Автор: | Жаколио Л., год: 1877 |
Категории: | Роман, Приключения |
ЭПИЛОГ
Два друга, в сопровождении Йомби, приехали в пять часов утра на станцию Сен-Лазар. Они немедленно расстались, потому что Барте спешил увидеть своих родных. У Гиллуа был только один старый дядя, эгоист и скряга, который ничего не хотел сделать для него после смерти отца, хотя имел большое состояние; поэтому Гиллуа решил было остановиться в гостинице, но через несколько минут передумал и поехал к дяде. Расставаясь, молодые люди условились в десять часов встретиться в кофейне Гельдер, обычном месте собрания всех приезжих офицеров. Уверенные, что встретят там товарищей, они захотели, прежде чем явиться в морское министерство, узнать, какое впечатление произвели их приключения и известие об их смерти. Им хотелось также узнать об участи Тука и Жилиаса, их товарищей по несчастью. В назначенный час они встретились на бульваре в нескольких шагах от кофейни, знаменитой в летописях армии и флота, и крепко пожали друг другу руки, точно не видались несколько дней.
-- Ну, что? - спросил Гиллуа взволнованным голосом.
-- Ах, любезный друг, - ответил Барте со слезами на глазах, - я приехал вовремя: мой старый отец и моя мать умирали от горя... Говорят иногда, что великая радость убивает, но мое появление вернуло их к жизни, а моя молоденькая сестра, очаровательная Маргерита, я думал сойдет с ума от радости. Я забыл уже все мои лишения, все страдания. Когда я переступил порог родительского дома, воспоминания хлынули к сердцу, я был так взволнован, что не мог сделать и шагу. , . Потом вдруг, не знаю каким образом, забыв всякую осторожность, я бросился как сумасшедший в дом, крича: "Я здесь! Я не умер! Я здесь... " Ко мне вышла моя мать, и я без чувств упал к ее ногам. Когда я опомнился, отец прижимал меня к сердцу, как ребенка... все трое стояли около меня, и мы плакали... Ах! Гиллуа, я задыхаюсь от счастья. Я еще не оправился, говорю вам только о себе и забыл спросить вас, как вы были приняты.
-- Я приехал поздно, - ответил молодой человек серьезным голосом.
-- Ваш дядя...
-- Умер шесть недель тому назад, оставив мне все свое состояние, около двадцати пяти тысяч франков годового дохода.
-- Перед смертью он понял свою вину перед вами?
-- Нет! Он умер в ту самую минуту, когда нотариус, которого он пригласил, чтобы лишить меня наследства в пользу своей кухарки, подавал ему перо для подписи. Завещание осталось не подписанным, и я получил наследство, не по воле моего дяди, а по закону.
-- Это, друг мой, для вас целое состояние.
-- И возможность вернуться путешествовать по Центральной Африке, которая так прельщала нас.
-- Вы еще думаете об этом?
-- Да, и самое горячее мое желание...
-- Иметь меня спутником... Я угадал!
Они входили в эту минуту в кофейню Гельдер. Было еще рано, и не видно было ни одного знакомого лица. Кроме пяти или шести отставных офицеров, которые имели привычку наслаждаться приятностями безика с девяти часов утра до одиннадцати часов вечера, кофейня была почти пуста.
Они сели у стола. Вдруг Гиллуа, машинально взявший газету, вскрикнул.
-- Что с вами? - спросил Барте.
-- Прочтите, - ответил его друг, указывая пальцем на столбец, в заголовке которого находились слова:
"Доклад Тука, помощника комиссара, и Жилиаса, хирурга второго разряда, его превосходительству морскому министру".
Оба друга весело расхохотались.
"Осы". Мы узнаем, каким образом наши товарищи ухитрились оставить "Осу" и что сделалось с капитаном Ле Ноэлем.
Началось чтение, прерываемое каждый раз взрывами смеха, от которого молодые люди не могли воздержаться.
Тука и Жилиас, рассказав первую часть своего путешествия на "Осе", дошли до той минуты, когда капитан Ле Ноэль, преследуемый английским фрегатом, был вынужден обнаружить свое звание капитана судна, торгующего неграми [3]. Тука и Жилиас, не говоря о своих молодых товарищах Гиллуа и Барте, с этой минуты приняли на себя роль героев. По их словам, они бросились в пороховую камеру с зажженным факелом в руке, чтобы взорвать, пренебрегая своей жизнью, это логовище разбойников. Тогда вся команда бросилась на них, их заковали в кандалы и засадили в тюрьму.
[3] - См. роман "Берег черного дерева".
Тут молодые люди вынуждены были остановиться, чтобы дать волю своей веселости, они буквально задыхались.
-- Я вам говорил, - сказал Барте своему другу, - что эти молодцы сумеют показать себя!
Они продолжали.
Рассказ о прибытии "Осы" в лиман Рио-дас-Мортес был еще интереснее. Тука и его Пилад рассказывали, что, сломав свои кандалы, они пытались овладеть судном, и после осады, продолжавшейся двадцать четыре часа, в каюте, где они заперлись, они были вынуждены голодом сдаться, но их энергичное поведение доставило им военные почести.
Далее молодые люди не нашли уже повода к смеху.
Жилиас и Тука горько жаловались на поведение Барте и Гиллуа, и обвиняли их в том, что они воспользовались первым случаем, чтобы бежать на берег Бенгуэлы, и бросили своих начальников на произвол пиратов "Осы"... Но им не посчастливилось, потому что они были убиты неграми по выходе на берег.
-- Какая гадость! - сказал Гиллуа.
-- Если они нас вынуждают, - прибавил Барте, - мы обнаружим истину.
Знаменитый доклад кончился самым фантастическим рассказом. Тука и Жилиас, прибывшие на "Осе" к бразильскому берегу, на другой день взорвали судно, воспользовавшись пьяной оргией экипажа. Избавившись от смерти чудом, они добрались до берега на обломке, а оттуда вернулись во Францию, довольные тем, что уничтожили логовище бандитов.
Жилиас Кастор, разумеется, восхвалял героизм Тука Поллукса, а последний, в свою очередь, превозносил высокие подвиги своего друга.
Затем следовал декрет, награждавший их орденом, и назначавший их с повышением в важную колонию.
Газета была уже старая, и оба друга недоумевали, почему она находилась еще в кофейне для чтения, но когда заметили, что она пришита к номеру Нью-Йоркского Вестника от вчерашнего числа, они все поняли.
В американской газете помещен был в двадцати строках ответ капитана Ле Ноэля на доклад Жилиаса и Тука, и Барте тотчас перевел этот ответ своему другу.
"Сплошная ложь, что господа Тука и Жилиас вели себя на моем судне так, как они описывают. Они сражались только за столом, и в четыре месяца выпили запас моего вина, сделанный на два года. Отказавшись от торговли неграми, я сам взорвал мое судно, продав последний груз, и эти господа тем более должны знать это, что получили часть суммы от продажи негров за услуги, которые оказали мне. Я не дал бы себе труда опровергать похвалы, которыми они взаимно осыпают друг друга, если бы они не вздумали оклеветать господ Барте и Гиллуа. Энергический и решительный характер этих молодых людей так был опасен для моего судна, что я принужден был освободиться от них и выдать их в неволю моему обычному поставщику, королю Гобби в Верхнем Конго... Торговец неграми умеет также ценить мужественных людей.
"Осы".
Когда Барте и Гиллуа явились в морское министерство, их принял помощник директора департамента и сделал им упрек в нарушении всех правил дисциплины, - как, дескать они позволяют себе оставаться в живых, несмотря на доклад своих начальников об их смерти.
Молодые люди переглянулись, улыбаясь, и не знали, как себя держать.
бросили своих товарищей в минуту опасности.
Он, однако, внимательно выслушал рассказ Барте и Гиллуа об их приключениях, но время от времени качал головой, пожимал плечами и, наконец, сказал:
-- Все это очень интересно, но положительно не значит ничего... Вы ведь говорите истинную правду?
-- О, конечно...
-- Как! Истинная правда, как вы ее называете...
-- Не имеет отношения к делу. Она нам, впрочем, и не нужна, это было бы против дисциплины... Истинная правда может не всегда быть на стороне начальства, между тем как правда официальная... о! В ней мы уверены, ведь, мы сами ее создаем... Послушайте, - продолжал бюрократ самодовольно, - ваша наивность трогает меня, и я, пожалуй, для пользы вашего будущего, скажу вам: величие, силу и прочность французской администрации составляет то, что все ее члены знают только официальную правду, а официальная правда - это воля начальства. Мы орудие правительства. Короли, министры исчезают, а канцелярии остаются. Вернитесь, господа, в свои семейства и ждите там приказаний министра.
-- Ну, - сказал Барте своему товарищу, уходя, - чувствуете вы себя способным служить официальной правде?
-- Нет, - ответил Гиллуа, - и думаю, что моя административная карьера кончена. Но надо признаться, что все это очень печально... Эти люди могут навлечь когда-нибудь на Францию самые ужасные бедствия.
-- Мы свободны, любезный Гиллуа, - сказал Барте, - пойдем же, мои родные с нетерпением желают видеть того, о ком я им говорил, как о брате... Но что с вами? Вы задумались.
-- Я думаю о Лаеннеке, о больших реках, о бесконечных горизонтах Центральной Африки... Я тоскую по девственному лесу...
Основано на издании:
ББК 84. 4 Фр.
Ж23
No Издательство "Logos".
Составление, 1993 No No А. Миронов.
Берег черного дерева: Сборник романов: Пер. с франц. - СПб.: Издательство "Logos", 1993. - 592с.: ил. (Б-ка П.П.Сойкина)