Мелочи иностранной литературы

Жизнь каждого человека, как жизнь общественных классов, целых обществ и народов, вся слагается из мелочей. Крупные события в жизни частного лица, или целого народа, великия удачи и большие несчастья суть ничто иное, как результаты множества мелких, иногда едва заметных и отдаленных причин. Эти мелочи житейския характеризуют отдельные лица, общества и эпохи лучше, чем геройские подвиги и вообще крупные деяния и черты, являющияся всегда исключительными, более или менее случайными и неизбежно обусловленными тем агломератом мелочей, из которых слагалась вся предшествовавшая жизнь. В литературе мелочи играют почти такую же роль, что и в действительной жизни. Крупное беллетристическое произведение очень редко затрогивает тот микроскопический мир, который приготовил характеры и события, составляющие фабулу рассказа; а если и затрогивает, если даже тщательно изображает и анализирует, то, непременно, в связи с самой фабулой и в той мере, в какой это необходимо для её уяснения и для характеристики известной категории лиц, вызванных автором к действию. Этот прием, т.-е. излишняя мелочность и детальность, служит всегда в ущерб роману, порождает несоразмерность частей, иногда несоответствие между причинами и следствиями. В первом случае выходит скучно, во втором - комично, в обоих случаях - не художественно. Истинными художниками это давно сознано, и потому они никогда не пренебрегали литературными мелочами, на них иногда основывали всю свою славу, свое значение. Нам, русским, это известно лучше, чем какому-либо другому народу; стоит только вспомнить Записки Охотника и то значение, которое оне имели и которого никогда не утратят.

В современной нам иностранной литературе мы не можем указать ничего такого, что бы могло равняться с Записками Охотника в их совокупности. Французы, так высоко ценившие И. С. Тургенева, с своею обычною чуткостью, давно поняли высказанное нами положение, и лучшие их романисты взялись за тот genre мелочей, который должен служить дополнением к крупным литературным произведениям для их уяснения и для полноты характеристики переживаемой эпохи. В этом отношении они, как всегда и во всем, увлекаются несколько более, чем нужно, и мелочи начинают появляться у них в изобилии чрезмерном. Этому в значительной мере способствует развитие ежедневных газет, помещающих обязательно в каждом нумере один или два беллетристических рассказа, кроме большого романа, занимающого нижний этаж газеты. По прошествии некоторого времени авторы соединяют такие рассказы и издают их отдельною книжкою под более или менее заманчивыми заглавиями. Иногда целая компания издает сборную книжку вроде, например, Chaqu'un la sienne или L'enfant de 36 pères.

напечатанных в некоторых журналах и в газете Русския Ве Большинство же из рассказчиков мелких повестей и "сказочек не для детей" нашим читателям неизвестны даже по имени, хотя между ними есть такие таланты, как Катул Мендес, Л. В. Мёнье, Орельен Шоль, А. де-Лоне и многие другие, иные только начинающие создавать себе литературное имя во Франции.

Мы считаем очень не лишним познакомить наших читателей с этого рода произведениями иностранных литератур и начинаем с Захер-Мазоха, автора, уже известного русской публике, и затем с мелочей французской литературы, как наиболее богатой в этом отношении и представляющей чрезвычайное разнообразие для выбора. Не мало мелочей появляется и в немецкой печати; но там выбор затруднительнее. У немцев нет ни бойкости, ни откровенной веселости, ни задушевной драматичности, которыми так и искрятся мелочи французских рассказчиков. Немцы, за очень немногими исключениями, сентиментальны и чопорны и, в особенности, не любят выставлять на показ того, что не к авантажу их национальности служит, - они не откровенны. Выдающагося у них нет, спрос на этот род произведений, очевидно, не велик и новых имен появляется мало, кроме уже известных русским читателям Захер-Мазоха и Пауля Гейзе. В такой же мере небогаты мелочами английская и итальянская литературы. По мере возможности мы постараемся познакомить читателей с наиболее новым и выдающимся в этом роде.