Голубица в орлином гнезде.
Глава XXI. Фридмунд в облаках

ГЛАВА XXI

Фридмунд в облаках

Камень, назначенный для постройки моста, был высечен в горах, и для перевозки его на берег проложили дорогу. Дорога эта, облегчавшая доступ к замку, сделала его досягаемым; но, как говорил Эббо, Адлерштейн должен был теперь сделаться местом гостеприимства, а не разбойничьим притоном. В близи от Брода построили дощатые хижины, служившие жилищем рабочих. В течение августа пришло известие, что император Фридрих умер по отнятии обеих ног. По-видимому, смерть его не могла произвести больших перемен в правлении, бывшем уже некоторое время в руках сына его. Римский король (ибо Максимилиан никогда не получал титула императора, принадлежавшего только кесарям, венчанным папой) был в Инсбруке, занятый собиранием войска, чтобы идти на помощь Штирии и Каринтии, захваченных шайкой турок. Виртенбергский маркграф объявил всему Швабскому союзу, что новый государь с удовольствием примет своих вассалов, если они придут в лагерь преклонить пред ним колено. Теперь наконец открылась дорога славы и почестей для юных баронов Адлерштейнских. Они поспешили вооружить своих партизан и приказали привести из Ульма трех или четырех воинов, чтобы прибавить состав маленького адлерштейнского войска. Было решено, что Христина во все время их отсутствия пробудет в Ульме, куда должны были прибыть ее сыновья, отправляясь в лагерь. Приготовления были окончены, и отъезд назначен на следующий день. Христина, сидя вечером на крыльце замка, слушала Эббо, который надеялся возбудить участие римского короля в сооружению моста и добиться того, что право его на Спорный Брод будет наконец вполне признано. Но вскоре юный барон с нетерпением заметил отсутствие брата.

-- У него опять припадок мечтательности, - сказал Эббо. - Он всю ночь проведет у пруда, если я за ним не пойду.

Эббо отправился за Фриделем. По пути зашел он в деревенскую часовню, надеясь там найти брата. Не видя его, он взобрался на гору, и наконец встретил Фриделя, лицо которого носило на себе отпечаток решимости, не свойственной его характеру.

-- Ага! мечтатель, - сказал Эббо. - Я знал, где тебя найти!.. Всегда в облаках!

-- Да, я был у пруда, - сказал Фридель ласково, обвивая рукой шею брата. - Это место всегда мне было дорого, и мне еще раз хотелось видеть его тихие и глубокие воды.

-- Еще раз? Но ты их еще часто будешь видеть, - сказал Эббо. - Шлейермахер говорить, что мы будем иметь дело не с янычарами, а просто с шайкой бездельников, с которыми нет возможности прославить себя.

-- Не знаю почему, - сказал Фридель, - но мне, кажется, что я прощаюсь со всеми этими величественными и родными местами, в особенности с тех пор, как принял твердое решение...

-- Какое? надеюсь это не старая прихоть идти в монахи? - воскликнул Эббо. - Ты дал мне слово.

-- Нет, речь не об этом; но я убежден, что мой долг разузнать о судьбе отца нашего. Это мое личное дело... Что касается тебя, то у тебя есть здесь свои обязанности.

-- Ты будешь разыскивать мертвого? - пробормотал Эббо.

-- Слушай, - продолжал Фридель. - Мне, вероятно будет можно добиться более точных сведений через Шлангенвальда или кого-нибудь из его приверженцев. Говорят, что сын его, остающийся в Шлангенвальде, рыцарь Тевтонского ордена, совершенно отличается от отца своего. Если Шнейдерлейн говорит правду, то наша совесть будет спокойна. Но если бы мой отец находился в Шлангенвальдской башне...

-- Безумец! Это невозможно!

-- Однако, бывали примеры, что люди по восемнадцать лет томились в мрачной темнице, - сказал Фридель, - и когда я думаю, что такова могла быть судьба нашего отца в то время, как мы весело проводили время в горах, то у меня нет сил более бегать по траве и смотреть на небо!

-- Если бы змея осмелилась! - воскликнул Эббо. - Мы воззвали бы на весь союз и пошли бы осадой на его замок... Но нет... об этом даже думать безрассудно!

-- Я сам едва тому верю, - сказал Фридель, - но я не могу изгнать из памяти то, что нам рассказывал генуэзский купец о германском пленнике, прикованном к языческому кораблю. Да ты припомни предсказание, которое тебя так рассердило. Может быть, цыганка знает о мавританских пленных более, нежели мы думаем.

Эббо вздрогнул, во снова овладел собой.

-- Каким образом, - сказал он, - ты намерен начать кочевую жизнь, как Гильберт и Гильдебрант в Розовом саду? Берегись, подобные похождения часто оканчиваются смертельными схватками между неизвестным отцом и сыном.

когда мы наконец узнаем, куда змея запрятала так коварно бренные останки нашего отца, тогда мы схороним их с нашими предками в часовне благочестивого Фридмунда.

-- Желаю, чтобы это сбылось, - сказал Эббо.

-- Я убежден, что небо благословит мое намерение, Эббо, - сказал Фридель. - Когда я встал, чтобы спуститься с горы, святой покровитель наш явился мне в облаках, и я увидел себя перед ним на коленях, получающим его благословение!

-- Я бы охотно этому поверил, - сказал Эббо, - но Шлейермахер доказал мне, что эти явления св. Фридмунда суть тени, образующиеся от испарений рва, при солнце. Заметь, Фридель, что я пошел отыскивать тебя в часовне, где встретил отца Норберта и перед ним преклонил колени, чтобы принять напутственное благословение. Видишь ли ты, мечтатель, что у меня была самая суть, а у тебя одна лишь тень.

-- То, что видишь верующими глазами, точно также действительно. Мое решение явилось раньше видения, и я не отступаю от него.

-- Эй! - крикнул Эббо, радуясь, что нашел предмет, на который мог бы излить свою тайную злобу. - Кто тут крадется около скалы? Говори же, негодяй, кто ты такой?

-- Я ничего дурного не делаю, - отвечал угрюмо какой-то полунагой юноша.

-- Откуда ты? Из Шлангенвальда? Ты пришел шпионить, нельзя ли у нас чего еще стащить?

-- Молчи! - воскликнул Фридель. - Может быть у бедного ребенка нет дурных намерений... Ты заблудился?

-- Нет, господин мой, меня послала к вам моя мать.

-- Я так и думал, - перебил Эббо. - Вот все, что мы получаем за то, что пощадили это гнездо неблагодарных змей!

-- Да нет же, - возразил Фридель. - Может быть из благодарности сюда и пришел этот мальчик.

-- Господин мой, - сказал юноша, подходя ближе, - я вам все скажу... вам, но не тому, кто угрожает. Мать моя сказала, что вы пощадили хижины наши, что владетельница замка всю зиму давала нам хлеб, когда мы являлись у дверей ее; потому она и не хочет, чтобы наемные солдаты напали на людей ваших без того, чтобы она вас не уведомила.

-- Что ты говоришь, дитя мое? - воскликнул Эббо.

Но ребенок сделал видь, что не слышит, и Фридель должен был повторить вопрос, чтобы заставить его продолжать.

соломы и смоляной факел. Говорят, граф поклялся, что раньше не уедет на войну, покуда не сожжет весь строевой лес, находящийся у Брода, не бросит весь в реку и не перевешает всех работников.

Эббо кинул мальчику горсть грошей, а Фридель его горячо поблагодарил. Затем оба поспешно спустились по крутой тропинке, чтобы воспользоваться данным предостережением. Скоро был собран маленький военный совет: он состоял из юных баронов, их матери, мейстера Морица, Гейнца и Гатто. Решено было, что в замок созовут всех рабочих с их семействами и более дорогими орудиями. Христина спросила, не останется ли чего еще, чтобы можно было защитить.

-- Неприятель, - сказала она, - вынужден в скором времени явиться в лагерь; к возвращению его, на работу будет менее легко напасть; к тому же, - добавила она, - несправедливо начинать частную войну, когда императорское знамя развевается на поле сражения.

-- Прошу у вас извинения, милостивая госпожа, - сказал архитектор, - но пусть ответственность падает на зачинщиков. Господин барон, мы еще имеем время послать в Ульм, откуда обе наши союзные корпорации вышлют нам свои войска. В ожидании их, мы будем держать неприятеля в страхе и, еще до приезда наших граждан, дадим этому ехидному отродью урок, который долго не забудется. Каково ваше мнение, господин барон?

-- Тоже, что и ваше, - отвечал Эббо. - Мы не можем заключить себя здесь, не роняя нашего достоинства. Двадцати вооруженных людей моих, независимо от сильных каменщиков, плотников и слуг, хватит, чтобы обратить в бегство шайку старой змеи, без помощи даже граждан! Ни слова, добрая и разумная мать! Дело идет о нашей чести!

что ему угодно: этим он даст тебе справедливый повод принести жалобу королю и Лиге, права наши от этого может быть прочнее укрепятся.

-- Этот совет был бы превосходен при других обстоятельствах, государыня, - начал Мориц. - Он бы вполне согласовался с правилами почтенного главы союза, мейстера Сореля, и нашего миролюбивого города, но в деле о правах владения и при неприязненных нападениях король и Лига обыкновенно поддерживают тех, кто сам себе помогает, тот, кто слишком щекотлив в правосудии - делается всегда его жертвой.

-- Ты слышишь его, добрая матушка, - сказал Эббо - Ты не хотела бы узнать, что меня встретили, как труса, под императорскими знаменами. Будь что будет! Но Спорный Брод мы не уступим... Собери слуг, Гатто, и вооружи их. Матушка, закажи для них хороший ужин. Мейстер Мориц, созовем каменщиков и плотников и увидим, нет ли меж ними охотников!

Христина увидала, что всякое возражение было бы бесполезно. Снова наступали дни опасности и насилия. Единственным утешением ее было то, что сын ее не совсем был не прав. Что далеко не его была первая вина, и что она могла призывать благословение Неба на него и его оружие.