| Автор: | Казот Ж. |
| Категории: | Сказка, Детская литература |
КРОТКАЯ, или ИСТОРИЯ РАВИ{255}
- У могущественного царя Дабдина служили два визиря: одного из них звали Зорахан, а другого - Карадан. У Зорахана была дочь красоты восхитительной, которой он дал имя Рави. Добродетели Рави ничуть не уступали ее внешним достоинствам и зиждились на твердой основе: девушка росла доброй мусульманкой, с особым тщанием изучала божественный Коран, всегда усердно молилась и никогда не преступала законов своей веры. Царь Дабдин полюбил Рави благодаря одной лишь молве о ее совершенствах и сказал визирю, что желает взять его дочь в жены. Зорахан попросил царского дозволения поговорить с Рави. И получил таковое при условии, что с ответом он медлить не станет.
Визирь сообщил дочери о намерении государя.
«Отец мой, - отвечала Рави, - у меня нет ни малейшей склонности к замужеству. Но если бы мне выпала возможность выбирать, то я бы предпочла брак неравный и вышла за того, кто ниже меня по положению, поскольку тогда была бы уверена, что муж не возьмет себе вторую жену. Выйдя за царя, я превращусь в его наложницу и рабыню. Я чувствую, что мне не по силам будет терпеть ни подобное унижение, ни соперничество с другими женами».
Дабдин улыбнулся, услышав из уст Зорахана ответ его дочери. Такие слова и чувства были вполне естественны для женщины умной и утонченной. Обнаружив подобные достоинства у своей возлюбленной, царь воспылал еще большей страстью и сказал визирю:
«Передай дочери, что я люблю ее и что мои страсть и пыл развеют ее тревоги. Она должна стать моей женою».
Зорахан снова пришел к Рави и передал ей приказание государя.
«Отец мой, - со страхом и скорбью промолвила Рави, - я предпочту смерть той жертве, что ты требуешь от меня. Лучше жить в пустыне с дикими зверями, чем уступить подобному насилию. Я найду себе приют в безлюдном месте и положусь на защиту нашего Великого Пророка».
вещи, отец и дочь сели на своих лучших коней и в сопровождении нескольких рабов направились в сторону пустыни.
Как только Дабдин узнал об их бегстве, он сам пустился вдогонку во главе целой армии воинов, что мчались верхом на самых быстрых лошадях. Напрасно визирь и его дочь торопились, их настигли и окружили. Тут подоспел Дабдин и ударом дабура[69] размозжил голову Зорахана, схватил Рави, отвез ее во дворец и силой заставил принять свою кровавую руку.
Став женою убийцы отца своего, Рави покорилась горькой участи и спрятала печаль на дне души. Утешением ей служили вера и молитва. Несмотря на постоянную подавленность жены, Дабдин всё больше и больше любил Рави за ее кротость и чарующую красоту и вскоре дня не мог без нее прожить. И тем не менее ему пришлось разлучиться с женою.
К границам царства, угрожая вторжением, подступил враг. Исполненный воинственного пыла, Дабдин встал во главе своей армии и двинулся навстречу опасностям, но прежде вручил бразды правления визирю Карадану, которому полностью доверял.
«Позаботься и о жене моей Рави, - велел государь. - Ты знаешь, она мне дороже всего на свете, предупреждай желания ее и старайся их удовлетворить. Головой ответишь, если она хоть чем-то будет недовольна. Правь в мое отсутствие, вся власть теперь в твоих руках».
Карадан был польщен оказанной ему честью и доверием, особенно в том, что касалось Рави. Однако ему захотелось самому взглянуть на чудо красоты, о котором так пекся его господин. Поскольку власть визиря была безгранична, он вскоре нашел способ утолить свое любопытство, но, увидев царскую жену, влюбился в нее до того страстно, что потерял покой, а потом и рассудок.
«Царица, - думал он, - несомненно, рождена самим Небом. Красота ее божественна, она ярче звезд, и я должен насладиться ею любой ценою. Рави - женщина и, как всякая женщина, должна быть чувствительна. Попробую растрогать ее».
Визирь взял перо и написал такие строчки.
Госпожа,
терзает меня денно и нощно.
Молю тебя,
согласись уделить мне всего одно мгновенье.
Если ты будешь непреклонна,
Возмутившись дерзостью визиря, царица написала ему таковой ответ:
Визирь,
царь доверяет тебе как самому себе,
и сердце твое должно быть кладезем преданности
будь верен ей как должно
и знай: еще один подобный шаг будет стоить
тебе головы.
Этот ответ отрезвил Карадана, и в то же время мудрое поведение царицы не успокоило его, а встревожило.
«Она набожна, - сказал он сам себе, - и непременно расскажет мужу о моей дерзости, а тогда не сносить мне головы. Хорошо, что она вернула мое письмо, надо избавиться от того, кто его принес, и так, лишив царицу доказательств моей вины, я погублю ее и спасу себя».
Пока он раздумывал, Рави, по доброте своей и любезности, послала раба справиться о здоровье Карадана. Ей был ответ, что визирь заболел и слег. Царица даже вообразить не могла, что сей внезапный недуг вызван волнением из-за преступления, которое замыслил двоедушный царедворец.
Разгромив неприятеля, Дабдин с победой возвратился в столицу. Карадан первым поздравил его и представил вполне приемлемый отчет обо всем, что произошло за время отсутствия государя. Коварный визирь умолчал лишь об одном происшествии, но потом сделал вид, что не в силах утаить правду и обмануть доверие, коим государь его удостоил. И Карадан сказал, что, несмотря на глубочайшее почтение к царице, он вынужден посетовать на ее поведение, ибо под маской набожности она изменила долгу своему и преступила законы веры, осквернив ложе, на которое была допущена высочайшим царским благоволением.
«У тебя есть свидетели?» - содрогнулся Дабдин.
«Я не хотел верить доносу, который получил, - отвечал визирь, - но, к несчастью, всё увидел собственными глазами. Через несколько дней после твоего отъезда одна из прислужниц царицы предупредила меня и проводила через потайную дверь во внутренние покои дворца. Я подкрался к окну спальни Рави и заглянул в него из-за ставней. Мне пришлось стать свидетелем ее измены. Она предпочла тебе Абулькара, раба ее отца Зорахана».
«Я хочу, - сказал он Карадану, - чтобы никто не узнал об обстоятельствах этого гнусного предательства. Пусть Абулькара бросят в темницу и пусть приведут сюда главного евнуха».
Карадан исполнил царские приказания.
«Раб, - повелел Дабдин, - слушай и повинуйся: пусть мне немедля принесут голову царицы».
Услышав столь поразительный приказ, евнух, которому не положено говорить ни при каких обстоятельствах, не смог сдержать волнение и воскликнул:
«Мой повелитель, мне не должно вникать в причины столь страшного приговора, я обязан считать его справедливым, но Рави - твоя любимая жена и царица. Такая смерть подорвет славу твою, кровь Рави падет на твою голову, ее казнь породит подозрения, которые уронят твою честь. Не лучше ли сослать ее в пустыню? Я сам провожу царицу, и если она выживет, то только чудом, ибо Небо не прощает виновных».
Царь прислушался к доводам евнуха и приказал отвести изменницу в безводную пустыню. Прислужник усадил царицу на верблюда, взял его под уздцы и, прихватив кое-какие припасы, повел вон из города.
Будучи добрым мусульманином, евнух знал, сколь набожна и добродетельна Рави, и даже представить не мог, что она как-либо согрешила. Убежденный в невиновности царицы, он обходился с нею почтительно и бережно.
Спустя несколько дней евнух наткнулся на лужайку у подножия скалы. Из расщелины ее бил чистый источник, а вода скапливалась в крохотной впадине. Евнух решил, что лучшего места, чтобы оставить царицу на волю Провидения, ему не найти. Он помог Рави слезть с верблюда, приготовил ей скромную постель под выступом скалы и там же сложил всё съестное, что привез с собою. Обливаясь слезами, верный раб простился с несчастной.
«Постой, - попросила его Рави, которая до сих пор хранила молчание, - неужели ты покинешь меня, так и не объяснив, по какой причине ты привел меня в эти дикие места, в это царство хищных тварей?»
«Ты знаешь, в чем причина царского гнева?» - спросила Рави.
«Нет, - отвечал евнух, - мне это неведомо».
Царица поблагодарила его за внимание, заботу и за то, что он сумел спасти ей жизнь.
«Я знаю, чему ее посвятить, - добавила она. - Я буду молиться за тебя. Не сомневаюсь, что меня оклеветали, и, если когда-нибудь царь прозреет и одумается, скажи ему, добрый человек, пусть посыплет голову пеплом за убийство моего отца. И, если покаяние его не смягчит Небеса, рано или поздно суд Божий настигнет его. Отправив меня в это ужасное место, он лишь вырвал жертву из лап отцеубийцы. Мне жаль Дабдина и всех, кто подвиг его на это странное решение и на наказание, которому он поначалу хотел меня подвергнуть. Но, несмотря на мое бедственное положение, я благодарна ему за то, что он подарил мне возможность вдоволь насладиться общением с нашим Создателем и созерцанием небес, коих во дворце почти не видно».
Рави осталась одна-одинешенька, хотя о той, чья душа полна смирения и терпения, о той, что в благоговении постоянно говорит с Богом, вряд ли можно сказать, что она в самом деле одна. Днем эта набожная красавица укрывалась от солнца то под одним выступом скалы, то под другим, добавляла к пище, которую дал ей евнух, коренья и дикие плоды и, будучи лишенной всего, как будто ни в чем не нуждалась. От диких зверей изгнанница спасалась, прячась в пещере, чей лаз она перегородила так, что он стал узким и непроходимым для любых чудовищ. И, пока хищники рычали снаружи, чуя добычу, несчастная благословляла Небеса за то, что они посылают человеку в беде мужество, силы и изобретательность.
Однажды, когда она молилась Создателю у входа в пещеру, обращенную к югу, ее заметил издалека погонщик верблюдов царя Кассеры. Раб искал в этой части пустыни своих отбившихся и затерявшихся подопечных.
Этот человек поразился, увидев столь редкую красавицу в столь странном положении, и, приблизившись к ней, позволил себе спросить, кто она и как попала в эти безлюдные места.
«Добрый мусульманин, - отвечала Рави, - ты видишь перед собой смиренную рабу Господа нашего и Его Великого Пророка. Это они пожелали, чтобы меня сослали в пустыню, я исполняю их волю и буду служить им до скончания моих дней».
«Благородный человек, - отвечала Рави, - я хочу принадлежать Господу, а не мужчине. Но я буду тебе очень признательна за помощь. Скалы, которые меня окружают, служат мне удобным и надежным приютом, но через несколько дней я останусь без воды, потому что источник вот-вот пересохнет. Отведи меня туда, где я смогу устроиться так же, как здесь, но чтобы там родник неиссякаемый давал мне достаточно воды для омовений и утоления жажды».
«Я знаю такой уголок, - сказал погонщик, - но он довольно далеко отсюда, и пешком туда не дойти. Садись на моего верблюда, я отвезу тебя».
Рави приняла предложение, и через несколько часов они прибыли на новое место.
Погонщик опустил верблюда на колени, Рави спешилась и увидела прекрасный родник, а рядом с ним пещеры, которые были гораздо удобнее прежних. Ее спаситель оставил ей все запасы съестного, что были у него с собой, и сказал:
«Госпожа, я - слуга царя Кассеры, самого могущественного правителя Востока. Он любит верблюдов столь страстно, что не позволяет никому их кормить, а делает это только своими руками. Я имел несчастье упустить трех самых любимых его верблюдов и не осмеливаюсь вернуться, потому что, если не найду их, меня казнят. Твои молитвы, госпожа, несомненно, услышат на Небесах. Умоляю, попроси их, чтобы я нашел то, что потерял».
«Добрый человек, - отвечала прекрасная отшельница, - ты только что сжалился надо мною и проявил милосердие. Небеса вознаградят тебя за доброту: очень скоро ты обретешь своих верблюдов».
Погонщик поверил ей и отправился на поиски. Его надежды оправдались: не успел он отойти на небольшое расстояние, как увидел потерянных верблюдов. Вне себя от радости, он отвел их в город, благодаря Небо за то, что ему посчастливилось встретить удивительную незнакомку.
Кассера, как обычно, пришел проведать своих любимцев, и погонщик рассказал ему без утайки о том, как потерял верблюдов и как хорошо всё закончилось благодаря молодой богомолке. Царю захотелось самому поглядеть на такое чудо, и он велел погонщику проводить его в тот уголок пустыни, где скрывается необыкновенная женщина.
Был полдень. Рави молилась рядом с источником, сидя на траве. Она устремила глаза к небу и подняла руки, волосы рассыпались по ее плечам, щеки зарделись, и, казалось, она сияет подобно лилии в цветнике. Отшельница так погрузилась в свою молитву, что царь сумел незаметно подойти к ней и рассмотреть. Он нашел, что она гораздо выше тех похвал, что расточал ей простой погонщик.
«Прекрасная госпожа, - обратился Кассера к незнакомке, - прости меня за нескромность, но, умоляю, скажи, кто ты и что делаешь здесь?»
«Ты видишь перед собою одинокую богомолицу, рабу Господа нашего. Я здесь, чтобы служить Ему».
«Ты видишь перед собою одинокую богомолицу, рабу Господа нашего…»
«Ты не хочешь назвать себя, - сказал царь, - ну, а я не стану таиться и надеюсь, узнав, кто я, ты примешь мое предложение. Я - Кассера, царь всех царей Востока. Я предлагаю тебе мою руку и сердце, это честь, достойная и тебя, и меня».
«Государь, - молвила Рави, - не думаю, что самый могущественный царь на земле захочет снизойти до женитьбы на женщине, блуждающей по пустыням, где всё говорит о ее бедности и простом происхождении. Я слишком уважаю вас и ваше величие и не смею дерзко помышлять о том, чтобы вознестись столь высоко».
«Не отказывай мне, госпожа, и не бойся, насилие тебе не грозит. Зато я ранен в самое сердце твоей добродетелью и красотой. Тебя смущает мое величие, что ж, тогда я добровольно пожертвую собой, чтобы жить с тобою в пустыне и служить Аллаху и Его Великому Пророку».
Кассера говорил искренне, от всей души и тут же подтвердил слова своими приказаниями: он велел поставить два шатра: один - для себя, другой - для Рави, и заполнить их разными припасами.
Дочь Зорахана оценила жертвы царя, а также его обходительность. Она подумала о том, как пострадают его подданные, если он откажется ими править, а также о горе его семьи и попыталась отговорить Кассеру от его гибельного намерения.
«Государь оказывает мне слишком большую честь, - сказала она рабу, который прислуживал ей за столом, - но я не могу принять его предложение, ибо мое честолюбие довольствуется тем, что я служу Господу. У царя же есть другие обязательства, он представляет на земле Того, кому я поклоняюсь, он - порука справедливости и милосердия и должен сделать так, чтобы подданные, чье счастье зависит от его мудрости, любили его и боялись. Кроме того, у государя есть жены и дети, с которыми его связывают священные узы. Ему не дозволено, не нарушая законы природы и справедливости, хоронить себя вместе со мною в этой безлюдной пустыне. Ты, похоже, пользуешься его доверием: передай ему мои сожаления и разъясни, что вера создает между нами непреодолимые препятствия».
Раб выполнил данное ему поручение и вернулся назад, сказав, что царь, признавая вину свою за многие ошибки, стремится добиться прощения путем покаяния.
которые непременно пострадают, лишившись столь мудрого и достойного правителя. Она сказала, что хочет поговорить с царем в отведенном ей шатре, и Кассера не заставил себя ждать.
«С нижайшим почтением жду твоих приказаний», - молвил он.
«Государь, - сказала прекрасная незнакомка, - не из недоверия к тебе сделала я тайну из своего имени, а потому, что всем сердцем желала закончить жизнь в одиночестве. Решимость, с которой ты исполняешь замыслы свои, нарушила мои намерения. Государь столь великий и славный, повелитель, любимый своими подданными, нежный и сострадательный отец не имеет права уклоняться от своего долга и обязанностей. Я никогда не простила бы себе гибель твоих земель из-за моего упрямства, я обязана вернуть государя его стране ради благополучия многих и многих его подданных. Я отдам тебе руку за оказанную мне честь, за твое выгодное и искреннее предложение, но прежде открою мое имя».
И Рави рассказала всю правду о пережитых ею несчастьях, начиная с бегства с отцом из страны Дабдина и до последнего лживого обвинения, которое обрекло ее на жизнь в дикой пустыне.
«В моем одиночестве, - продолжила она, - меня мало беспокоило, что обо мне говорят, но, став женой великого государя, я обязана сделать так, чтобы его выбор не вызвал нареканий. Для нас обоих важно доказать мою невиновность и обелить мое имя в глазах людей. Царь Дабдин - твой вассал и данник, прикажи ему явиться к тебе вместе с его визирем Караданом и главным евнухом. Я не имею права сесть рядом с тобою на престол, пока с меня не будут полностью сняты гнусные обвинения, которые послужили причиной моего несчастья».
и просторных покоях, каких не было ни у одной из царских жен, и целая толпа прислужников и прислужниц с готовностью исполняли каждое ее желание.
Кассера не стал мешкать и дня, он послал царю Дабдину, его визирю Карадану и главному евнуху приказ срочно явиться в столицу. Гонца, который повез этот приказ, сопровождало целое войско, и ему было велено добиться незамедлительного исполнения царского повеления.
В то время, как прекрасная Рави нашла в ужасной пустыне душевный мир и нерушимый покой, несчастный Дабдин в своем роскошном дворце не находил себе места. С тех пор, как он столь жестоко обошелся с любимой женою, жизнь утратила для него всю сладость. Карадан даже во сне видел одни лишь кошмары, и время не смогло утишить его сожаления.
В таком печальном положении находился Дабдин, когда ему передали приказ Кассеры. Карадана ошеломила суровость, с какой всем им было объявлено царское повеление, и его с новой силой замучали угрызения совести. Тем не менее ему пришлось тронуться в путь вместе со своим господином, который тревожился ничуть не меньше, не ведая причин, вызвавших столь строгое обращение. И только главный евнух без страха пустился в дорогу. Наконец все трое явились ко двору Кассеры.
Царь с нетерпением ждал их в своих покоях вместе с Рави.
«Визирь! - сказала дочь Зорахана. - Узнаешь ли ты меня? Я - Рави, бывшая жена Дабдина, которую ты так грязно оклеветал в его глазах. Ты предал долг свой и веру, предал своего царя, доверявшего тебе как себе самому, и меня, к которой обязан был относиться с почтением. И это после того, как ты подступился ко мне с оскорбительными предложениями. Ты один виноват во всем и, коли есть у тебя еще силы и мужество, признайся в своем прегрешении, не пытайся напрасными увертками навлечь на себя гнев Божий».
Карадан с горечью и страхом воскликнул:
«На твоем челе, госпожа, печатью лежит невинность так же, как на моем написано „Предатель". После того, как я напрасно просил тебя утолить мои желания, злой гений завладел мною…»
«О изменник! - прервал его речь Дабдин. - Нет таких мук, которых ты не заслуживал бы, и не избежать тебе кары небесной».
Кассера радовался торжеству невинной Рави и обратился к Дабдину, обрушившему свой гнев на Карадана.
«Царь, - сказал Кассера, - не только твой визирь виноват в том, что вы сделали с Рави, ты тоже заслуживаешь наказания. Тот, кто правит другими людьми, прежде всего должен уметь властвовать над собою. Ему не позволено торопиться с суждениями и тем более с местью по своему произволу, он должен проявлять осторожность на каждом шагу и никогда не выносить приговора, не выслушав обвиняемого. Следует тщательно проверить и обвинителей, и свидетелей, взвесить каждое доказательство и никому не верить на слово, пока всё не разъяснится. Ты повел себя как самодур, и поведение твое порочит данную тебе власть. Тем не менее, будучи твоим господином, я тебе не судья. Здесь есть человек более осведомленный и мудрый, ему я передаю твое дело и дело твоего визиря, пусть он вынесет вам приговор. Я говорю о тебе, госпожа, - обратился Кассера к своей будущей жене, - тебе я поручаю эту задачу, и пусть устами твоими добродетельными глаголет истина».
«Государь, - отвечала Рави, - тяжкое бремя ты возложил на мои плечи, но если я должна выступать от имени закона, то положусь на божественный Коран, где сказано: «Всякий, содеявший умышленное убийство, должен быть убит точно таким же способом, каким он совершил свое преступление»{256}. Царь Дабдин, присутствовавший здесь, размозжил ударом дабура голову моего отца, старого и верного слуги своего. Огульно меня обвинив, он обрек меня на погибель, не дав себе времени на размышления, а посему заслуживает того же. Визирь Карадан желал мне смерти, чтобы избавиться от свидетеля своей преступной дерзости: по его лживому доносу меня бросили в пустыню. Пусть он займет мое место; десница Защитника всего живого избавила меня от всякой опасности, милостью Мухаммада и твоей добротою, мой государь, невинность восторжествовала. Того, кто делает добро, Аллах рано или поздно вознаграждает, а преступнику никогда не избежать наказания. Главный евнух царя Дабдина был лишь орудием в руках своего господина, но у него есть права, данные законом. Он был великодушен и добр, ему удалось заменить мой смертный приговор изгнанием. Этот человек помог мне добраться до пустыни, снабдил меня самым необходимым и обращался со мною с сочувствием и уважением. Он сердцем понимал, что я ни в чем не виновата, тогда как люди более просвещенные травили меня. Таковы факты и таков закон, но не мне произносить приговор».
Выслушав Рави, Кассера ударом дабура вышиб из Дабдина дух. Карадана сослали в пустыню, а главный евнух получил почетный титул эмира и орден, выпущенный в его честь, на котором было начертано: «Человеку, творящему добро». Он был обласкан царем и царицею, жил в их дворце и пользовался всеобщим доверием. Кассера вскоре женился на прекрасной и кроткой Рави, народы приветствовали их союз, подати были сокращены, и щедрая милостыня досталась всем беднякам Персии. Некоторое время спустя стало известно, что Карадана растерзали дикие звери.
Примечания
69
Дабур
Комментарии
255
Рави - араб. «повествующая». Данное имя имеет значение и во французском языке, см. статью в наст. изд.
256
…Коран, где сказано: «Всякий, содеявший умышленное убийство, должен быть убит точно таким же способом, каким он совершил свое преступление». - Точно такой фразы в Коране нет, но имеется схожее по смыслу выражение: «Воздаянием за зло является равноценное зло» (42: 40). См. также примеч. 118 и примеч. 119.