Автор: | Киплинг Д. Р. |
Примечание: | Перевод: Андрей Сергеев |
Категория: | Стихотворение |
34. ИСКУПЛЕНИЕНИЕ ЭР ХЕБА
Эр-Хеб за горной цепью А-Сафай |
Своей беды свидетельА-Сафай |
О ней поведал Горуху - оттуда |
Пошел на Запад, в Индию, рассказ. |
История Бизесы. Дочь Армода |
Бизеса, обрученная с Вождем |
Шестидесяти Копий, - он стерег |
Проход в Тибет, а ныне ищет мира |
В пределах, где царит безмолвный буд, - |
Бизеса умерла, спасая племя |
От Мора, и остановила Мор. |
Таман - Один он больше всех людей, |
Таман - Один он больше всех богов; |
Таман - Один и Два в Одном: он скачет |
С заката до восхода в небесах, |
Изогнутых, как лошадиный круп, |
И пятками он бьёт коню в бока |
И ржущий гром разносится в горах. |
Таков Таман. В Эр-Хебе был он бог |
И уничтожит созданных богов, |
Когда сойдет на землю для суда |
Над теми, кто хулил его жрецов, |
И в жертву приносил худых овец, |
И в храме не поддерживал огня, - |
Как поступил Эр-Хеб, забыв Тамана, |
Когда людей прельстил Киш и Ябош, |
(Ничтожные, но хитрые божки.) |
Таман с небес увидел грех людей |
И рассудил вернуть их, покарав, |
И кованный железом Красный Конь |
Спустился с неба в горы сеять мор. |
На ветер трижды фыркнул Красный Конь. |
Но ветер голый испугать нельзя; |
О снег ударил трижды Красный Конь, |
Но снег беззвучный испугать нельзя; |
И вниз пошел по склону Красный Конь. |
Но камень гулкий испугать нельзя; |
Коня встречала чахлая береза, |
И за березой - серая сосна, |
А за лесами чаща наших пастбищ |
Уже лежала у его копыт. |
Тем вечером туман закрыл долину, |
Как закрывают мертвому лицо, |
Закрыл долину бело-голубой |
И растекался, тихий, как вода, |
От храма, где давно погас огонь, |
От храма до запруды водопоя |
Клубился, подымался, оседал |
И замирал, - и вот при лунном свете |
Долина замерцала, как болото, |
И люди шли в тумане по колено, |
Переходя долину словно вброд. |
Той ночью Красный Конь щипал траву |
У водопоя наших стад, и люди - |
Кто услыхал его - лишились сил. |
Так мор пришел в Эр-Хеб и погчбил |
Мужчин одиннадцать и женщин трех; |
А Красный Конь ушел с рассветом ввысь, |
Оставив на земле следы подков. |
Как покрывают тело мертвеца, |
Но был он много выше - высотой |
С отроковицу, - и при лунном свете |
Долина замерцала, словно заводь. |
Той ночью Красный Конь щипал траву |
На расстоянье брошенного камня |
От водопоя наших стад, и люди - |
Кто услыхал его - лишились сил. |
Так мор пришел в Эр-Хеб и погубил |
Мужчин - две дюжины, и женщин - семь, |
И двух младенцев. |
Так как путь на Горух |
Был путь к врагам, а в мирный А-Сафай |
Путь перекрыли снежные заносы, |
Мы не могли бежать, и смерть копьем |
Разила нас; молчали Киш и Ябош, |
Хотя мы им заклали лучших коз; |
И каждой ночью Красный Конь спускался |
Все ниже по реке, все ближе, ближе |
Ко храму, где давно погас огонь. |
Уже туман вздымался выше плеч |
И голоса гасил в жилищах смерти, - |
Тогда Бизеса молвила жрецам: |
- На что нам Киш и Ябош? Если Конь |
Дойдет до храма, нас постигнет гибель. |
Вы позабыли бога всех богов, |
Тамана.'» И в горах раздался гром, |
II пошатнулся Ябош, и сапфир, |
Зажатый меж колен его, померк. |
Жрецы молчат; один из них воззвал |
К величью Ябоша, но вдруг свалился |
И умер пред Сапфирным алтарем. |
Бизеса молвит: «К Смерти я близка |
И мудростью предсмертной обладаю |
И вижу, в чем спасенье от беды. |
Вы знаете, что я богаче всех - |
Богаче всех в Эр-Хебе мой отец; |
Вы знаете, что я красивей всех, - |
На миг ее ресницы опустились, - |
Вы знаете, что я любимей всех…» |
Рванулся - но жрецы не допустили: |
«Ее устами говорит Таман». |
Бизеса молвит: «За мое богатство, |
Любовь и красоту меня Таман |
Избрал!» И гром пронесся по горам, |
И рухнул Киш на груду черепов. |
Во мраке дева между алтарями |
Стряхнула бирюзовые браслеты, |
Сняла серебряное ожерелье |
И сбросила нефритовый нагрудник |
И кольца с ног, и отшвырнула серьги - |
Их в молодости выковал Армод |
Из самородка горухской реки; |
Звенели драгоценности о камни, |
И вновь, как бык, ревел Таманов гром. |
Во мраке, словно устрашившись Дэвов, |
К жрецам Бизеса простирает руки: |
«Как слабой женщине истолковать |
Намеренья богов? Меня призвал |
Таман - каким путем пойти к нему?» |
Томился и рыдал в руках жрецов, |
Но не посмел поднять на них копье |
И вызволить невесту не посмел. |
И все рыдали. Но служитель Киша |
По месту первый перед алтарем, |
Обремененный сотней зим старик, |
Слепой, давно лишившийся волос |
И горбоносый, как Орел Снегов, |
Старик, прослывший у жрецов немым, |
Вдруг по веленью Киша - иль Тамана - |
(Кого из них, мы поняли не лучше, |
Чем серые нетопыри под кровлей,) |
Старик бессильным языком вскричал: |
Ступай ко храму, где погас огонь!» |
И рухнул в тень поверженного Киша. |
Тем вечером туман покрыл долину |
Как покрывают тело мертвеца, |
И поднялся над крышами домов; |
И возле храма, где погас огонь, |
Застыл, как склизкая вода в кормушках, |
И люди вновь услышали Коня. |
Тем вечером в Армодовом жилище |
Жреиы сожгли приданое Бизесы, |
Заклали Тора, черного быка, |
Сломали прялку девы, распустили |
Ей волосы, как перед брачной ночью, |
Но причитали, как на погребенье. |
Мы слышали, как плачущая дева |
Пошла ко храму, где погас огонь, |
И Красный Конь со ржаньем шел за ней, |
Подковами чеканя гром и смерть. |
Как А-Сафайская звезда выходит |
Из снежных туч и возвещает людям, |
Что перевал открыт, - так из тумана |
Бизгса вышла на Таманов Путь |
И по камням разбитым побрела |
Ко храму, где давно погас огонь; |
И Красный Конь до храма шел за ней |
II вдруг умчался в горы - навсегда. |
А те. кто пробудил Таманов гнев, |
Как дева на горе войдет во храм. |
Она дотронулась до почерневшей, |
Нетопырями оскверненной двери, |
И буквами древней, чем А-Сафай, |
Был высечен Великий Гимн Таману, - |
И дважды со слезами отшатнулась |
И опустилась на порог, взывая |
К Вождю, возлюбленному жениху, |
К отцу и к Тору, черному быку, |
Ей посвященному. Да, дева дважды |
Отшатывалась от ужасной двери |
В забытый храм, в котором человеком |
Играет, как игрушкою, Таман, |
Безглазый лик с усмешкой на устах. |
Но в третий раз на каменный узор |
Бизеса налегла, моля Тамана |
Принять ее как выкуп за Эр-Хеб. |
И кто следил, те видели, как дверь |
Раскрылась и закрылась за Бизесой; |
И хлынул ливень, и омыл Долину, |
Таманов гром, в сердца вселяя страх. |
Одни клянутся, что Бизеса трижды |
Из храма жалобно звала на помощь, |
Другие - что она бесстрашно пела, |
А третьи - что слыхали гром и ливень |
И не было ни пения, ни зова. |
Но что бы ни было, наутро люди, |
От ужаса немые, шли ко храму - |
Туда собрался весь Эр-Хеб, и с плачем |
Жрецы вступили в страшный храм Тамана, |
Которого страшились и не знали. |
Пробившаяся в трещинах трава |
Раскалывала плиты алтаря, |
По стенам проступали нечистоты, |
Прогнившие стропила распухали |
Лишайник изъязвил Таманов лик. |
Над ним в купели крови трепетало |
Рубиновое утреннее солнце - |
Под ним, закрыв ладонями лицо, |
Эр-Хеб за горной цепью А-Сафай |
Своей беды свидетель. А-Сафай |
О ней поведал Горуху - оттуда |
Пришёл на Запад, в Индию, рассказ. |
Примечания
Эта баллада - стилизация под древние сказания Тибета. Сюжет тоже взят из какой-то легенды, конкретно нам неизвестной. Во всяком случае мотив самопожертвования прекрасной девушки сам по себе достаточно распространён в мировом фольклоре, а затем и в разных литературах. Этот мотив мы находим в частности, в Илиаде (жертвоприношение Ифигении) Сходный сюжет есть и в Библии - история дочери Иевфая (1 Кн. Царств) и в средневековой французской легенде о дочери литейщика колоколов.