Братья Шелленберг.
Книга третья.
Глава 4

4

После обеда он поздоровался с Эстер в фойе отеля непринужденно и отнюдь не с тем почтительным выражением, с каким подходили к ней другие мужчины. Здесь, в фойе, гости отеля имели обыкновение отдыхать с часок после дневных трудов и обеденных тягот, чтобы набраться сил для бала или бара.

Эстер нисколько не удивилась, вдруг увидев перед собою Венцеля. В Санкт-Морице не счесть было всех ее знакомых из Парижа, Лондона и Берлина. Куда она ни поворачивала голову, везде в глаза бросались знакомые лица.

- Вы приехали сюда заниматься спортом, господин Шелленберг? - спросила она, улыбаясь и окидывая его быстрым, искушенным взглядом. Его лицо, его одежду, его манеру держать себя, - все она уловила в дробную долю секунды.

- Не я, а мои лошади, - ответил Венцель. - Я пущу скакать здесь своих лошадей, сам же буду избегать какого-либо напряжения.

Он принадлежал к числу самых богатых людей во Франции и удесятерил во время войны свое состояние. Другой - майор Ферфакс, сэр Стюарт Ферфакс из Лондона - был гольф-чемпионом Англии.

- Отчего, барон, не записались и вы на скачки по озеру? - спросила Эстер барона Блау.

- Мой тренер боится, что разреженный воздух повредит лошадям, - скучающим тоном ответил банкир, внимательно и без всякого стеснения уставившись на Венцеля своими черными, круглыми, меланхолически поблескивавшими глазами.

Банкир был изящный господин с иссиня-черными волосами, разделенными пробором и уже с легкой проседью на висках. В отличие от большинства других лиц, его лицо покрыто было не смуглым загаром, а болезненной синевой, своего рода синеватой глазурью. Выражение у него было высокомерное и скучающее, а нервно втянутые крылья носа производили такое впечатление, словно он все время был немного огорчен. У него была привычка иногда поднимать плечи и вытягиваться, словно он пытался стать выше ростом. Рост Венцеля как будто оскорблял его, казался ему как бы непомерным притязанием и вызовом.

Барон Блау, как и Венцель, не для спорта приехал в Санкт-Мориц. Правда, он каждое утро бегал в течение часа на коньках, ровно от десяти до одиннадцати, вычерчивая восьмерки на зеркально-гладкой поверхности принадлежавшего отелю катка. Каждые четверть часа он останавливался, чтобы пропустить через ноздри дым тонкой папироски. При этом он хмуро косился на других конькобежцев Одет он был в широкие клетчатые, черные с белым, бриджи и свитер броского голубого цвета, распотешивший Венцеля. Днем он играл в керлинг. Круглыми камнями вроде прессованных сырков, величиной с грелку, играющие стреляли в цель по гладкой полосе льда. Это была игра преимущественно для пожилых людей, очень увлекавшихся этим видом спорта. Они лихорадочно скоблили и мели маленькими метлами лед, чтобы увеличить скорость камня. Иногда казалось, будто кучка метельщиков суетится на льду. Этим исчерпывались занятия барона. Днем он показывался редко, но каждую ночь последним уходил спать.

 - так сильно загорел он на солнце. Усики у него напоминали маленькую красную зубную щетку, а его рыжеватые волосы строптивыми кустиками окружали лысеющий череп. Где у других людей находятся глаза, у майора было что-то вроде расплавленного серебра.

Утром майор обычно тренировался на "скелетоне". Лежа животом на низких санках, он срывался вниз по обледенелым колеям, наклонным, как кровельный скат. Он прикрепил к своим санкам два секундомера, которые мог пускать в ход во время бешеной гонки. Когда он летел вниз, его изогнутый нос был на расстоянии какого-нибудь вершка от твердой ледяной поверхности. Днем он правил рулем своего "боба" "Старая Англия". При этом он также лежал на животе, сжимая в сухих руках руль, устремив глаза в несущийся ему навстречу снежный путь. Он тренировался для больших гонок на "бобах", которые должны были состояться через две недели. На нем лежала леди Уэсзерли, а за нею - еще три спутника. Лорд Гэстингс, один из знаменитейших в Англии охотников на фазанов, управлял тормозом. Смертельную скуку выражало его бульдогоподобное лицо, когда "боб" мчал его в бездну. Вчера они опрокинулись, и лорд Гэстингс вывихнул себе руку.

Эстер, всегда окруженная роем поклонников, по-видимому, поместила этих двух телохранителей во главу списка претендентов на ее руку. Оба, по слухам, сделали ей предложение и ждали ее решения. Барон Блау предлагал ей свои миллионы, свои замки, свои рудники, свою провинцию в Тунисе, свою паровую яхту. Майор Ферфакс предлагал ей свое звание гольф-чемпиона Англии (это как-никак чего-нибудь да стоило), свое здоровье, свой рост, составлявший один и девять десятых метра, и свой железный кулак, которым он мог свалить лошадь. Денег у него не было, только долги. Оба они уже два года повсюду ездили следом за Эстер - в Египет, в Монте-Карло, в Париж, в модные французские курорты. Эстер таскала их за собою, не давая им окончательного ответа.

- Рад познакомиться с вами, господин Шелленберг, - сказал Венцелю барон Блау после того, как довольно долго мерил его бесцеремонным взглядом, - мы ведь, если не ошибаюсь, ставим себе одинаковые цели. - Он говорил по-французски, не изменяя голоса, на одной ноте, равнодушно, безучастно, словно в нем сидел посторонний человек, который только пользовался его голосовыми связками и его адамовым яблоком. У Венцеля изобразилось на лице изумление.

- Если я не ошибаюсь, это тот самый господин Шелленберг, с которым мы уже переписывались, - продолжал барон Блау, - который хлопочет о Соединенных Штатах Европы и мире между народами.

- Я должен вас, к сожалению, разочаровать, господин барон, - ответил он, - вы говорите о моем брате. Я же лично не обольщаюсь такими иллюзиями и утопиями.

- Так это не вы? И вы сказали - иллюзии? О! - произнес барон разочарованно, но все тем же равнодушным, скучающим голосом.

- Барон Блау - делегат французского Красного Креста и фанатический пацифист, - объяснила Эстер.

Барон скользнул по ее лицу подозрительным, обиженным взглядом. Ему казалось, что Эстер презирает пацифистов. Подобно большинству светских дам она, по-видимому, предпочитала мужчин, готовых идти под пули. Подобно большинству этих дам она сама не знала причины такого предпочтения.

 Вы, стало быть, не считаете возможным длительный мир между народами? - снова обратился к Венцелю барон Блау, подняв брови.

- Не считаю, - сказал Венцель, снисходительно улыбаясь.

- И вы думаете, что войны должны происходить вечно?

- Я так думаю. Людям нужно иметь какую-нибудь ложь, ради которой они могли бы убивать и умирать.

Барон Блау отшатнулся.

- Right you are! Right you are! [Вы правы! Вы правы!- англ.] - кричал он.

Но в этот миг к ним приблизилась маленькая круглая дама, темная, как орех, от загара, и взволнованно крикнула:

 Майор Ферфакс!

Майор нагнулся до земли, и она что-то шепнула ему в хрящеватое ухо. Ферфакс был, по-видимому, крайне поражен ее сообщением.

- Что сказала Пегги? - спросила Эстер с большим любопытством.

Майор ответил:

- Пегги говорит, что "Нэткрекер" на три секунды побил мое лучшее время, - "Нэткрекер" было название "боба", соперника по спорту.

 Вы сегодня слишком высоко брали виражи, майор Ферфакс, "Нэткрекер" поворачивает гораздо круче, - сказала Эстер с легким укором. Затем она обратилась к Венцелю: - Кстати, я завтра жду сюда моего отца, господин Шелленберг. Он несомненно будет рад встрече с вами.

"Радость его будет немного затуманена, - подумал Венцель с тихим ликованием в душе. - Она не знает тщеславия стариков, самого жестокого из всех тщеславий". И еще он подумал: "Этих двух молодцов я не боюсь. Что они такое? Ничто!"

Собеседники уже набрались новых сил и, чтобы убить время до бала, перешли в бильярдную. Эстер страстно любила играть на бильярде, а барона Блау эта партия вознаграждала за весь день ожидания. Он играл очень хорошо, со всеми тонкостями, каким научился в парижских бильярдных академиях. Майор не играл. Он следил за игрою, с трубкой в зубах, и наблюдал каждое движение Эстер Венцель хотел откланяться, но Эстер пригласила его последовать за ними. Она любила иметь в своей свите видных и осанистых мужчин.

Взгляды гостей, погруженных в глубокие кресла и еще переваривавших обед, провожали их. Слышалось шушуканье. Ее видели уже с пятью, иногда и с большим числом спутников, в иные дни их оставалось только двое, но сегодня появился уже новый. Красивая, соблазнительная женщина, конечно, но...