Братья Шелленберг.
Книга вторая.
Глава 24

24

Вот и яхта "Клеопатра", выкрашенная в синий цвет, гладкая как шелк. Десять матросов и капитан, выстроившись на борту, приветствовали гостей. У Женни учащенно билось сердце, когда она взошла на корабль. Она не представляла себе яхту такой большой. Все блестело чистотой и радовало взгляд, а мачта - какая высокая! Но вот уже маленький пароходик потащил их на буксире мимо мола и маяка в открытое море. Дул слабый ветер, погода стояла великолепная. Паруса поднялись. Пароходик покинул яхту, и она понеслась вперед. Вскоре раздался гонг, и стюард пригласил гостей к столу. Стол был роскошно сервирован - цветы, дорогое старинное серебро.

- Как хорошо, что великая герцогиня не сдала своего серебра на нужды войны, как этого требовал патриотизм, - со смехом сказал Венцель, - не стояло бы тогда у нас на столе это великолепное серебро!

Волшебно прекрасными казались Женни эти дни. Они скользили вдаль, как самый корабль по морю. День переходил в ночь, и ночь в день. Нереальными и неземными казались они, как туман над морем и светлые ночи под зеленым небом.

Яхта плыла, и маяки вспыхивали на горизонте.

- Что это за огонь-Венцель?

- Это пловучий маяк Гьедзер, Женни. А это Лангеланд, Кильс-Нор.

Как-то поздно вечером их застиг полный штиль вблизи одного из датских островов. Море переливалось, как расплавленный свинец. На горизонте стоял лиловый туман, как будто там виднелась далекая страна. В воздухе - ни дуновения. Настала ночь, они бросили якорь. С острова отчетливо доносились голоса, звон колокольцев.

- Что это, Венцель?

- Это скот пасется на лугу.

- Но прислушайся - кто-то плывет на веслах.

И вправду: слышался как бы плеск весел. Венцель и Женни всматривались во мглу, но ничего не было видно. Затихшее море десятикратно усиливало каждый звук, словно чувствительная мембрана. Вот начала всплывать на горизонте как бы ослепительная горная вершина, зубчатая, страшная, сверкающий айсберг... Но нет, это всходила луна, величественно и торжественно. Когда Женни поднимала взор к небосводу, она содрогалась, ей чудилось, будто на нее устремлены глаза множества неземных созданий.

- Я счастлива, - сказала она и прильнула к Венцелю.

- Да, это красиво, - ответил Венцель. Он вновь обрел в ее близости, среди морской тишины, эту простоту большого мальчика, которую она так любила в нем... как в ту ночь в Хельброннене. - Богатые люди - все лицемеры, - продолжал он. - Они не говорят: деньги дают радость, здоровье, наслаждение. О, нет, они говорят: самое прекрасное на земле - это труд, исполнение долга. А я не лгу. Я люблю эту жизнь! И все это случилось потому, что один старик, платя мне жалованье, считал возможным обращаться со мной, как с автоматом, потому, что этот старик сделал мне выговор за опоздание на десять минут. Вот моя месть!

Под утро Женни услышала, как заскрипело судно и как вода заплескала об его стежки. "Клеопатра" опять пошла вперед.

огненной сетью. Гром грохотал, как битва вдали. В эту седую, полосуемую молниями тучу медленно скользнула "Клеопатра", направляясь в маленькую рыболовную гавань. На берегу горел дом, подожженный молнией.

Венцель сидел на палубе, приковавшись взглядом к сети молний. Голова у него наклонена была вперед, глаза сверкали, рот был приоткрыт, все в нем было напряжение и сосредоточенная энергия.

Женни обливалась потом. Она дрожала от жары, возбуждения и страха.

- Зачем въезжать в грозу? - спросила она. - Я боюсь.

Венцель расхохотался.

 В корабль молния никогда не ударяет или очень редко. Иначе побоялся бы и я и велел бы повернуть обратно.

- Почему молния не ударяет в корабль?

- Спроси ученых. Они тебе расскажут сказку.

Женни что-то ответила, но гром заглушил ее слова.

Снова уставился Венцель на сеть молний, нахмурив брови, готовый к бою.

 О чем ты думаешь, Венцель? - спросила Женни.

- Жаль, - сказал Венцель, сжимая кулаки, - жаль, что нельзя жить вечно! Всем владеть... и вечно жить! Силой, здоровьем владеть! И тобою!

Он поднял Женни на руки и понес ее вниз, в каюту. Она дрожала.

- Испытаем богов! Посмотрим, в какой мере они рыцари!