| Автор: | Дюма А., год: 1849 |
| Категории: | Историческое произведение, Приключения, Роман |
VIII
Начинало светать, когда карета дотащилась до селения, ближайшего к острову Сен-Жорж. Каноль, почувствовав, что карета остановилась, высунул голову в дверцу.
Красивое село, состоявшее из сотни домиков около церкви, на скате горы, на которой возвышался замок, утопало в утреннем тумане и освещалось первыми лучами восходящего солнца.
Кучер сошел с козел и шел возле экипажа.
- Друг мой, - спросил Каноль, - ты здешний?
- Да, сударь, я из Либурна.
- Так ты, верно, знаешь это село? Что это за белый дом? И какие красивые хижины!
- Этот замок принадлежит фамилии Канб, и село принадлежит тем же господам.
Каноль вздрогнул, в одну секунду ярко-пунцовые щеки его покрылись мертвою бледностью.
- Милостивый государь, - сказал Барраба, от круглых глаз которого ничто не могло скрыться, - не ушиблись ли вы как-нибудь о дверцу?
- Нет, нет!
Потом Каноль принялся опять расспрашивать кучера.
- Кому принадлежит замок?
- Виконтессе де Канб.
- Молодой вдове?
- Да, пребогатой и прехорошенькой.
- И, стало быть, у ней много обожателей?
- Разумеется: и женщина красивая, и приданое славное. С этим всегда обожатели найдутся.
- А какова у ней репутация?
- Прекрасная. Только она уже чересчур предана принцам.
- Да, мне об этом говорили.
- Не демон, а добрый гений! - прошептал Каноль, который не мог без восторга вспомнить о Кларе.
Потом прибавил вслух:
- Так она живет здесь иногда?
- Редко, сударь, но прежде жила очень долго. Тут оставил ее муж, и пока она жила у нас, все мы были счастливы. Теперь она, говорят, у принцессы Конде.
Экипажу приходилось спускаться с горы. Кучер попросил позволения сесть на козлы. Каноль, боясь возбудить подозрение дальнейшими расспросами, кивнул ему, и лошади побежали рысцой.
Через четверть часа, в продолжение которою Каноль предавался самым мрачным размышлениям под взглядами Баррабы, экипаж остановился.
- Мы будем здесь завтракать? - спросил Каноль.
- Нет, остановимся совсем. Мы приехали. Вот остров Сен-Жорж. Нам остается только переправиться через реку.
- Правда, - прошептал Каноль. - Так близко и так далеко!
- Милостивый государь, к нам идут навстречу, - сказал Барраба, - не угодно ли вам выйти?
Второй сторож Каноля, сидевший возле кучера на козлах, сошел на землю и отворил дверцу, запиравшуюся замком, от которого ключ был у него.
Каноль отвел глаза от замка и взглянул на крепость, в которой предстояло ему жить. Он увидел на другой стороне реки паром и возле парома восемь человек солдат с сержантом.
За этим отрядом возвышались укрепления.
"Хорошо, - подумал Каноль, - меня ждали и приняли все меры осторожности".
- Это мои новые провожатые? - спросил он Баррабу.
- Я хотел бы отвечать вам, но сам ничего не знаю, - отвечал орлиный нос.
В эту минуту солдаты подали сигналы часовому, стоявшему у ворот крепости, они стали на паром, переправились через Гаронну и вышли на берег в то самое время, как Каноль выходил из экипажа.
Сержант, увидав офицера, подошел к нему и отдал честь.
- Не с бароном ли де Канолем имею я честь говорить? - спросил сержант.
- Да, - отвечал Каноль, удивленный его учтивостью.
Каноль сошел на него и стал между обоими своими провожатыми, солдаты поместились за ними, и паром двинулся. Каноль в последний раз взглянул на замок Канб, который исчезал за горою.
Весь остров был покрыт контрэскарпами, гласисами и бастионами, самая цитадель казалась превосходною. В нее входили через дверь, перед которою прохаживался часовой.
- Кто идет? - крикнул он.
Отряд остановился.
Сержант подошел к часовому и сказал ему несколько слов.
- К ружью! - закричал часовой.
Тотчас человек двадцать, составлявшие караул, выбежали и выстроились перед дверью.
- Пожалуйте, - сказал сержант Канолю.
Забили в барабан.
"Что это значит?" - подумал барон.
Он подошел к цитадели, ничего не понимая, потому что все это походило более на военные почести, отдаваемые начальству, чем на меры предосторожности против арестанта.
Но это еще не все: Каноль не заметил, что в то время, как он выходил из кареты, отворилось окно комнаты коменданта и какой-то офицер внимательно смотрел, как его принимают.
Увидав, что Каноль подходит к цитадели, офицер поспешно пошел к нему навстречу.
- Ага, - сказал Каноль, увидав его, - вот и комендант идет познакомиться со своим жильцом.
- В самом деле, - сказал Барраба, - кажется, вас не продержат в передней неделю, как бывает с некоторыми, а тотчас посадят в тюрьму.
- Тем лучше, - сказал Каноль.
Офицер подошел.
Каноль стал в гордую и величественную позу преследуемого человека.
В нескольких шагах от Каноля офицер учтиво снял шляпу.
- Я имею честь говорить с бароном де Канолем? - спросил он.
квартиру получше.
- Милостивый государь, вам отведена уже квартира, - отвечал офицер, - и, предупреждая ваши желания, ее совершенно переделали...
- А кого я должен благодарить за такие необыкновенные предосторожности?
- Короля.
- О, я не стану жаловаться на него даже в этом случае! Но, однако же, я желал бы иметь некоторые необходимые мне сведения.
- Приказывайте, я весь к вашим услугам; но осмелюсь заметить, что весь гарнизон ждет вас и желает вас видеть.
"Черт возьми! - подумал Каноль. - Весь гарнизон подняли на ноги для одного арестанта!"
Потом прибавил вслух:
- Я ваш покорнейший слуга и готов идти, куда бы ни повели меня.
- Так позвольте мне идти перед вами и показывать вам дорогу.
Каноль пошел за ним, внутренне радуясь, что попал в руки такого доброго человека.
- Думаю, что вас угостят простою пыткою, четырьмя кувшинами только, - сказал ему потихоньку Барраба, подойдя к нему.
- Тем лучше, - отвечал Каноль, - я вдвое менее распухну.
На дворе цитадели Каноль увидел часть гарнизона под ружьем. Тут офицер вынул шпагу и ловко поклонился ему.
"Какие церемонии!" - подумал Каноль.
В то же время под соседним сводом раздался барабан. Каноль повернулся и увидел, что другой отряд солдат выстроился за первым.
Офицер подал Канолю два ключа.
- Что это значит? - спросил барон.
- Мы исполняем церемониал по принятому здесь обычаю, барон.
- Но за кого принимаете вы меня? - спросил Каноль с невыразимым удивлением.
- Мы принимаем вас за вас, то есть за барона Каноля...
- За коменданта острова Сен-Жоржа.
Каноль едва устоял на ногах.
Офицер продолжал:
- Я сейчас буду иметь удовольствие передать вам разные припасы, которые я получил сегодня утром. При них находилось и письмо, извещавшее меня о вашем приезде.
Каноль взглянул на Баррабу.
Тот смотрел на барона, вытаращив круглые глаза свои, с изумлением, которого мы не беремся описывать.
- Так я комендант острова Сен-Жорж? - прошептал Каноль.
- Точно так, милостивый государь, - отвечал офицер, - и мы очень благодарны его величеству за такой выбор.
- Вы совершенно уверены, что тут нет недоразумения? - спросил Каноль.
- Не угодно ли вам пожаловать в вашу квартиру, там вы увидите приказ.
Каноль, изумленный этим происшествием, вовсе не похожим на то, чего он ожидал, молча пошел за офицером, при грохоте барабанов, мимо солдат, отдававших честь, и всех жителей крепости, которые оглашали воздух криками. Он кланялся направо и налево, бледнел, дрожал и взглядом спрашивал Баррабу.
Наконец он дошел до гостиной, довольно изящно отделанной. Прежде всего он заметил, что из окон ее можно видеть замок Канб, потом прочел приказ, подписанный королевою и скрепленный герцогом д'Эперноном.
Тут он не мог устоять на ногах и опустился в кресло.
Однако же после всего этого шума и стука, после выстрелов и военных почестей и особенно после первого удивления Каноль хотел узнать поточнее, какую должность поручила ему королева, и поднял глаза.
Тут он увидел перед собою прежнего своего сторожа, столько же удивленного.
- Ах, это вы, Барраба! - сказал он.
- Точно так, господин комендант.
- Можете объяснить мне все, что здесь происходило, и что едва не принимаю за сон?
- Объясню вам, сударь, что, говоря вам об экстраординарной пытке, то есть о восьми кувшинах, я думал пощадить вас.
- Так вы были убеждены...
- Покорно благодарю, - сказал Каноль, невольно вздрогнув. - Но можете ли вы объяснить мне то, что со мною здесь происходит?
- Могу.
- Так говорите.
- Извольте, сударь. Королева, вероятно, поняла, как трудно было поручение, которое вам дали. Когда первая минута гнева прошла, ее величество захотела вознаградить вас за то, что слишком строго наказала.
- Это невозможно! - сказал Каноль.
- Вы думаете?
- По крайней мере, невероятно.
- Невероятно?
- Да.
- В таком случае, господин комендант, мне остается только проститься с вами. На острове Сен-Жорж вы можете быть счастливы, как король: вина чудесные, дичь везде кругом, рыбу привозят из Бордо... Ах, какая бесподобная жизнь!
- Постараюсь следовать вашему совету, возьмите от меня эту записочку и ступайте к казначею: он выдаст вам десять пистолей. Я дал бы вам их сам, но вы из осторожности взяли мой кошелек...
- И я очень хорошо сделал, - возразил Барраба. - Если бы вы подкупили меня, так верно бежали бы, а если б вы бежали, так естественно потеряли бы то высокое звание, в которое теперь облечены, в чем я никогда не мог бы утешиться.
- Превосходное рассуждение, господин Барраба! Я уже заметил, что вы чрезвычайно сильны в логике. А между тем, возьмите эту бумажку в награду за ваше красноречие. Древние, как вам известно, представляли красноречие с золотыми цепями во рту.
- Милостивый государь, - сказал Барраба, - позвольте заметить, что мне кажется ненужным идти к казначею...
- Как! Вы не хотите принять?
- Вы мастер узнавать кошельки, господин Барраба, - сказал удивленный Каноль.
Действительно, на камине стоял старинный ларчик с серебряными украшениями.
- Посмотрим, - продолжал Каноль, - что тут.
Он поднял крышку ларчика и действительно увидел кошелек, в нем лежали тысяча пистолей и следующая записка:
"На приватные издержки господину коменданту острова Сен-Жорж".
И невольно он вспомнил о Букингеме. Может быть, Анна Австрийская видела где-нибудь торжествующее лицо прекрасного капитана, может быть, она покровительствует ему из самого нежного участия, может быть... Не забудьте, что Каноль гасконец.
К несчастью, Анна Австрийская была двадцатью годами моложе, когда думала о Букингеме.
Но как бы то ни было, откуда бы ни взялся кошелек, Каноль запустил в него руку, вынул десять пистолей и отдал их Баррабе, который вышел после многих низких и усердных поклонов.