Ущелье дьявола.
Глава тринадцатая. Лотта

Глава тринадцатая
Лотта

После ухода Трихтера Самуил сказал Юлиусу: - Ну так мы вот как сделаем: сначала пройдем по той улицу, где живет Лотта, потом, чтобы ничего не менять б наших привычках, в университет на лекцию, а потом в Большую Бочку.

Они вышли. Внизу слуга передал Самуилу письмо.

-- Э, от кого бы это? Уж не от одного ли из наших молодчиков? - произнес Самуил.

Но письмо было от профессора химии Закхеуса, который приглашал Самуила к завтраку.

-- Скажи профессору, что сегодня мне нельзя придти, а могу придти только завтра.

Слуга ушел.

-- Бедняга, - сказал Самуил. - У него вышла какая-нибудь закорючка с его химией. Не будь меня, как бы он читал свои лекции.

Они вышли из гостиницы и пошли к Хлебной улице. В нижнем этаже одного из домов они увидели Шарлотту, которая сидела и шила у окна. Это была живая, очень стройная брюнетка с блестящими волосами, на которых кокетливо сидел хорошенький чепчик.

-- Вон видишь шагах в тридцати отсюда стоят трое фуксов, - сказал Самуил. - Они все увидят и передадут Риттеру. Подойди же и поболтай с девочкой.

-- Да о чем я с ней буду разговаривать?

-- Да не все ли равно. Надо только, чтобы видели, что ты разговаривал.

Юлиус неохотно подошел к окошку.

-- Вы уже встали и сидите за работой, Лолотточка, - сказал он молодой девушке. - Вы вчера не были на коммерше фуксов?

Лотта вся расцвела от удовольствия, когда Юлиус заговорил с ней. Она встала с места и высунулась из окошка, держа свою работу в руках.

-- О нет, герр Юлиус, я никогда не хожу на балы. Франц так ревнив. Здравствуйте, герр Самуил. Но вы, я думаю, и не заметили моего отсутствия на коммерше, герр Юлиус?

-- Я не осмелюсь сказать, что да, ведь Франц так ревнив.

-- Ну вот еще! - сказала девушка с вызывающей гримаской.

-- А что это вы шьете, Лолотточка? - спросил Юлиус.

-- Сатиновые душистые подушечки.

-- Они прелестны. Не сошьете ли и мне такую же?

-- Какое странное у вас желание! Зачем вам?

-- На память о вас, красавица, - сказал Самуил. - Однако, какой ты храбрый юноша, несмотря на свой боязливый вид.

-- Вот у меня есть готовая, возьмите, - расхрабрилась Лотта.

-- А вы пришейте к ней ленточку, - попросил Юлиус.

-- Боже, какая пылкая страсть! - с комической ужимкой воскликнул Самуил.

Потом Юлиус снял со своего мизинца колечко и, протягивая его девушке, сказал:

-- Возьмите это в обмен, Лолотточка.

-- Но... я не знаю... право...

-- Полноте, возьмите!

Лотта взяла перстенек.

-- Теперь нам надо распроститься, Лолотточка. Мы идем на лекции. Уже и так опоздали. Я еще повидаюсь с вами на обратном пути.

-- Вы уходите и не хотите даже пожать мне руку, - сказала девушка. - Наверное, вы очень боитесь Франца.

-- Скорее, - потихоньку сказал Юлиус Самуилу, - фуксы идут в нашу сторону.

И в самом деле, трое фуксов как раз в эту минуту проходили мимо дома Шарлотты и видели, как Юлиус целовал руку у хорошенькой швеи.

-- До скорого свидания! - сказал Юлиус, уходя вместе с Самуилом.

Когда они пришли в университет, лекции давно уже начались. Занятия в Гейдельберге очень схожи с нашими парижскими курсами. Десятка два студентов, хотя и не записывали ничего, но, по крайней мере, внимательно слушали. Остальные же потихоньку разговаривали или просто сидели молча и не слушали профессора, а иные даже позевывали. Некоторые устроились в самых странных позах. На конце одной из скамеек лежал на спине какой-то фукс, задрав ноги вверх и протянув их по стене. Другой, наоборот, улегся на живот и, оперевшись локтями о скамью, а руками подперев голову, с увлечением читал какую-то книжку.

Ни Франца, ни Отто не было на лекции. Когда она окончилась, Самуил и Юлиус вышли из аудитории в толпе других студентов. Было девять с половиной часов, как раз время заявиться в Большую Бочку, где предстояли любопытные дела и вакханического и трагического свойства.

Главный зал, куда вошли Самуил и Юлиус, был переполнен студентами. Их появление произвело сенсацию.

-- Вот и Самуил! Трихтер, вот пришел твой senior! - кричали студенты.

Очевидно, их ждали. Но общее внимание, которое сначала обратилось на Самуила, было мгновенно перенесено на Юлиуса, когда увидали, что Франц Риттер, весь бледный, отделился от толпы и двинулся прямо навстречу Юлиусу.

При взгляде на него Самуил едва имел время шепнуть Юлиусу:

Риттер остановился перед Юлиусом и загородил ему дорогу.

-- Юлиус, - сказал он, - тебя видели разговаривающим с Шарлоттой сегодня утром, когда ты шел в университет.

-- Очень может быть. Я спрашивал у нее, как ты поживаешь, Франц.

-- Я тебе не советую шутить. Люди видели, как ты целовал ей руку. Знай, что это мне не нравится.

-- Ты балаганишь, чтобы вывести меня из себя?

-- Я шучу для того, чтобы тебя успокоить.

-- Единственная вещь, которая может меня успокоить, дражайший мой, это прогулка в компании с тобой на гору Кейзерштуль.

-- Да, это правда: хорошее кровопускание в такую жару очень освежает. Я тебе его устрою, если хочешь, мой милейший.

Они разошлись. Юлиус подошел к Самуилу.

-- Ну, мое дело устроено, - сказал он.

-- Ладно, а свое я сейчас устрою, - сказал Самуил.