Изгнанники.
Часть первая. В Старом Свете.
XXII. Эшафот в "Портилльяке"

XXII

ЭШАФОТ В "ПОРТИЛЛЬЯКЕ"

Вот почему Амори де Катина и Амосу Грину удалось увидеть из окна своей тюрьмы приехавшую в полночь карету, откуда была вытащена пленница. Этим объяснялись и спешная работа, и страшная утренняя процессия. Они видели, как вели на смерть Франсуазу де Монтеспань, слышали ее последний жалобный призыв, когда тяжелая рука негодяя, держащего топор на плече, упала ей на шею, заставляя встать на колени. С резким криком отшатнулась она от запачканной кровью плахи, палач поднял топор, а г-н де Монтеспань шагнул вперед, протянув руку с целью схватить изящную головку за длинные каштановые волосы и пригнуть ее на плаху. И вдруг внезапно он остановился в изумления, застыв с выставленной вперед ногой и протянутой рукой, с полуоткрытым ртом и остекленевшим взглядом.

И действительно, представившееся его глазам зрелище могло удивить кого угодно. Из маленького четырехугольного окна, расположенного перед ним, головой вперед внезапно выпал какой-то человек, упал на вытянутые руки и моментально вскочил на ноги. Затем, на расстоянии одного фута от его пяток, показалась голова другого человека, который, хотя и упал грузнее первого, но так же быстро вскочил на ноги. На первом был гвардейский мундир с серебряной отделкой; второй, с чисто выбритым лицом, в темной одежде, имел вид мирного гражданина; у обоих в руках было по короткому заржавленному железному пруту. Ни один из них ни проговорил ни слова, но гвардеец быстро сделал два шага вперед и ударил палача, только что приготовившегося отсечь своей жертве голову. Послышались глухой удар, шум словно от лопнувшего яйца, и прут отлетел в сторону. Палач дико вскрикнул, уронил топор, схватился обеими руками за голову и, сделав несколько зигзагов по эшафоту, покатился мертвым вниз во двор.

С быстротой молнии де Катина схватил упавший топор и стал перед де Монтеспань, вызывающе закинув иа плечо тяжелое орудие.

- Ну? - проговорил он.

Одно мгновение маркиз был так ошеломлен, что не мог сказать ни слова. Теперь только он наконец понял, что эти незнакомцы встали между ним и его жертвой.

- Схватить их! - крикнул он, обращаясь к своей свите.

- Одну минуту, - громко промолвил де Катина внушительным тоном. - По моему мундиру вы видите, кто я. Я - телохранитель короля Франции. Кто посмеет тронуть меня - обидит его. Поберегитесь. Это опасная игра.

- Вперед, трусы! - проревел де Монтеспань. Но вооруженные слуги заколебались. Страх перед королем походил на огромную тень, нависшую над всей Фракцией. Де Катина заметил эту нерешительность и использовал ее.

- Здесь женщина - избранница короля! - крикнул он. - И если вы посмеете тронуть хоть один волос на ее голове, клянусь вам, ни единой душе на этом дворе не избегнуть мучительной казни. Безумцы, неужели вам охота подвергаться пытке или корчиться в кипящем масле из-за приказания этого сумасшедшего?

- Кто эти люди, Марсо? - в бешенстве крикнул маркиз.

- Пленники, ваше сиятельство.

- Чьи? Чьи пленники?

- Ваши, ваше сиятельство.

- Кто приказал задержать их?

- Вы их привезли со стражей, показавшей ваше кольцо с печатью.

- Я первый раз в жизни вижу эти рожи. Тут вмешался сам дьявол. И они еще смеют угрожать мне в моем собственном замке и стать между мной и моей женой. Нет, черт возьми! Этого не будет.

Смерть им! Эй вы, Марсо, Этьенн, Жильбер, Жан, Пьер, все, кто жрет мой хлеб, хватайте негодяев!

Он окинул всех яростным взглядом, но повсюду встретил только опущенные головы и потупленные взоры. С отвратительным ругательством он выхватил из ножен шпагу и кинулся к жене, стоявшей ни живой ни мертвой у плахи. Де Катина бросился между ними с целью защитить ее, но бородатый сенешаль Марсо предупредил эту попытку, схватив своего господина поперек туловища. С отвагой безумца, сжав зубы, с пеной у рта де Монтеспань перевернулся в державших его руках и, высвободив шпагу, всадил ее через темную бороду глубоко в горло Марсо. Тот с ужасным криком повалился навзничь; кровь брызнула изо рта и раны, но, прежде чем убийца успел вытащить обратно шпагу, де; Катина и американец при помощи дюжины слуг стащили его с эшафота; Амос Грин связал его так, что убийца мог только свирепо ворочать зрачками и плеваться. Слуги были настолько раздражены преступлением своего господина - все любили Марсо, - что при наличии топора и плахи расправа могла бы быть довольно короткой, если бы не внезапно раздавшийся ясный продолжительный призыв трубы, переливавшийся в тихом утреннем воздухе. Де Катина навострил уши, как собака, услышавшая своего хозяина.

- Вы слышали, Амос?

- Это труба.

- Да, сигнал гвардии. Эй вы, бегите скорее к воротам, приподымите спускную решетку и опустите подъемный мост. Поторопитесь, а не то и теперь еще заставлю вас отвечать за грехи своего господина. А ведь еле-еле удалось спасти бедняжку, Амос.

- Да, друг мой. Я видел, как он уже протянул руку к ее волосам в ту минуту, как вы выскочили в окно. Еще одна минута - и она была бы скальпирована. Но что за красавица женщина, никогда я не видал прелестнее лица, и ей не подобает валяться здесь, на этих грязных досках.

Он снял с г-на де Монтеспань его длинный черный плащ и, сделав из него подушку для лежавшей без чувств женщины, с осторожностью и нежностью, казавшимися странными в человеке его сложения и осанки, подсунул под голову маркизы.

Он еще продолжал стоять, наклонясь над ней, когда послышались стук опускаемого моста, затем топот копыт, бряцание оружия, и во двор въехал отряд кавалеристов на лошадях с развевавшимися по ветру гривами. Во главе отряда гарцевал высокий всадник в парадном костюме гвардейца, с развевающимся пером на шляпе, в длинных перчатках из буйволовой кожи, с блестевшей на солнце шпагой. Легким галопом он подъехал к эшафоту и быстрым взглядом темных проницательных глаз оглядел группу ожидавших его людей. При виде его де Катина радостно улыбнулся, и в одно мгновение он уже стоял у стремени приезжего.

- Де Катина? Вот так сюрприз. Скажи, пожалуйста, ты-то как сюда явился?

- Я был в плену. Де Бриссак, ты передал поручение в Париж?

- Конечно, да.

- И архиепископ приехал?

- Да.

- А бракосочетание?

- Состоялось, как было условлено. Поэтому-то эта женщина и принуждена была покинуть дворец.

- Я так и думал.

- Надеюсь, с ней не случилось ничего дурного?

- Я и мой друг подоспели как раз вовремя спасти ее. Ее муж лежит вон там связанным. Это сущий дьявол, де Бриссак.

- Вполне вероятно; но и ангел ожесточился бы, будь он на его месте.

- Мы связали его. Он убил человека.

- Право, вы не теряли времени.

- Как ты узнал, что мы здесь?

- Это - неожиданное удовольствие.

- Так ты приехал не ради нас?

- Нет, ради этой дамы.

- А как этому негодяю удалось захватить ее?

- Брату было поручено королем увезти ее. Муж пронюхал об этом и ложным известием заманил ее в свою карету, стоявшую у других ворот. Когда де Вивонн убедился, что она не пришла, он бросился к ней на квартиру - там оказалось пусто. Он принялся расспрашивать и скоро выяснил, каким образом и с кем она уехала. На дверцах кареты заметили герб де Монтеспань, и король послал меня сюда с моим отрядом. Мы скакали быстро, как только могли.

Как нам поступить теперь?

- Я получил приказание. Мадам надо отправить в замок "Пти Бург", а всех виновных в учиненном насилии над ней держать арестованными, пока не станет известка в дальнейшем воля короля. Замок должен перейти во владение казны. Но тебе, де Катина, ведь нечего теперь делать?

- Да, только мне хотелось бы съездить в Париж, посмотреть, как поживают дядя и его дочь. - Ах, что за миленькая у тебя кузиночка! Клянусь душой, я нисколько не удивляюсь, что ты так хорошо знаком всем обывателям улицы св. Мартина. Ну хорошо, я передал твое поручение, а теперь ты выполни мое.

- От всей души. Куда надо ехать?

- В Версаль. Король, наверно, горит от нетерпения узнать, как мною выполнено его приказание. Ты имеешь полное право рассказать ему все, так как, не будь тебя и твоего друга, дело могло окончиться весьма печально.

- Есть у вас лошади?

- Вы найдете других здесь в конюшнях. Выбирайте самых лучших, так как потеряли своих на службе короля.

Совет был слишком соблазнителен, чтобы пренебречь им. Де Катина подозвал Амоса Грина, и оба поспешно направились к конюшням, а де Бриссак в отрывистых, резких выражениях приказал слугам разоружиться, расставил гвардейцев по всему замку и распорядился с отъездом г-жи де Монтеспань, мужа которой велел посадить в тюрьму.

над лесом, указывали на покинутый ими замок, а на краю горизонта раннее солнце обогревало своими лучами великолепный дворец - цель их путешествия.