаны однимъ и темъ-же почеркомъ. Это было единственное указанiе, добытое полицейскимъ следствiемъ, и дознанiе по этому таинственному делу закончилось вердиктомъ судебнаго следователя, что "убiйство совершено неизвестнымъ лицомъ или неизвестными лицами". Объявленiя, обещанiе награды за поимку преступника, розыски и разспросы не привели ни къ чему и не дали сколько-нибудь основательныхъ фактовъ для судебнаго процесса.

Но отсутствiе положительныхъ фактовъ не помешало строить всевозможныя теорiи для объясненiя таинственнаго дела. И въ Англiи, и въ Америке пресса была занята темъ, что делала различныя предположенiя и догадки, большинство которыхъ были совершенно нелепы. Тотъ фактъ, что часы оказались американскаго изделiя, а также золотая пломба на одномъ изъ переднихъ зубовъ убитаго, повидимому доказывали, что покойный былъ гражданинъ Соединенныхъ Штатовъ, хотя его белье, платье и сапоги были, несомненно, англiйской работы. Некоторые предполагали, что онъ спрятался подъ скамьей въ вагоне, и когда пассажиры открыли его присутствiе, то они изъ страха (боясь можетъ быти, что онъ подслушалъ ихъ разговоръ и узналъ какую-нибудь страшную тайну) убили его. Если предположить, что убiйцы были анархисты или вообще принадлежали къ какому нибудь тайному обществу, то эта теорiя казалась вероятной.

То обстоятельство, что покойный ехалъ безъ билета, сильно подтверждало возможность предположенiя, что онъ спрятался подъ скамейку. И если однимъ изъ преступниковъ оказывалась лэди, это не было удивительно, потому что женщины играли значительную роль во всехъ революцiонныхъ кружкахъ. Но, съ другой стороны, казалось очень невероятнымъ, что революцiонеры попали именно въ то отделенiе вагона, где подъ скамьей спрятался шпiонъ. И кроме того, эта теорiя упускала изъ вида господина, сидевшаго въ курильномъ вагоне и такъ-же безследно исчезнувшаго, какъ и высокiй пассажиръ съ молодой лэди. Такимъ образомъ эта теорiя оказывалась несостоятельной, хотя на смену ей не было другой более удовлетворительной попытки объяснить тайну.

Между прочимъ въ "Ежедневной Газете" появилось письмо одного известнаго криминалиста, спецiально изучавшаго подобныя дела. Письмо его возбудило тогда много толковъ и споровъ. Его гипотеза была, во всякомъ случае, остроумна, и я нахожу, что будетъ лучше всего изложить ее словами самого автора.

"Какимъ-бы образомъ ни произошло это убiйство", говоритъ авторъ, "оно непременно должно было сопровождаться необычайно странной и редкой комбинацiей благопрiятныхъ обстоятельствъ, а потому мы смело можемъ взять для своихъ предположннiй и теорiй такую игру счастливыхъ случайностей. За отсутствiемъ данныхъ мы должны отказаться отъ аналитическаго или научнаго метода изследованiя и взять методъ синтетическiй. Иными словами, вместо того, чтобы взять исходной точкой действительные факты и на основанiи ихъ судить о томъ, что произошло, мы должны вообразить такiе факты, которые могли-бы соответствовать происшедшему.

"Въ настоящемъ деле есть одинъ пунктъ чрезвычайно важный по своему значенiю на который, однако, не было обращено должнаго вниманiя. Существуетъ егце местный поездъ, проходящiй черезъ Гарроу и Кингсъ Ланглей, и какъ разъ въ такой часъ, что экспрессъ долженъ былъ обогнать его именно въ то время, когда вследствiе ремонта линiи, замедлилъ свой ходъ до восьми миль въ часъ. И тотъ и другой поездъ должны были двигаться при этомъ съ одной и той-же скоростью и по линiямъ, лежащимъ параллельно. Каждый можетъ подтвердить, на основанiи собственнаго опыта, что при такихъ условiяхъ пассажиры одного поезда могутъ прекрасно видеть пассажировъ другого поезда, двигающагося параллельно. Лампы экспресса были зажжены въ Уильсдене, такъ что все вагоны и все отделенiя были ярко освещены и внутренность вагоновъ ясно видна для каждаго снаружи.

"Комбинацiя случайностей, какъ я представляю ее себе мысленно, должна была произойти следующимъ образомъ.

Молодой человекъ, обладавшiй такимъ невероятнымъ количествомъ карманныхъ часовъ, ехалъ одинъ въ вагоне местнаго, медленно идущаго поезда. Предположимъ, что его билетъ, бумаги, перчатки и другiя вещи лежали возле него на скамье. Онъ былъ, вероятно, американецъ по происхожденiю и весьма возможно, - человекъ недалекаго ума. Чрезмерное пристраестiе ко всякимъ украшенiямъ и побрякушкамъ является симптомомъ некотораго рода манiи или слабоумiя.

"Когда онъ смотрелъ въ окна вагоновъ экспресса, который шелъ замедленнымъ ходомъ (по случаю ремонта линiи) съ той же скоростью, какъ и местный поездъ, онъ внезапно увиделъ въ поезде людей, знакомыхъ ему. Предположимъ, ради нашей теорiи, что эти люди были: женщина, которую онъ любилъ, и мужчина, котораго онъ ненавиделъ и который, въ свою очередь, ненавиделъ его. Молодой человекъ былъ импульсивенъ, легко приходилъ въ возбужденiе. Моментально открылъ онъ идущаго параллельно, и очутился въ присутствiи той женщины и того мужчины, которыхъ онъ зналъ. Такой прыжокъ вовсе не покажется опаснымъ, если мы вспомнимъ, что оба поезда шли въ одинаковой степени замедленнымъ ходомъ.

"Залучивши, такимъ образомъ, молодого человека безъ билета въ вагонъ экспресса, где сиделъ высокiй господинъ и молодая лэди, мы уже безъ труда можемъ вообразить, что за его появленiемъ последовала бурная суена. Очень возможно, что знакомые ему высокiй господинъ и лэди были тоже американцы. Ссора закончилась темъ, что высокiй господинъ застрелилъ молодого человека и затемъ бежалъ изъ вагона вместе съ молодой лэди. Мы должны предположить, что все это произошло очень быстро, и что поездъ все еще продолжалъ идти замедленнымъ ходомъ, такъ что преступникамъ не трудно было выскочить изъ вагона. Женщина можетъ выскочить изъ поезда, идущаго со скоростью восьми миль въ часъ. И, наконецъ, въ данномъ случае можно считать фактомъ, что женщина, спасаясь бегствомъ, действительно выпрыгнула изъ вагона во время движенiя псъзда.

"А теперь мы должны перейти къ пассажиру, сидевшему въ курильномъ вагоне.

Согласно моей теорiи, этотъ пассажиръ виделъ, какъ молодой человекъ перешелъ изъ одного поезда въ другой, слышалъ звукъ выстрела, виделъ, какъ мужчина и дама выпрыгнули изъ вагона на рельсы, понялъ, что совершено убiйство и, въ свою очередь, выпрыгнулъ изъ вагона, чтобы преследовать убiйцъ. Почему о немъ ничего не было слышно съ техъ поръ - потому-ли, что онъ во время преследованiя беглецовъ самъ былъ убитъ, или потому, что понялъ, что не его дело вмешиваться здесь и ловить убiйцъ - этого мы объяснить не имеемъ возможности. Затемъ, передъ мной является фактъ, объяснить который довольно трудно. Кажется непонятнимъ, на первый взглядъ, что въ самую критическую минуту, когда надо было спасаться бегствомъ, высокiй господинъ не забылъ захватить свой чемоданъ. Я объясняю это темъ, что въ чемодане были вещи, могущiе послужить уликой противъ него, и что высокiй господинъ постоянно помнилъ объ этомъ. Ему абсолютно необходимо было унести чемоданъ. Для моей теорiи очень важно подкрепить одинъ пунктъ, и я обращаюсь къ железнодорожной администрацiи съ покорнейшей просьбой произвести самое точное разследованiе насчетъ того, не былъ-ли найденъ пассажирскiй билетъ, оставленный неизвестно кемъ, въ вагоне местнаго поезда, проходившаго черезъ Гарроу и Кингсъ-Ланглей 13-го марта. И если такой билетъ былъ найденъ, моя теорiя доказана. Если билетъ не былъ найденъ, моя теорiя можетъ все-таки оказаться правильной, потому что исчезнувшiй пассажиръ могъ или ехать безъ билета или потерять билетъ".

На эту тщательно и умело построенную теорiю получился следущiй ответъ железнодорожной администрацiи. Во-первыхъ, что вышеозначеннаго билета не было найдено; во-вторыхъ, что меестный поездъ не могъ идти параллельно съ экспрессомъ; и въ третьихъ, что местный поездъ стоялъ на станцiи Кингсъ-Ланглей, въ то время когда экспрессъ, со скоростью пятидесяти миль въ часъ промчался мимо станцiи. Такимъ образомъ было разрушено единственное удовлетворительное объясненiе и пять летъ миновало съ техъ поръ, не давъ никакого новаго объясненiя, и наконецъ, теперь явилось разъясненiе загадки, которое подтверждаетъ все факты и должно считаться достовернымъ. Разъясненiе это явилось въ форме письма, присланнаго изъ Нью-Іорка, и адресованнаго тому самому криминалисту: остроумную теорiю котораго я приводилъ выше. Письмо было следующаго содержанiя.

"Прошу извиненiя за то, что въ настоящемъ письме долженъ скрытъ имена действующихъ лицъ. Хотя это не такъ важно теперь, какъ было пять летъ тому назадъ, когда еще была жива моя мать, но все же я предпочитаю не доводить до всеобщаго сведенiя нашихъ семейныхъ делъ. Темъ не менее, я чувствую себя обязаннымъ дать вамъ объясненiе происшедшаго, такъ какъ ваша теорiя, не смотря на свою ошибочность, была чрезвычайно остроумна. Для большей ясности изложенiя я долженъ начать свою исторiю издалека.

"Мои родители были уроженцы Англiи и въ начале пятидесятыхъ годовъ эмигрировали въ Соединенные Штаты. Они поселились въ Рочестере въ штате Нью-Іоркъ, и тамъ отецъ завелъ большой складъ матерiй. Насъ было только два сына у родителей, я, Джемсъ, и мой братъ, Эдуардъ. Я былъ на десять летъ старше брата и после смерти отца заменилъ его, какъ и подобаетъ старшему брату. Эдуардъ былъ прелестнейшiй, веселый, живой мальчикъ. Но съ самыхъ малыхъ летъ въ немъ бымъ одинъ недостатокъ, который съ годами становился все заметнее и ничемъ нельзя было его искоренить. Мати видела этотъ недостатокъ такъ же хорошо, какъ и я, но продолжала по прежнему баловать и портить Эдуарда, потому что этотъ мальчикъ былъ такъ очарователенъ, что ему ни въ чемъ нельзя было отказать. Я старался, сколько могъ, сдерживать его, и онъ сталъ ненавидеть меня за это.

"Наконецъ; онъ взялъ такую волю, что мы уже ничемъ не могли удержать его. Онъ уехалъ въ Нью-Іоркъ и сталъ падать все ниже и ниже. Сначала онъ былъ только кутила, а затемъ сделался преступникомъ. И не прошло двухъ летъ, какъ онъ сделался самымъ известнымъ изъ шайки нью-iоркскихъ отпетыхъ негодяевъ. Онъ подружился съ Спарроу Макъ-Кой, руководителемъ шайки и самымъ худшимъ изъ негодяевъ. Они сделались шуллерами и посещали лучшiе отели Нью-Іорка. Мой братъ былъ превосходнымъ актеромъ (онъ могъ бы сделаться знаменитостью на сцене, если бы захотелъ) и разыгрывалъ роль молодого, знатнаго англичанина или какого-нибудь простака съ Запада, или неопытнаго юношу-студента, смотря по тому, что было удобнее для целей Спарроу Макъ-Коя. И, наконецъ, однажды Эдуардъ нарядился молодой девушкой и оказался такой лакомой приманкой для мужчинъ, что съ техъ поръ такое переодеванье сделалось его любимымъ фокусомъ.

"И они могли бы безнаказанно продолжать свои мошенничества (такъ ловко вели они свою игру). если бы довольствовались только шуллерствомъ и не покидали Нью-Іорка; но имъ вздумалось попытать счастья и въ Рочестере, и они подделали тамъ чекъ. Хотя чекъ былъ подделанъ моимъ братомъ, но всемъ было известно, что онъ сделалъ это подъ влiянiемъ Спарроу Макъ-Коя. Я купилъ этотъ чекъ, что стоило мне большихъ денегъ. Затемъ я отправился къ моему брату, положилъ чекъ передъ нимъ на столъ и поклялся ему, что если онъ не покинетъ страну тотчасъ же, я представлю этотъ чекъ въ судъ. Сначала онъ только засмеялся.

"Ты не можешь представить чекъ въ судъ, не разбивши сердца нашей матери", - сказалъ онъ, - а онъ зналъ что я не въ силахъ нанеети матери такой ударъ. Но я, однако, далъ ему понять, что сердце нашей матери уже разбито, и что я твердо решилъ скорее видеть своего брата въ Рочестерской тюрьме, нежели шуллеромъ въ Нью-Іорке. Тогда, наконецъ, онъ уступилъ, далъ мне торжественное обещанiе, что не увидитъ более Спарроу Макъ-Кой, что уедетъ въ Европу и что займется какимъ-нибудь честнымъ трудомъ или торговлей, если я пристрою его къ какому-нибудь делу. Я немедленно отправился съ нимъ къ старинному другу нашей семьи, Джо Уилльсону, который занимался экспортомъ американскихъ часовъ за границу и уговорилъ его сделать Эдуарда своимъ агентомъ въ Лондоне, за небольшое вознагражденiе и пятнадцать процентовъ коммиссiонныхъ съ продажи. Наружность и обращенiе Эдуарда были таковы, что онъ тотчасъ же пленилъ стараго Уилльсона и черезъ неделю уже былъ отправленъ агентомъ въ Лондонъ съ образцами различныхъ часовъ.

"Мне показалось, что эта исторiя съ подложнымъ чекомъ, действительно, напугала брата, и могла заставить его исправиться и приняться за честный трудъ. У него былъ разговоръ съ матерью передъ отъездомъ, и слова матери растрогали его, потомучто она всегда была для него нежнейшей матерью въ мiре, хотя онъ приносилъ ей только одно горе, Но меня тревожила мысль о томъ влiянiи, которое имелъ на него Спарроу Макъ-Кой, и я отлично понималъ, что онъ можетъ исправиться лишь въ томъ случае, если не будетъ иметь никакихъ сношенiй съ Макъ-Коемъ. У меня былъ другъ въ Нью-Йорке, полицейскiй сыщикъ, съ помощью котораго я следилъ за Макъ-Коемъ. И когда, черезъ две недели после отъезда брата я узналъ, что Макъ-Кой купилъ меето на параходе я ни минуты не сомневался, что онъ едетъ въ Англiю, следомъ за Эдуардомъ, чтобы сманить его обратно въ Америку, и снова приняться съ нимъ за прежнiя дела. Я тотчасъ-же решился также ехать въ Англiю, и свое влiянiе противопоставить влiянiю Макъ-Коя. Я зналъ, какъ думала и моя мать, что я обязанъ ехать и попытаться спасти брата. Мы провели последнiй вечеръ вместе, молясь за успехъ моего путешествiя и на дорогу мать даламне свое Евагелiе, подаренное ей отцомъ въ день ихъ свадьбы, чтобы я хранилъ его всегда у себя на груди".

"Я отправился на томъ-же параходе, какъ и Спарроу Макъ-Кой, и получилъ, во всякомъ случае, некоторое удовлетворенiе въ томъ, что своимъ присутствiемъ испортилъ ему прелесть путешествiя. Въ первый-же вечеръ на пароходе, войдя въ курильную комнату, я увиделъ его за карточнымъ столомъ, окруженнаго полдюжйной молодыхъ шелопаевъ, которые везли въ Европу свои полные кошельки и пустыя головы. Онъ готовился собирать свою жатву, и она обещала быть очень богатой. Но я скоро уничтожилъ его надежды.

- Джентльмэны, обратился я къ присутствующимъ, - известно-ли вамъ съ кемъ вы играете?

-- А кто же онъ такой? спросилъ одинъ изъ присутствующихъ.

- Спарроу Макъ-Кой, известнейшiй шуллеръ Соединенныхъ Штатовъ.

"Макъ-Кой вскочилъ съ бутылкой въ руке, но вспомнилъ, что находится не въ Америке, а на англiйскомъ пароходе, подъ флагомъ Старой Англiи. За покушенiе на убiйство ему грозила тюрьма и виселица по англiйскимъ законамъ.

- Докажу! - отвечалъ я. - Заверните правый рукавъ вашей сорочки до плеча и тогда я или докажу свое обвиненiе, или буду отвечать за клевету.

"Онъ побелелъ, какъ полотно, и не ответилъ ни слова. Дело въ томъ, что я зналъ кое-что насчетъ фокусовъ Макъ-Коя; мне было известно, что онъ и подобные ему шуллера имеютъ приспособленiе изъ эластической пружины, обхватывающее руку повыше кисти и спрятанное въ рукавъ сорочки. Посредствомъ этого приспособленiя они незаметно подменяютъ одне карты другими. Я сделалъ свое обвиненiе въ полной уверенности, что у Макъ-Коя скрытъ въ рукаве такой механизмъ, и моя уверенность оправдалась. Проклиная меня, онъ выбежалъ изъ курильнаго салона и за все время пути не показывался более. На этотъ разъ мне удалось таки поквитаться съ мистеромъ Спарроу Макъ-Кой.

"Но онъ скоро отплатилъ мне за это, потому что, какъ только дело коснулось нашего влiянiя на Эдуарда, влiянiе Макъ-Коя на каждомъ шагу пересиливало мое. Эдуардъ хорошо велъ себя въ Лондоне первыя недели по прiезде, и у него недурно пошла торговля американскими часами, но какъ только негодяй Макъ-Кой снова сталъ на его пути, все пошло по-старому. Я старался всеми силами спасти брата, но все было напрасно. Вскоре по прiезде, до меня вечернихъ газетъ и тотчасъ-же догадался, чтоэ ти два шуллера - мой братъ и Макъ-Кой. Я немедленно отправился на квартиру къ Эдуарду. Мне сказали тамъ, что онъ уехалъ вместе съ высокимъ джентельмэномъ, что квартиру онъ очистилъ и взялъ съ собой все свои вещи. Квартирная хозяйка добавила, что она слышала, какъ онъ приказалъ извозчику ехать на станцiю Инстонъ, а высокiй джентльменъ, кажется, говорилъ что-то

"Взглянувъ на росписанiе поездовъ, я решилъ, что они, вероятно, спешили къ 5-часовому поезду, хотя былъ еще и другой въ 4 ч. 35 м., къ которому они могли поспеть. Я прiехалъ на станцiю къ самому отходу пятичасоваго поезда, но не виделъ ихъ ни на станцiи, ни въ поезде. Они, вероятно, уехали съ более раннимъ поездомъ, и я решилъ следовать за ними въ Манчестеръ и розыскивать ихъ по всемъ отелямъ. Въ последнiй разъ обратиться къ моему брату съ мольбой во имя всего чемъ онъ обязанъ матери - и для него еще возможно спасенiе. Мои нервы были сильно натянуты и я закурилъ сигару, чтобы успокоиться. Въ этотъ моментъ, когда поездъ уже готовъ былъ двинуться, дверь моего отделенiя распахнулась, и я увиделъ передъ собой на платформе Макъ-Коя имоего брата.

Они.были оба переодеты, такъ какъ знали, что полицiя ищетъ ихъ. Макъ-Кой былъ въ пальто съ меховымъ, высоко поднятымъ воротникомъ, такъ что видны были только его глаза и носъ. Мой братъ былъ одетъ женщиной, черный вуаль закрывалъ его лицо, но, конечно, я тотчасъ-же узналъ его. Я вздрогнулъ и заметилъ, что Макъ-Кой тоже узналъ меня. Онъ сказалъ что-то кондуктору, тотъ захлопнулъ дверь и подвелъ ихъ къ следующему отделенiю. Я пытался остановить поездъ, но было уже поздно - поездъ шелъ полнымъ ходомъ.

"Какъ только мы остановились въ Уилльсдэне, я тотчасъ же перешелъ въ следующiй вагонъ. Вероятно, никто не виделъ, какъ я пересаживался, такъ какъ на станцiи было многолюдно и шумно. Макъ-Кой, конечно, ожидалъ моего появленiя, и весь путь между Инстономъ и Уилльсдэномъ употребилъ на то, чтобы какъ можно больше возстановить брата противъ меня. Еще никогда не было мне такъ трудно подействовать на Эдуарда и смягчить его. Я пробовалъ убеждать его всеми возможными средствами. Я рисовалъ ему перспективу быть заточеннымъ въ англiйской тюрьме. Я говорилъ о печали и отчаянiи матери, когда я, вернувшись, сообщу ей ужасную весть. Я говорилъ все, чемъ только можно было тронуть его сердце_; но все было напрасно. Онъ слушалъ меня съ холодной усмешкой на своемъ красивомъ лице, между темъ какъ Макъ-Кой бросалъ мне какое-нибудь оскорбительное замечанiе, и старался поддержать брата въ его упорномъ равнодушiи ко всемъ моимъ доводамъ.

- Почему-бы вамъ не открыть воскресную школу? съ насмешкой спрашивалъ Макъ-Кой и продолжалъ, обращаясь брату: - онъ думаетъ, что у васъ нетъ ни какой воли. Онъ считаетъ васъ ребенкомъ котораго можно водить на помочахъ. И только теперь начинаетъ убеждаться, что вы - такой-же взрослый мужчина, какъ и онъ.

"Эти слова подняли во мне всю желчь. Я поддался вспышке гнева и въ первый разъ въ жизни заговорилъ съ братомъ грубо и жестко. Можетъ-быть такой тонъ принесъ-бы пользу, если-бы я употреблялъ раньше и чаще.

во всей стране не найдется более презреннаго существа, чемъ вы, переряженный въ платье девчонки.

"Мои слова заставили его покраснеть потому что онъ былъ тщеславенъ и не терпелъ насмешекъ.

- Я накинулъ этотъ плащъ просто отъ пыли, - сказалъ онъ, сбрасывая плащъ. - Надо было замести своя следы отъ полицiи, у меня не было другого выбора. - Онъ снялъ также и шляпку съ вуалемъ и спряталъ ее вместе съ плащомъ въ коричневый чемоданъ. - Во всякомъ случае, этого маскарада не потребуется, пока не придетъ кондукторъ, - добавилъ онъ.

- Не потребуется даже и тогда, - возразилъ я, и схвативъ чемоданъ, выбросилъ его въ окно. - Теперь я постараюсь, чтобы вамъ никогда не нриптлосъ более наряжаться молодой девицей. Если только этотъ маскарадъ спасаетъ васъ отъ тюрьмы, такъ я предпочитаю видеть васъ въ тюрьме.

"Такой тонъ подействовалъ на него. Я тотчасъ-же увиделъ, что перевесъ на моей стороне. Натура моего брата гораздо скорее могла быть побеждена грубостью, чемъ лаской. Онъ покраснелъ отъ стыда, глаза его наполнились слезами. Но Макъ-Кой, заметивъ, что его отъ васъ. - Въ такомъ случае онъ долженъ быть въ тюрьме, я объ этомъ постараюсь.

- О, такъ вы готовы донести на него, да, готовы? - крикнулъ Макъ-Кой, выхвативъ изъ кармана револьверъ.

Я вскочилъ съ места, пытаясь схватить его за-руку, но не успелъ и отскочилъ въ сторону. Грянулъ выстрелъ, и пуля, предназначенная мне, пронизала сердце моего несчастнаго брата.

Онъ свалился на полъ безъ стона, а Макъ-Кой и я, оба въ ужасе, опустились возле него на колени стараясь вернуть его къ жизни. Макъ-Кой еще держалъ въ руке заряженный револьверъ, но его и моя злоба и наша взаимная ненависть мгновенно утихли передъ этой внезапной трагедiей. Макъ-Кой первый опомнился и созналъ всю опасность нашего положенiя. Поездъ въ это время сильно замедлилъ ходъ, и это дало возможность къ спасенiю. Макъ-Кой поспешно открылъ дверь, но я съ такой-же быстротой кинулся за нимъ, схватилъ его и черезъ минуту мы, вцепившись другъ въ друга, скатились внизъ по крутой, железнодорожной насыпи. При паденiи я ударился головой о камень и потерялъ сознанiе. Когда я очнулся, то оказался лежащимъ въ

- Нельзя-же было оставитъ васъ въ такомъ состоянiи, - сказалъ онъ. - Я не желаю быть виновнымъ въ образомъ доказалъ ему свою любовь. Какъ-быто нибыло, мiръ кажется стратшно пустымъ теперь, когда нетъ более Эдуарда, и я ни капли не забочусь о томъ, пошлете вы меня на виселицу, или нетъ.

При паденiи онъ вывихнулъ ногу, и вотъ мы сидели рядомъ, онъ съ вывихнутой ногой, я съ ушибленной головой, и все говорили и говорили, пока наконецъ моя горечь противъ него начала смягчаться и переходить въ нечто подобное симпатiи. Имело-ли смыслъ мстить за смерть человеку, котораго эта смерть поразила также, какъ и меня? И кроме того, даже и при желанiи я не могъ-бы донести въ судъ на Макъ-Коя, не причинивъ этимъ новаго огорченiя матери, и новаго позора нашей семье, такъ какъ пришлось-бы огласить поведенiе брата, между темъ какъ мы старались его всегда скрывать, сколько возможно. И такимъ образомъ вместо того чтобы мстить виновному, я старался найти средства спасти его отъ правосудiя.

Его билетъ и багажная квитанцiя находились въ кармане у Макъ-Коя, и подобно большинству американцевъ, мой братъ находилъ более удобнымъ и выгоднымъ купить все необходимыя вещи въ Лондоне, вместо того чтобы везти ихъ изъ Нью-Іорка, такъ что и белье, и платье у него было все новое, купленное въ Лондоне, и не имело метокъ. Чемоданъ, который я выбросилъ изъ окна, могъ упасть въ кустарникъ, где лежитъ незамеченный ни чьимъ глазомъ, или, можетъ быть, его подобралъ какой-нибудь прохожiй; но даже если онъ найденъ полицiей, онъ не дастъ ей никакихъ новыхъ указанiй. Во всякомъ случае, въ Лондонскихъ газетахъ мне не приходилось никогда читать о находке чемодана.

Я не могу упрекнуть полицiю въ неспособности или недогадливости. Она сделала все, что было въ ея силахъ. У нея была только одна нить, очень незначительная, по которой можно было следовать. Я говорю о томъ крошечномъ зеркальце, кругломъ зеркальце, которое было найдено въ кармане моего брата. Это ведь не слишкомъ обыкновенная вещь такое зеркальце въ кармане молодого человека, не правда-ли? Игрокъ могъ-бы сказать вамъ, какое значенiе имеетъ это зеркальце для шуллера. Если вы немного отодвинитесь отъ стола и положите это зеркальце къ себе на колени, то будете видеть въ немъ все карты, которые сдаете своему противнику. Это зеркальце имеетъ для шуллера такое-же большое значенiе, какъ и эластическая пружина, скрывавшаяся въ рукаве Макъ-Коя. Следуя за этой нитью, полицiя могла-бы добраться до самой сути дела.

Мне остается сказать немногое. Мы съ Макъ-Коемъ, въ этотъ вечеръ дошли пешкомъ до ближайшей деревни Амершэмъ, а затемъ уехали въ Лондонъ. Изъ Лондона Макъ-Кой отправился въ Каиръ, а я вернулся въ Нью-Іоркъ. Моя мать умерла черезъ шесть меояцевъ и никогда не узнала о томъ, что произошло. Она вообразила, что Эдуардъ ведетъ честную и трудовую жизнь въ Лондоне, и я не имелъ силы открыть ей правду. Она умерла съ его именемъ на устахъ.

Мне остается попросить васъ, сэръ, объ одной маленькой услуге, которую буду считать наградой за это длинное объяснительное посланiе. Вы помните Евангелiе, найденное на железнодорожной линiи! Я веегда носилъ его въ боковомъ кармане и оно должно-быть выпало при моемъ паденiи. Это Евангелiе представляетъ для меня великую ценность, оно было нашей фамильной книгой, и на его заглавномъ листе рукой отца былъ записанъ день рожденiя мой и брата Эдуарда. Прошу васъ, сэръ, обратиться въ то учрежденiе, где хранится это Евангелiе и переслать его мне. Оно не имеетъ цены ни для кого, кроме меня. Если вы отправите его по следующему адресу: м-ру X., Библiотека Бассано, Бродвэй, Нью-Іоркъ, то оно непременно дойдетъ до меня".