Жизнь Магомета.
Глава XIII

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Жизнь Магомета. Глава XIII (старая орфография)

ГЛАВА XIII.

Магомет обращает в Ислам пришедших из Медины богомольцев - Он решается бежать в этот город. - Заговор против его жизни. - Его чудесное спасение. - Его Геждра, или бегство. - Прием, оказанный пророку в Медине.

Положение, в каком находился Магомет на родине, постепенно ухудшалось. Кадиджа, его благодетельница в молодости, верная подруга в одиночестве и уединении, горячо верившая в его учение, сошла в могилу, точно так же, как и Абу-Талеб, бывший ему верным и влиятельным покровителем. Лишившись охранявшей его от врагов защиты последняго, Магомет был теперь в Мекке как бы на положении изгнанника; он принужден был скрываться и быть в тягость тем людям, которые оказывали ему гостеприимство и на которых он навлекал преследование своим учением. Если бы он стремился только к земным благам, то разве мог он приобрести их, оставаясь в таком положении? Прошло более десяти лет с тех пор, как он впервые объявил народу о своей пророческой миссии, десять долгих лет вражды, смут и бедствий. Но он упорно преследовал свою цель и теперь, в тот период жизни, когда люди предпочитают спокойно наслаждаться плодами прошлого, не думая более о новых, часто неверных, планах на будущее, мы видим, что он, пожертвовав своим спокойствием, состоянием и друзьями, готов был скорее отказаться от своего дома и родины, чем от веры.

Как только наступило льготное время богомолья, он снова вышел из своего убежища и примешался к толпе, собравшейся со всех концов Аравии. Его задушевным желанием было найти какое-нибудь могущественное племя, или жителей какого-нибудь большого города, которые имели бы возможность и выразили желание принять его к себе, как гостя, и оказать ему защиту в деле распространения его веры.

Некоторое время его поиски оставались безуспешными. Те, которые пришли на поклонение Каабе, сторонились от него, как от человека, заклейменного позорным названием вероотступника, а люди, привязанные ко всему мирскому, не желали подать руку помощи человеку, осужденному на изгнание властями города.

Наконец, когда он как-то раз проповедывал на холме Аль-Акаба, находящемся немного севернее Мекки, ему удалось обратить на себя внимание богомольцев, пришедших из города Ятреба. Город этот, названный с тех пор Мединой, лежит на север от Мекки и отстоит от нея приблизительно на двести семьдесят миль. Большинство из его жителей были евреи и христиане-еретики. Упомянутые богомольцы были чисто арабского происхождения я принадлежали к древнему и могущественному племени хазрадитов; они поддерживали дружеския сношения с кенидитами и нидеритами, двумя жившими в Мекке еврейскими племенами, которые утверждали, будто они происходят от священического рода Аарона. Богомольцам часто приходилось слышать от их еврейских друзей объяснения догматов их веры и толки об ожидаемом Мессии. Они были увлечены красноречием Магомета и поражены сходством его учения с иудейским законом, а потому, услыхав, что он называет себя пророком, посланным свыше возстановить древнюю веру, они стали говорить один другому: "Наверно, это и есть обещанный Мессия, о котором нам говорили". И чем более они его слушали, тем более убеждались в этом; наконец, они заявили ему о своем обращении и окончательно перешли в новую веру.

Так как хазрадиты принадлежали к одному из самых могущественных племен Ятреба, то Могомет старался заручиться их покровительством, и, когда они собрались в обратный путь, он предложил сопровождать их; но они сказали ему, что находятся в смертельной вражде с авситами, другим могущественным племенем города, и посоветовали ему помедлить приходом до тех пор, пока не будет заключен мир. Магомет согласился на это, но, вместе с двинувшимися в обратный путь богомольцами, он послал Мусаба-Ибн-Омейра, одного из самых ученых и талантливых своих учеников, наказав ему укрепить их в новой вере и проповедывать ее их согражданам. Таким образом были посеяны в городе Медине первые семена Ислама, но вначале они всходили медленно. Мусаб встретил противодействие со стороны идолопоклонников, и даже самая его жизнь была в опасности, но он упорно продолжал свое дело и мало-по-малу обращал в свою веру самых влиятельных жителей города. К числу их принадлежали Саад-Ибн-Маадс, князь или предводитель авситов, и Осаид-Ибн-Ходхейр, человек, пользовавшийся большим уважением в городе. Многие из мусульман города Мекки, бежавшие от преследований, нашли себе также приют в Медине и способствовали распространению новой веры среди её жителей, так что в городе трудно было найти семью, в которую бы не проникла эта последняя.

Вполне убедившись в том, что Магомету можно будет дать теперь приют в городе, более семидесяти человек новообращенных, с МусабъИбн-Омейром во главе, при наступлении священного месяца, в тринадцатый год, так называемой, "миссии" пророка, отправились в Мекку вместе с богомольцами просить Магомета поселиться в их городе. Магомет велел им собраться в полночь на горе Аль-Акаба. Его дядя Аль-Аббас, который, подобно покойному Абу-Талебу, принимал в нем самое живое участие, хотя и не сделался последователем его учения, отправился вместе с ним на это тайное совещание, думая, что там Магомет может подвергнуться какой-нибудь опасности. Он стал упрашивать мединских богомольцев не заманивать его племянника в их город и подождать до тех пор, пока они не будут в состоянии оказать ему более сильное покровительство, предупреждая их, что открытое признание новой веры может вооружить против них всю Аравию. Но все его предостережения и мольбы не привели к желанному результату, и между обеими сторонами был заключен торжественный договор. Магомет потребовал от богомольцев, чтобы они отреклись от идолопоклонства, открыто и безбоязненно поклонялись единому истинному Богу; что же касается лично до него" то он потребовал, чтобы они безпрекословно повиновались ему как в счастии, так и в несчастий, а тех учеников, которые пойдут за ним, защищали бы так, как защищают своих собственных жен и детей. На этих условиях он готов был дать им честное слово, что останется у них и будет другом их друзей и врагом их врагов. "Но если мы погибнем за дело твоей веры, - спросили они - что будет нам за это наградою?" - "Рай", - отвечал пророк.

Условия были приняты; послы из Медины положили свои руки на руки Магомета и поклялись соблюдать этот договор свято и ненарушимо. Тогда Магомет выбрал из числа их двенадцать человек, которых назвал своими апостолами, как думают, в подражание Спасителю. В это самое время с вершины холма послышался какой-то голос, называвший их вероотступниками и грозивший им наказанием. В первый момент звуки этого голоса, раздавшагося среди ночной темноты, испугали собрание, "Это голос злого духа Иблиса, сказал Магомет с презрением; - он враг Божий, не бойтесь его". По всей вероятности, это был голос какого-нибудь корейшитского шпиона, который их подслушал, потому что на следующее утро оказалось, что корейшитам известно было все, что происходило ночью, и они очень грубо обошлись с новыми союзниками Магомета, когда те уезжали из города.

или помощников, которое так и осталось за ними.

После ухода Ансариан и по истечении священного месяца, гонение на мусульман возобновилось с еще большим ожесточением, так что Магомет, видя приближение решительной минуты и намереваясь покинуть город, посоветовал своим приверженцам позаботиться о своей безопасности; сам же он все еще оставался в Мекке с небольшим числом преданных ему последователей.

В это время начальником города был непримиримый его враг, Абу-Софиан. Быстрое распространение новой веры приводило его в гнев и в то же время внушало ему тревогу; поэтому он созвал начальствующих корейшитов, чтобы вместе с ними придумать какое-нибудь средство остановить это распространение. Некоторые из них советовали изгнать Магомета из города; но ему стали возражать, что он может склонить на свою сторону другия племена, или, может-быть, жителей Медины, и, вернувшись в Мекку во главе их, отомстить им. Другие же давали совет замуровать его в тюрьме и доставлять ему пищу до тех пор, пока он не умрет, но и тут было высказано предположение, что друзья помогут ему убежать. Все эти возражения были высказаны каким-то никому неизвестным, злобным и надоедливым стариком из области Неджа, который, как говорят мусульманские писатели, был не кто иной, как переодетый дьявол, заразивший присутствующих своим зловредным духом. Наконец Абу-Джаль объявил, что есть только одно действительное средство, с помощью которого можно положить конец возрастающему злу, это - убить Магомета. Все были согласны на это, и в виду того, чтобы вина пала на всех корейшитов, и все они могли дружно отразить месть родственников убитого, было решено, что из каждой семьи один её член должен вонзить свой меч в тело Магомета.

Именно на этот заговор мы и встречаем намеки в восьмой главе Корана, где говорится так: "Вспомни, как неверующие составляли против тебя заговор, чтобы иметь возможность или держать тебя в оковах, или предать смерти, или же изгнать из города; но Бог обратил этот заговор против них самих. Бог, предотвращая удары, направляет их на самих врагов". И, действительно, в то время, как заговорщики подходили к дому Магомета, он уже знал о том, что ему угрожает опасность. Говорят, что и тут, так же как и во всех других случаях, его будто бы предупредил об этом ангел Гавриил, но, по всему вероятию, это было делом какого-нибудь корейшита, не желавшого, чтобы была пролита кровь. Предостережение явилось как раз во-время, чтобы дать Магомету возможность спастись от врагов. Злоумышленники остановились у двери, но не решались войти. Посмотрев в щель, они увидали, как им показалось, Магомета, закутанного в его зеленый плащ и спящого на кровати. Остановившись на минуту, они посоветовались между собою, как им поступить - напасть ли на спящого, или подождать, пока он выйдет из дома. Наконец, они разломали дверь и бросились к кровати. Спавший вскочил, но вместо Магомета перед ними стоял Али, - "Где же Магомет?" - спросили удивленные и смущенные заговорщики, - "Не знаю", - грубо отвечал Али и вышел вон; ни один из них не посмел задержать его. Корейшиты, приведенные в ярость тем, что их жертве удалось спастись, объявили, что дадут награду во сто верблюдов тому, кто доставит им Магомета живым или мертвым.

Есть много несходных между собою рассказов о том, каким образом убежал Магомет из дома, после того, как верный Али, завернувшись в его плащ, занял его место на кровати. Самый удивительный из них тот, в котором говорится, что он потихоньку отворил дверь в то время, как перед ней стояли корейшиты, и, бросив на воздух горсть пыли, напустил на них такую слепоту, что прошел среди них незамеченным. Это будто бы подтверждается следующим стихом 30-й главы Корана: "Мы поразили их слепотою, чтобы они не могли видеть".

Он сейчас же пошел в дом Абу-Бекра, и они сговорились бежать, не теряя времени. Было решено, что они укроются на время в пещере горы Тор, находящейся на разстоянии часа пути от Мекки, и станут выжидать, пока им можно будет в полной безопасности отправиться в Медину, а, между тем, дети Абу-Бекра будут потихоньку приносить им пищу. Было еще темно, когда они вышли из Мекки, и они шли пешком при свете звезд, а когда достигли подошвы горы Тор, то начинало разсветать. Только что успели они войти в пещеру, как услыхали за собою погоню. Несмотря на то, что Абу-Бекр был человеком храбрым, он задрожал от страха. "Наших преследователей много, а нас только двое", - сказал - он. "Нет, - отвечал Магомет, - есть еще и третий: с нами Бог". И вот тут-то мусульманские писатели и передают рассказ о чуде, который так любят повторять правоверные. В то время, говорят они, когда корейшиты уже приближались ко входу в пещеру, перед ними вдруг выросла акация и широко раскинула свои ветви, на которых голубь свил гнездо и положил в него яйца, а паук заткал весь вход своею паутиной. Когда корейшиты увидали эти признаки ненарушимого покоя, то они пришли к заключению, что никто не мог войти в эту пещеру в недавнее время; поэтому они повернули назад и продолжали свои поиски в другом направлении.

Что подействовало в данном случае - чудо, или что-нибудь другое, это безразлично, но дело в том, что беглецы скрывались в пещере три дня, и никто их не нашел; а в это время, по вечерам, когда начинало смеркаться, Асама, дочь Абу-Бекра, приносила им пищу.

На четвертый день, предполагая, что первый пыл преследования уже остыл, беглецы осмелились выйти из пещеры и отправились в Медину на верблюдах, которых привел для них ночью слуга Абу-Бекра.

Избегая большой дороги, по которой обыкновенно шли караваны, они старались держаться ближе к берегу Красного моря. Но они отъехали еще недалеко, как их догнал конный отряд под начальством Сораки-Ибн-Малека. Абу-Бекром снова овладел страх при виде целой толпы преследователей, но Магомет стал опять ободрять его; "Не смущайся, - с нами Аллах". Сорака был воин страшного вида, с волосами серовато-сталь него цвета, торчавшими как щетина, и обнаженными руками, жилистыми и тоже покрытыми волосами. Когда он догнал Магомета, то его лошадь поднялась на дыбы и упала вместе с ним. Это устрашило его суеверный ум, как дурное предзнаменование. Заметив такое настроение Сораки, Магомет начал красноречиво увещевать его, и это произвело на него такое действие, что он, проникнувшись уважением к пророку, умолял его о прощении и, повернув назад вместе с отрядом, позволил ему безпрепятственно продолжать свой путь. Беглецы поехали дальше, не встречая на пути никаких препятствий, пока не достигли Кобы, холма, находящагося в двух милях от Медины. Это было любимое место для прогулки у городских жителей, куда они посылали также больных и немощных пользоваться чистым и здоровым воздухом. Отсюда доставлялись в город всевозможные плоды: холм и его окрестности были покрыты виноградниками, рощами финиковых пальм и кокосовых деревьев, садами, в которых росли лимоны, апельсины, гранаты, винные ягоды, персики и абрикосы и которые орошались прозрачными ручейками.

ко вступлению в город. Набожные мусульмане еще и до сих пор показывают то место, на котором подогнул ноги верблюд Магомета, и в память этого события здесь выстроена мечеть, называемая Аль-Таква. Некоторые утверждают, что мечеть эта была заложена самим пророком. Недалеко отсюда показывают еще колодец, у которого, под тенью, деревьев, отдыхал Магбмет, и в который он уронил свое кольцо с печатью. Думают, что это кольцо осталось в нем и;др сих пор, благодаря чему колодец сделался девятым; посредством подземных труб вода его проведена в Медину. В Кобе он пробыл четыре дня и жил в доме одного авсита, по имени Колтум-Ибн-Гадем. Во время пребываний его в этой деревне к нему пришел известный начальник племени Сахам, Бореида-Ибн-Хосеиб со свитою, состоящею из семидесяти человек того же племени Все они были обращены Магометом в Ислам.

Другим замечательным новообращенным, пришедшим к пророку в эту деревню, был Салман-аль-Парси (или персиянин). Говорят, что он был уроженцем одного небольшого местечка, находившагося неподалеку от Испагани. Проходя однажды мимо христианской церкви, он был так поражен набожностию народа и торжественностию богослужения, что получил отвращение от идолопоклонства, в котором был воспитан. После этого он скитался по Востоку, переходя из города в город и из монастыря в монастырь, отыскивая истинную веру; наконец он встретил одного старого монаха, обремененного годами и недугами, который сказал ему, что в Аравии появился пророк, посланный от Бога возстановить веру Авраама в её первобытной чистоте.

Этот Салман достиг впоследствии власти, и неверующие люди из города Мекки говорили про него, что будто бы он помогал Магомету составлять его учение. Об этом упоминается в шестидесятой главе Корана: "Истинно сказываю вам, идолопоклонники говорят, что один человек помогал составлять Коран; но язык этого человека айями (т.-е. персидский), Коран же написан на чисто арабском языке" {Известный ученый Гемфри Придо, доктор богословия и норвичский декан, в своей "Жизни Магомета" смешивает Салмана персиянина с Абдаллой-Ибн-Саламом, ученым евреем, которого некоторые называют по-еврейски Абдиас-Бен-Салан, а другие - Абдалла-Сален;христианские писатели обвиняют его в том, что он будто бы помогал Магомету выдумывать его откровения.}.

Меккские мусульмане, нашедшие себе раньше приют в Медине, прослышав о том, что Магомет находился близко от города, отправились в Каабу, чтобы встретить его; в числе их находились Талха, один из первых обращенных им в Ислам, и Зобеир, племянник Кадиджи. Они, увидав, что дорожная одежда Магомета и Абу-Бекра вся в грязи, дали им белые плащи, в которых они должны были въехать в Медину. Многие из живших в Медине ансариан, или помощников, заключивших с Магометом договор в прошлом году, спешили снова принести ему клятву в верности.

Узнав от них, что число новообращенных в городе быстро увеличивается, и что жители расположены к нему и примут его дружелюбно, он назначил днем своего торжественного вступления в город пятницу - мусульманскую субботу, шестнадцатый день месяца Раби.

впоследствии сделался известным, как место его убежища.

Абу-Бекр "О, посланник Божий! - воскликнул Бореида, - ты не войдешь в Мекку без знамени". С этими словами он развернул свою чалму и, привязав один из концов её к острию копья, поднял его высоко и понес перед пророком. По мере того, как приближаешься к городу Медине, он кажется все красивее. Его восхваляют за красоту местоположения, здоровый климат, плодородие почвы, его роскошные пальмы и аромат его цветов и кустарников. На недалеком разстоянии от города, не смотря на зной и пыль, новообращенные вышли целою толпою навстречу приближающейся кавалькаде. Многие из них никогда не видали Магомета и по ошибке кланялись Абу-Бекру; но последний, отстранив пальмовые листья, защищавшие пророка от солнца, указал им на того, к кому относились эти почести, и они приветствовали Магомета громкими радостными криками

Таким образом Магомет, еще так недавно изгнанник из родного города, голова которого была оценена, теперь вступал в Медину скорее как победитель, в триумфальном шествии, чем как беглец, ищущий себе пристанища. Он сошел с верблюда у дома одного хазрадита, по имени Абу-Айюба, набожного мусульманина, которому он приходился к тому же и дальним родственником; здесь он был очень гостеприимно принят и поместился в нижнем этаже дома. Вскоре после его приезда пришел к нему и верный его Али, который бежал из Мекки и все время шел пешком, скрываясь где-нибудь днем и выходя ночью, так как он боялся попасть в руки корейшитов. Он пришел в Медину усталый и измученный дорогой, и от этого утомительного путешествия у него все ноги были в крови.

Через несколько дней после этого пришла Айиша и все остальные семейные Абу - Бекра, вместе с членами семьи Магомета, под охраною его верного отпущенника Зеида и слуги Абу-Бекра, Абдаллы.

Так рассказывают о достопамятной Геждре или "бегстве Магомета"; она составляет эру арабского календаря, от которой все правоверные мусульмане ведут свое летосчисление и которая совпадает с 662 годом христианской эры.