Женщины вокруг Наполеона.
Глава XIII. Элеонора Денюэль де-ла-Плень

Глава XIII. Элеонора Денюэль де-ла-Плень

Непримиримая вражда семьи Бонапарт ко всем Богарне, начавшаяся со времени женитьбы Наполеона, побуждала особенно сестер императора к интригам, которые делали им мало чести. Элиза, Полина и Каролина всегда были готовы покровительствовать любовным затеям их брата и сами сводили его с молодыми податливыми женщинами из их свиты. Они надеялись таким способом скорее и вернее отстранить его от "старухи" и склонить его на развод. Мюрат был также в союзе с ними и весьма охотно брал на себя должность любовного почтальона. В походе обыкновенно он брал на себя заботу о "развлечениях" императора. Таким образом, Талейран не был единственным, у кого постоянно были наготове "полные карманы любовных интрижек" для повелителя. Однажды в Булоне Наполеон пожаловался, что видит перед своими глазами только усатые физиономии, и вот его услужливый зять тотчас же предоставил ему хорошенькую итальянку, которая, видимо, только и дожидалась благоприятного момента, чтобы явиться к императору. В Париже дело обстояло точно так же. Мюрат почти всегда сопровождал Наполеона в ночных прогулках, которые тот предпринимал в простом экипаже без императорских гербов, одетый в простой, черный сюртук и с круглой шляпой на голове. И насколько Мюрат был занят интимными делами императора вне дома, настолько же Каролина в своем дворце была готова идти навстречу всем желаниям брата. И не одна из дам ее свиты была, подобно Семеле, обожжена палящими лучами Юпитера.

Когда победитель Аустерлица вернулся в начале 1806 года в Париж, он увидал у своей сестры новую очень красивую лектрису, которую явно с намерением ему выставляли напоказ при его посещениях. Так как она была весьма незаурядной наружности и при этом весьма кокетлива, то он не мог не заметить ее. Она была еще очень молода, едва восемнадцати лет, но уже была знакома со всеми ухищрениями женского кокетства. Она умела поминутно придавать своему высокому, гибкому стану самые выгодные позы, причесывала с большим вкусом свои прекрасные темно-каштановые волосы, а ее большие черные глаза вели опасную игру, против которой не смог бы устоять самый равнодушный и пресыщенный человек. А Наполеон не был ни пресыщенным человеком, ни новичком в разгадывании этой речи без слов. И поэтому ответ не заставил долго ждать себя. Он передал ей его через посредство своей сестры Каролины, которая уже давно с тайной радостью наблюдала за интересом, проявляемым ее братом по отношению к молодой лектрисе. И сестры Наполеона, так часто выказывавшие неповиновение его приказаниям, оказывались крайне послушными, как только речь шла о завязке какой-нибудь любовной интриги. Кроме того, в данном случае Каролина чувствовала себя до известной степени обязанной упрочить будущность своей чтицы, так как она была поручена ее покровительству; а чем она могла лучше обеспечить для нее материальную сторону дела, как не тем, чтобы добыть для нее в любовники самого императора?

Луиза-Екатерина-Элеонора Денюэль де-ла-Плень имела, несмотря на свой юный возраст, уже что-то вроде прошлого. Она была дочерью одного якобы рантье, про которого, однако, было неизвестно, какого рода рентой он оплачивал широкую жизнь своей весьма притязательной семьи. Мать Элеоноры была красива и еще довольно молода; говорят, что ее красота немало способствовала благосостоянию семьи. Хотя семья Денюэль и не вращалась в высших парижских кругах или, скорее, не была туда допущена, тем не менее Элеонора получила воспитание в аристократическом пансионе мадам Кампан, где воспитывались Гортензия, Каролина и другие девушки, ставшие впоследствии принцессами и королевами. Может быть, родители надеялись, что Элеонора сделает в заведении мадам Кампан блестящую партию, вроде той, которую сделала Гортензия. Не оставили ли это воспитательное учреждение мадемуазель Ташер да-ля-Пажери, племянницы Жозефины Эмилия и Стефания де-Богарне для того, чтобы стать женами принцев и сановников?

стуле молодой изящный офицер, который заинтересовал Элеонору больше, чем представление на сцене. И в антракте знакомство состоялось. Молодой человек, представившийся как капитан 15-го драгунского полка Жан-Франсуа Оноре Ревель, казалось, был в полном восхищении от красоты молодой девушки. Мать была в восторге от успеха дочери и пригласила Ревеля после театра ужинать к себе. Его посещения стали чаще, и немного времени спустя, 15 января 1805 года, была отпразднована свадьба Элеоноры с капитаном Ревелем.

Мадемуазель Денюэль попала в руки авантюриста, человека без чести и совести, который в достижении карьеры рассчитывал больше на красоту жены, чем на свою службу, потому что в сущности у него не было никакой должности. Незадолго до женитьбы он вышел из армии с целью, как он утверждал, сделаться поставщиком армии. В действительности он вовсе не имел даже чина капитана, а был просто сержантом. После двух месяцев брачной жизни он был арестован в конце марта 1805 года за растрату и подделку документов и приговорен к двум годам тюремного заключения. Кроме того, он уже был раз женат и имел двоих детей.

Элеонора очень скоро узнала его истинный характер и отвернулась от него. Она обратилась к своей бывшей воспитательнице мадам Кампан с просьбой оказать ей свою влиятельную поддержку. Так как мадам Кампан чувствовала себя отчасти виноватой в этом несчастном браке, посоветовав Ревелю жениться на Элеоноре, когда тот ради формы обратился к ней за сведениями относительно своей будущей жены, то она весьма охотно согласилась помочь молодой женщине в ее неприятном положении. При ее посредстве и заступничестве Элеонора получила место докладчицы у ее высочества принцессы Каролины, а немного времени спустя она была произведена в должность лектрисы.

Таково было ее положение, когда Наполеон познакомился с ней в начале февраля 1806 года. Ни ее воспитание в родительском доме, ни короткое время ее брака с Ревелем не могли иметь благотворного влияния на выработку ее нравственного мировоззрения. И поэтому, когда император, который, как известно, не любил тратить много времени на прелюдии к своим любовным приключениям, передал ей через Каролину свои предложения, то она пришла в восторг от возможности попасть в тайные апартаменты тюильрийского дворца и отправилась туда без малейшего колебания. Однако ее визиты к императору были редки и непродолжительны. Она сама старалась по возможности сокращать минуты любовных восторгов с Наполеоном, потому что ею не руководило никакое другое чувство, кроме тщеславия быть любовницей величайшего человека своего времени. Она чувствовала к нему, пожалуй, еще меньше интереса, чем мадам Гаццани; эта последняя хоть питала к нему чувство преданности.

Уже вскоре после первых посещений Тюильри Элеонора почувствовала себя матерью. Принцесса Каролина была вне себя от радости при известии об этом положении своей чтицы. Факт рождения от него ребенка - может быть, сына, - должен был побудить Наполеона привести в исполнение свое намерение развестись с Жозефиной. Каролина была первая, поспешившая передать ему это радостное известие.

той самой, где впервые вспыхнуло пламя его страсти к Жозефине. Казалось, он отдавал особое предпочтение этой улице для того, чтобы селить на ней своих возлюбленных, потому что позднее там же жила и мадам Валевская. Однако с тех пор, как Наполеон убедился, что будет иметь ребенка от Элеоноры, он стал реже посещать ее. Она тем временем развелась со своим мужем и приняла вновь свою девичью фамилию [27] . Ее достойный супруг, выйдя из тюрьмы, продолжал свою жизнь авантюриста и впоследствии, из чувства мести, опубликовал скандальнейшие брошюры относительно нее, Наполеона, Мюрата и Каролины [28] .

В то время как император заключал в Позене союз с Саксонией, Элеонора произвела на свет мальчика 13 декабря 1806 года. Он не получил полностью славного имени своего отца, а был назван только частью его, Леоном [29] . Любопытно привести метрическое свидетельство этого императорского сына:

...

"Понедельник, 15 декабря 1806 года. Метрическое свидетельство, выданное Леону, мужского пола, родившемуся 13 числа сего месяца, в 2 часа утра, на улице Победы,  29, дивизии Мон-Блан, сыну девицы Элеоноры Денюэль, 20-ти лет от роду, и неизвестного отца. Свидетелями при этом были Жак-Рене-Мари Эме, казначей почетного легиона, имеющий жительство на улице Сен-Жорж,  24, и Гильом Андраль, врач инвалидного дома, живущий там же; по просьбе Пьера Марше, акушера, имеющего жительство на улице Фоссе-Сен-Жермен-Локсеруа,  29, эти два вышеозначенные свидетеля вместе с ним и со мной, Луи Пикаром, адъюнктом городского головы, составили настоящее метрическое свидетельство и по прочтении подписались.

Подписано:

Марше, Эме, Андраль и Пикар.

Подписано: Буало.

Просмотрено в секретариате.

Подписано: Морисо".

Когда Наполеон получил через курьера от принцессы Каролины известие о рождении маленького Леона, он находился в Пултуске, где за шесть дней до этого он дал русским первое сражение. Он был очень счастлив и воскликнул с горделивой радостью: "У меня есть сын!". Теперь он знал наверное, что может продолжить свой род. Его решение развестись с Жозефиной укрепилось окончательно. Самое заветное его желание наконец исполнилось. Сын! Его сын! Когда он вернется, малютка будет глядеть на него своими ясными глазками, улыбаться ему своей бессознательной детской улыбкой, протягивать к нему свои ручонки! Он был бесконечно счастлив при этой мысли. Долгое время он раздумывал, не усыновить ли ему ребенка "с левой руки", как он говорил, и не сделать ли его наследником своего трона. Он забывал при этом, что его собственный свод законов не признавал права на престолонаследие за внебрачными детьми царствующих особ. Хотя он и говорил с Жозефиной об этом плане, дававшем ему возможность избежать развода с ней, но впоследствии он отказался от этой мысли.

некоей мадам Луар. Она была кормилицей сына Каролины, маленького Ахилла Мюрат. О материальной стороне воспитания позаботился сам император, назначив своему сыну по возвращении из Пруссии пенсию в 30 000 франков, а матери - в 22 000 франков. Но он ничего не хотел больше слышать об Элеоноре. В 1807 году она самовольно явилась со своим ребенком в Фонтенбло и попросила Констана доложить о себе. Наполеон очень рассердился и велел передать ей, что он принимает только тех лиц, которых хочет видеть. И Элеоноре пришлось удалиться. Для Наполеона она была теперь только матерью его сына, но не возлюбленной. Она выполнила свою обязанность: родила ему сына. И теперь весь его интерес сосредоточился на этом ребенке; мать же была ему совершенно безразлична. Он не видал ее больше. Подарив ей дом на улице Победы и назначив ей вышеупомянутую пенсию, он считал свои обязанности по отношению к ней раз навсегда поконченными.

Иначе обстояло дело с его сыном. Он отнюдь не забыл его. Когда Леону пошел третий год, он часто звал его в Тюильри и даже позднее, уже будучи женат на Марии-Луизе, заставлял по-прежнему приводить его к себе. Он играл с ним, дразнил и целовал его и радовался на удачные ответы ребенка. Леон уходил из Тюильри не иначе как осыпанный подарками и конфетами, а прежде всего банковыми билетами, которые приходились весьма кстати его матери.

Опекуном для своего сына Наполеон назначил барона Иньяса-Матье де-Мовиера, тестя барона Меневаля, своего секретаря. В 1812 году Леон вместе с детьми Мовиера посещал учебное заведение Икса в Париже, а когда император возвратился с Эльбы, воспитание мальчика взяли на себя мать Наполеона и его дядя кардинал Феш. Оба они были к нему очень привязаны, несмотря на то что Леон обнаруживал властный, буйный и непокорный характер. В особенности Летиция питала к нему нежную любовь, потому что он напоминал ей маленького Наполеона, на которого он был похож как две капли воды.

Император надеялся, что из его сына выйдет что-нибудь замечательное: разве он не был его собственная плоть и кровь? Леон не мог быть обыкновенным, будничным человеком! Когда у Наполеона уже был собственный, законный сын, которого он любил свыше всякой меры, его интерес к внебрачному ребенку отнюдь не уменьшился; он беспрестанно заботился о нем по-прежнему. Прежде чем отправиться в поход в 1814 году, он добавил к пенсии Леона еще 12000 франков, чтобы в случае, если он будет убит, будущность его сына была обеспечена. В июне 1815 года он опять подарил ему десять акций стоимостью в 100000 франков и в последний раз поцеловал его в невинный лоб. С его законным сыном ему было отказано в этом счастье. Он был далеко от Франции, лишенный трона и отца! В своем завещании Наполеон также позаботился о Леоне, которому тогда минул уже пятнадцатый год. Он записал на его имя пенсию в 72 000 франков, присовокупив при этом желание, чтобы Леон вступил в ряды парижской администрации. Насколько должны были осуществиться его надежды на этого сына, об этом умирающий император не имел представления.

Что же, однако, тем временем сталось с матерью Леона? Приблизительно через год после рождения ребенка она вышла замуж за Пьера-Филиппа Ожье, пехотного поручика, уехала с ним в Испанию и в 1812 году овдовела; ее муж умер в мариенбургском госпитале в чине капитана во время обратного похода из России. Два года спустя, когда союзные войска вступили во Францию, она познакомилась с одним баварским майором, графом Карлом-Августом-Эмилем Люксбург и повенчалась с ним в Бадене, в городе Зекенгейме, 25 мая 1814 года. В течение двадцати шести лет она жила с ним в Германии и в других странах, а затем снова приехала в Париж, куда ее муж был назначен баденским посланником. Подобно всем любовницам императора, она была свидетельницей падения трона Наполеона, но, подобно немногим, видела блеск возрождения Второй Империи. Она умерла 30 января 1868 года в Париже.

и стройный, как мать, но во всем остальном поразительно похожий на отца. У него был тот же тонко очерченный рот, та же смелая линия орлиного носа, тот же решительный взгляд, что и у Наполеона. Но Леон был денди, бездельник, неисправимый игрок, - словом, совершенно беспутный человек. Его наследственность была для него роковой. Тот деятельный дух, тот темперамент и энергия - этими качествами обладал молодой Леон несмотря на свое отвращение к работе, - все то мужество и решительность, которые он унаследовал от отца, все это было им направлено на ложный путь и к ложным целям. Он считал, что в качестве сына великого человека он имеет полное право на выдающуюся роль в обществе, не заслужив этого исключительного положения собственными силами. Воспитанный в блеске и роскоши, избалованный и захваленный с детства, он вырос окончательно испорченным человеком. Деньги не имели для него никакой цены, пока он мог разбрасывать их полными пригоршнями. Они текли у него как вода сквозь пальцы. В одну ночь он проиграл однажды 45 000 франков, а в другой раз - 16000 франков. Никаких, даже очень значительных сумм ему не хватало на его расточительную и полную приключений жизнь, которая протекала у него по большей части за кулисами театров и в будуарах дам легкого поведения. Он беспрестанно осаждал всех членов императорской семьи своими денежными требованиями, а в своих бесчисленных процессах, которые он вел со светом и даже с собственной матерью, он выказывал прямо гениальную деятельность. Наконец в 1838 году он попал за долги в тюрьму в Клиши, где он и пробыл в течение двух лет.

Но по выходе из тюрьмы жизнь Леона не стала регулярнее прежней. Его встречали в обществе самых низкопробных женщин; сам он пускался во всевозможнейшие двусмысленные предприятия и шарлатанские проделки, так что в конце концов он стал небезызвестен парижской полиции. В 1840 году в Лондоне он пытался сблизиться с принцем Луи, впоследствии императором Наполеоном III, которого он называл своим кузеном. Но так как тот не хотел его принять, то он вызвал его на дуэль. Однако английская полиция не допустила этой дуэли, которая должна была состояться в Уимблдоне. Совершенно разоренный и опустившийся, он вернулся во Францию и затеял процесс против своей матери, благополучно здравствовавшей графини Люксбург, принесший ему пенсию в 4000 франков. Позднее, когда "кузен", которого он хотел убить, сделался французским императором, он выплатил ему по завещанию его отца Наполеона I всю сумму, равнявшуюся теперь капиталу в 225 319 франков, и присоединил еще из собственных средств ренту в 6000 франков. И в благодарность за все это Наполеон III заслужил только брань и оскорбления, которыми его любезный кузен Леон награждал в печати. И все-таки второй французский император несколько раз платил его долги, всего на сумму 60 720 франков. И все эти деньги, значительные суммы для тогдашнего времени, не значили ничего в руках графа Леона. Вскоре он снова остался без копейки и снова начал осаждать своих "родственников" денежными требованиями. Один раз он потребовал 500 000 франков, в другой раз 877 670 франков и так без конца.

После падения Второй Империи Леон жил в Англии, по всей вероятности, на средства жившей там в изгнании семьи Наполеона III. В течение нескольких лет он был в связи с одной портнихой Франсуазой-Фанни Жоне, которая родила ему четверых детей. Ради этих самых детей он впоследствии женился на ней [30] .

Однако в 1875 году мы снова встречаем его во Франции, в Тулузе, в Бордо, в Туре и, наконец, в Понтуазе, где он жил в такой нищете, что не мог даже купить себе на один су табаку и должен был прежде отдать свой карманный нож, чтобы получить немного курева, которое раздобыла для него одна сострадательная служанка. Его жена, графиня Леон, нанималась на поденную работу, чтобы по крайней мере хоть не умереть с голоду. Сам Леон пытался повсюду и у всех раздобыть денег и дошел, наконец, до того, что приставал на улицах к знакомым с просьбой одолжить ему франк. Но никто не хотел оказать ему ни малейшего кредита. Заветным желанием госпожи Леон было получить от правительства табачную лавочку, но она умерла, не дождавшись исполнения своего желания, в 1899 году. Ее муж умер на восемнадцать лет раньше нее. Потомок великого императора, видевший дни его славы и могущества, утопавший в роскоши и богатстве, он умер как самый последний из бедняков 15 апреля 1881 года, не оставив своей семье даже столько, чтобы заплатить за шесть досок его последнего жилища. Поразительный по своей трагичности эпилог ко всем блестящим любовным эпизодам первого императора французов!

Примечания

28. Наиболее значительная из этих брошюр озаглавлена "Бонапарт и Мюрат, совратители одной молодой женщины, и некоторые из их пособников в этом деле перед судом в первой инстанции департамента Сены; исторические мемуары, написанные оскорбленным мужем Ж. О. Ревелем". Париж, 1815. Кроме этой он написал еще семь подобных брошюр, которые все относятся к истории его развода.

29. Его второе имя было Шарль.

30. Эта связь началась с 1854 года; и только в 1862 году он женился на ней законным образом.