Автор: | Жаколио Л., год: 1890 |
Категории: | Роман, Приключения |
XIV
Открытие, сделанное другом Фрицем. - Роковое число. - Стой, канальи! - Так вот это кто!
Эдмунд окликнул медведя повелительным голосом:
- Фриц! Фриц!
В ту же минуту медведь выбежал из углубления, находившегося внизу площадки. К углублению вела тропинка, очевидно, проложенная человеком.
- Что тут такое? - сказал молодой человек с легкой дрожью в голосе. - Что суждено нам открыть?
- Пойдем, пойдем, - отвечал Фредерик, волнуясь не меньше брата.
В несколько шагов они могли бы дойти до пещеры, но колебались. Их удерживал какой-то таинственный страх, в котором они сами не могли дать отчета. Оба чувствовали сильное сердцебиение.
Фредерик шел впереди.
Вскоре они подошли ко входу в небольшую пещеру, края которой носили следы топора.
Герцог Норрландский обернулся к брату и вопросительно на него поглядел. Оба были до крайности бледны.
- Что же не входишь? - спросил Эдмунд. - Чего ты боишься?
Фредерик Биорн сделал еще шаг и опять остановился. Он не осмеливался войти.
Бывший командир "Ральфа", не боявшийся вражеских пушек, капитан Ингольф-Вельзевул, дрожал от страха!
- Ну же, брат, пропусти меня вперед, - сказал, наконец, Эдмунд решительным тоном.
В словах брата Фредерику почувствовался упрек. Он быстро сорвался с места и вошел в пещеру.
Глухой крик, скорее вздох, чем крик, вырвался из его груди. Он прислонился к стене, чтобы не упасть, и так стоял, не будучи в силах выговорить ни слова.
Еще бледнее и взволнованнее брата, Эдмунд вошел за ним в пещеру.
Без крика, без слов, он вдруг сложил руки и медленно опустился на колени.
Что же такое они увидели?
В пещере, в нескольких шагах от входа, на табурете античной формы сидел старик с длинной белой бородою и такими же волосами. Глаза его были открыты, а голова несколько наклонена. Старик был как бы погружен в задумчивость. На коленях у него лежала какая-то рукопись, а на рукописи остановилась рука, державшая карандаш, как бы только что написавший несколько строк.
Старик до того задумался, что не слыхал, как вошли молодые люди, и не повернул в их сторону взгляда.
Неподвижность его была неподвижностью смерти.
Братья догадались, кого они видят перед собой. То был Роланд-Сигурд-Магнус Биорн, брат герцога Гаральда, их отца. То был дядя Магнус, тщетно прождавший помощи и незаметно для себя уснувший вечным сном от холода в той самой пещере, которую он вырубил во льду своими собственными руками. Он умер, записывая что-то в своей тетрадке.
- Дядя Магнус! Дядя Магнус!
Но старец не услышал голоса племянника, которого он когда-то очень любил и которому, бывало, привозил заморских птиц и удивительные игрушки, рассказывал ему по вечерам занимательные сказки...
Эдмунду вспомнилось все это, как мимолетный сон, и он невольно представил себе, как этот самый дядя Магнус в течение восьми лет ожидал помощи, и как об этой помощи умолял посланный им старик, которого, по приказанию герцога Гаральда, заперли в башню, как сумасшедшего... Вспомнив обо всем этом, он горько заплакал.
Успокоившись несколько, братья почтительно приблизились к мертвецу и боязливо заглянули в лежавшую у него на коленях рукопись.
Заглавие ее было: "Восемь лет в свободной области северного полюса".
- Восемь лет! - вскричал Эдмунд сдавленным голосом. - Когда же он умер?
Дальше братья прочли слова, написанные довольно твердою рукой:
"8 февраля 1819 года. Ничего! Все еще ничего нет!"
Итак - 8 февраля 1819 года! А теперь было 10 марта того же года... Стало быть, старик умер лишь месяц с небольшим тому назад!
Прочитав это роковое число, братья зарыдали и, встав на колени перед мертвецом, воскликнули:
- Прости!.. Прости ты нас!..
Если бы они ехали несколько скорее, если бы меньше тратили времени на то, чтобы обеспечить себе благополучное возвращение, если бы меньше заботились о построении станций, они поспели бы вовремя, чтобы спасти несчастного дядю, который был еще полон сил и лишь по неосторожности поддался сну, почувствовав холод. Только это его и погубило.
Печальные мысли! Печальные воспоминания! Они будут терзать обоих братьев всю жизнь... Но одному Богу известно, долго ли эта жизнь продлится.
Несколько часов провели они в слезах около мертвеца, и только почувствованный ими, наконец, ужасный холод заставил их опомниться.
Позвали людей, чтобы благоговейно перенести тело усопшего старца. В эту минуту, как бы для того, чтобы сделать минуту еще торжественнее, вся долина вдруг разом осветилась ярким ослепительным светом.
Действительно, "свободная земля" находилась в центре магнитного полюса. Через каждые тридцать шесть часов оттуда выделялся магнитный ток, и это истечение продолжалось восемнадцать часов, освещая землю магнитным светом. Таким образом, магнитная ночь продолжалась тридцать шесть часов, а магнитный день - восемнадцать.
По временам магнитный ток достигал такой силы, что поднимался до неизмеримых высот небесного свода. В такие минуты свет бывал виден почти во всех странах северного полушария. Это и есть северное сияние. При меньшем напряжении тока свет бывает виден лишь в более северных странах, а при еще меньшем - только у полюса.
- Наш земной шар, - объяснил потом Фредерик Биорн Пакингтону, ничего не понимавшему в физических явлениях, - представляет из себя магнит или, если хотите, электрическую батарею, для заряжения которой требуется тридцать шесть часов, а для разряжения - восемнадцать. Разряжение сопровождается выделением яркого света.
На это янки не преминул заметить:
- Только подумать, что в течение многих тысяч лет об этой истине имели понятие лишь утки и гуси!
При свете северного сияния тело дяди Магнуса было перенесено из пещеры, где он испустил последний вздох. На веревках и блоках его спустили с той ледяной горы, на которую он взошел первый, и внесли в станционное помещение.
Когда эскимосы под начальством Густапса и Иорника вернулись из своей экскурсии, они нашли всех европейцев и американцев коленопреклоненными пред мертвецом, который оставлен был в том же положении, в каком был найден. Можно было подумать, что это старый глава семьи председательствует за общей вечерней молитвой.
Картина была такая внушительная, что наивные эскимосы пришли в благоговейный ужас и, столпившись вокруг седовласого старца, запели свои священные гимны.
понял горе Биорнов. Невольно брызнули из глаз его слезы и потекли по щекам под маской. Медленно, словно сгибаясь под тяжестью воспоминаний, преклонил он колена перед величественным мертвецом и зашептал молитву, которой выучила его мать еще в детстве.
Несчастный раскаивался, но было уже поздно.
В ночной тишине, нарушаемой только молитвенным шепотом присутствующих, раздался вдруг шум, слышавшийся все ближе и ближе. Слышен был голос человека, понукавшего собак, и скрип полозьев по крепкому снегу...
Кто бы это мог быть?
Фредерик и Эдмунд пошли к двери, чтобы выйти и посмотреть, кто приехал, но дверь уже растворилась, и братья Биорны отступили назад, пропуская приезжих.
- Грундвиг! Гуттор!.. Лютвиг!.. Какими судьбами?
- Слава Богу! - с волнением вскричал Грундвиг.
- Да святится имя Его! - отозвался Гуттор.
- Они живы! Живы!.. - вскричали оба друга и бросились друг другу в объятия.
- Ура! Ура! - заорали четыре американца, оставленные караулить яхту, но тоже приехавшие с матросами, оставленными на клипере.
Никто не понимал этой сцены, кроме двух человек - Густапса и Иорника. Достойная парочка начала пятиться к дверям, рассчитывая воспользоваться санями Грундвига и убежать.
Но Грундвиг бодрствовал и сделал богатырю знак. Только что негодяи хотели броситься вон из двери, как Гуттор схватил их обоих за шиворот и вскричал:
- Стой, канальи! Час возмездия пробил!
Прибывшие матросы, с Лютвигом, бывшим лейтенантом "Ральфа" во главе, встали и загородили его.
- Гуттор, что ты делаешь? - вскричал Фредерик и Эдмунд. - Ради Бога, объясни, что это значит.
- Сейчас я вам объясню, ваша светлость, - весело отвечал Грундвиг. - Я просто обезумел от радости, что вы живы, и не знаю, чему это приписать... Знаете ли вы, кто тот человек, которого Гуттор держит за шиворот правою рукой?
- Это немой Густапс, - отвечал удивленный Эдмунд.
- Нет, господин Эдмунд, это не немой и не Густапс!.. Ну-ка, Гуттор, стащи с него маску.
- Я и сам сниму! - бешено зарычал ложный эскимос.
И, резким движением руки сорвав с себя маску, он далеко отбросил ее в сторону.
Оба брата вскрикнули от изумления.
- Красноглазый!.. Так вот это кто!..
С искаженным лицом, со сверкающими глазами бандит дерзко глядел на своих врагов.
- Красноглазый! - повторили еще раз молодые люди.
к вам даже и после смерти.
- Свяжите этого человека и заткните ему рот, - приказал Лютвиг своим матросам.
- Красноглазый, который вас проклинает! - продолжал бандит. - Красноглазый, который...
Он не договорил и захрипел.