| Автор: | Келлерман Б., год: 1932 |
| Категория: | Рассказ |
IX
Корошек смотрел в дверную щелку на площадь: там действительно стоял молодой господин Грегор и спокойно разговаривал с этой бешеной Ольгой. Он даже шутил!
-- Боже мой, как это у вас хватает храбрости разговаривать с этой сумасшедшей женщиной! -- с удивлением воскликнул Корошек, когда Жак вошел в вестибюль. -- Ведь она могла бы выстрелить и тяжело ранить вас - в бедро, например, и вы остались бы хромым на всю жизнь!
-- Я готов держать с вами пари, что у нее и револьвера-то нет в кармане, -- ответил Жак и презрительно засмеялся. -- Это только блеф, чтобы запугать Рауля. Ему следовало бы выйти и хорошенько отколотить ее!
-- Что вы, что вы! Как можно бить свою жену!
витриной, забавлялись видом этой фигуры, но Роткель приказал им отойти: некрасиво смеяться над несчастным человеком. Посетители кафе острили при ее появлении. Милая, хорошая женушка, не правда ли? Кто бы мог подумать, что у этой прелестной белокурой "куколки" столько злости? Весь город смеялся! А ее "малышка", почему он ни разу не выйдет к ней? Он просто-напросто прячется от нее со страху. Пусть бы попробовали так с Яскульским! Его широкое лицо побагровело от гнева. Его жена могла бы заявиться хоть с пушкой, -- уж он бы задал ей перцу! Но его жена давно умерла...
Когда Корошек просовывал свою желтую дыню в комнату Рауля и шептал: "Она там", -- Рауль бледнел; он с каждым днем становился всё более нервным. Корошек считал своим долгом охранять своих гостей. В мыслях он уже видел адвоката Рауля Грегора плавающим в собственной крови перед "Траяном", с толстым портфелем под мышкой. Ну и дела творятся на белом свете!
Иногда Ольга дежурила перед "Траяном" всего лишь двадцать минут, но очень часто - битых два или три часа. Один раз она караулила до девяти вечера. Было очень холодно, кружился мелкий колючий снег, Ольгу совсем запорошила, но она без устали расхаживала по площади, как призрак, не знающий покоя. Рауль почувствовал сострадание к ней. Такой холод, такой снег! Бедняжка! Она страдает, она несчастна, она мучится! Не открыть ли ему окно и крикнуть: "Ольга, золотце мое!" Нет, нет, он не может! Он вспоминал об оскорбительных и бесстыдных письмах, которые она ежедневно посылала ему. Она осыпала его бранью. Употребляла такие словечки, что он стыдился показать кому-нибудь эти письма. Ее страсть пользоваться самыми вульгарными выражениями была просто болезненна. Она грозила ему уйти к другим мужчинам. Настанет день, и он горько раскается. А сегодня она назвала его бесстыжим сутенером! И это - его нежная куколка, которая всю ночь меняла ему согревающие компрессы, как только он кашлянет раза два! Нет, нет! Невозможно! После этих писем о примирении нечего и думать. Сострадание Рауля сразу превратилось в ненависть. "Ну и замерзай, замерзай, сумасшедшая!" - в бешенстве закричал он. Кому приятно, когда его называют "бесстыжим сутенером" или еще похуже? А теперь он выйдет, будь что будет!
Корошек входит и шепчет:
-- Она еще там!
У меня деловое свидание, и я не позволю себя больше терроризировать! -- в бешенстве кричит Рауль, обращаясь к несчастному Корошеку. -- Это террор, настоящий террор! Понимаете вы?
Господи боже мой! Нет, Корошек этого не допустит. Он провожает Рауля через двор, через конюшни. Там есть маленькая дверка.
-- Осторожней. -- Он осматривает улицу, и Рауль исчезает в снежном вихре.
Однажды вечером Ольга появилась в десять часов перед "Парадизом" и вызвала Ксавера.
-- Господин Грегор у вас? -- спросила она, сверкая глазами.
Нет, его нет здесь. Пожалуйста, прошу вас, убедитесь сами, сударыня!
Ольга делает шаг назад.
-- Чтобы я вошла в ваш притон? -- с возмущением кричит она.
В это самое мгновение, -- о боже! -- злополучный господин Грегор вдруг появился во дворе "Парадиза". Но добрый ангел, как видно, охранял его: Ольга его не заметила, а он, к счастью, сразу же ее узнал и быстро юркнул в виноградники.
Сегодня всё сошло, а что будет завтра?
-- у них в баре весь вышел. Когда она, ничего не подозревая, спускалась с лестницы, к ней вдруг вплотную подошла какая-то закутанная женщина, закричала на нее, назвала потаскухой, с которой поступят так же, как с ее сутенером. Карола с криком бросилась назад в гостиницу, и там с ней сделалась истерика.
Надо было наконец принимать какие-то меры!
Корошек сказал, что он вынужден обратиться к полиции. Эта мегера нападает уже на его клиентов; он этого не потерпит! Но при этом Корошек дрожал всем телом. Тогда-то все увидели, что за молодец Яскульский. Если у Рауля не хватает мужества вправить мозги этой сумасшедшей, он, Яскульский, сам возьмется за это. Он берет дрожащую Каролу под руку, помогает ей сойти с лестницы и кричит:
-- Никто не посмеет вас пальцем тронуть, Карола, если с вами Яскульский! Я прикрою вас своим телом!
Он проводил Каролу через площадь, затем вернулся и, окончательно расхрабрившись, подошел к тени, стоявшей перед "Траяном".
Пора вам бросить ваши глупые шутки, уважаемая госпожа Грегор, -- сказал он своим гудящим басом. -- Вы только людей смешите!
Но тень так резко и угрожающе шагнула к нему, что он, эта каланча, отступил в испуге.
-- Не суйте свой грязный нос в дела, которые вас не касаются! -- закричала Ольга, пылая гневом. Она обозвала его первым бабником в городе, бегающим за всеми девками, и наговорила бог весть что. И откуда она понабралась таких забористых словечек? Даже Яскульский потерял дар речи. Он не проронил ни звука. У этой бешеной кошки был такой вид, точно она вот-вот вцепится ему в лицо.
Яскульский, как известно, тактом не отличался.
-- Да, ты теперь здорово сел в лужу, дружище! -- весело смеялся он, зайдя к Раулю после встречи с Ольгой. -- Ну и женушка у тебя, нечего сказать!
Я вынужден вас просить не вмешиваться в мои частные дела! -- огрызнулся он.
Но Яскульский только хохотал.
-- Твоя супружница мне чуть глаза не выцарапала! -- сказал он. -- Тогда я мог бы требовать с тебя вознаграждение в пользу пострадавшего. И тебе, как мужу, пришлось бы заплатить. Ха-ха-ха!
Рауль вытирал пот с лица.