Закон и жена.
Часть вторая.
Глава IX. Обвинение мистрис Бьюли

Глава IX
ОБВИНЕНИЕ МИСТРИС БЬЮЛИ

Я задрожала с головы до ног и взглянула на Мизеримуса Декстера. Я была слишком взволнована и не в состоянии вымолвить ни слова.

Я не была готова к такому твердому убеждению, которое чувствовалось в его тоне. Самое большее, чего я ожидала, это то, что он, так же как и я, подозревает мистрис Бьюли. А теперь я услышала из собственных его уст без малейшего колебания слова: "Здесь не может быть и тени сомнения, мистрис Бьюли отравила ее".

- Садитесь, - сказал он спокойно. - Чего вы испугались? Никто не слышит нас в этой комнате.

Я села и пришла несколько в себя.

- Вы никогда никому не говорили то, что сказали мне? - Был первый мой вопрос.

- Никогда, и никто не подозревал ее.

- Ни один из адвокатов?

- Ни один. Нет законных улик против мистрис Бьюли. Нет ничего, кроме нравственного убеждения.

- По всему думается, вы нашли бы улики, если б постарались.

Он рассмеялся при этих словах.

- Взгляните на меня! - сказал он. - Как человеку, прикованному к креслу, разыскивать доказательства? Кроме того, немало препятствий явилось бы мне на пути. Я не люблю выдавать своих мыслей, я человек осторожный, хотя вы, может быть, этого и не заметили. Но я не мог скрыть своей страшной ненависти к мистрис Бьюли. Если глаза могут выдавать тайные мысли, то она должна была прочитать в моих глазах, что я от души желал бы видеть ее в руках палача. С начала до конца эта мистрис Борджиа-Бьюли остерегалась меня. Могу ли я описать ее хитрость и коварство? Невозможно найти выражений для выполнения этой задачи. Попробую объяснить вам на некоторых примерах. Я достаточно хитер, дьявол сравнительно хитрее, мистрис Бьюли в превосходной степени хитра. Нет, нет. Если она будет когда-либо разоблачена, то сделает это не мужчина, а женщина, которую она не подозревает; женщина, которая будет подстерегать ее с терпением тигрицы, до изнеможения...

- Скажите, женщина, подобная мне! - прервала его я. - Я готова попытаться.

Глаза его засверкали, уста приоткрылись в злорадной улыбке и показали испорченные зубы. Он бешено забарабанил обеими руками по ручкам кресла.

- Вы действительно решились на это? - спросил он.

- Поставьте меня в положение, подобное вашему, - ответила я. - Сообщите мне ваше нравственное убеждение (как вы это называете), и тогда вы увидите.

- Я все сделаю! - вскричал он. - Только скажите мне одну вещь: каким образом дошли вы до этого подозрения.

Я употребила все силы своего ума на то, чтоб изложить перед ним различные элементы из судебных показаний, возбудившие во мне подозрения, и указывала как на главный факт на исчезновение мистрис Бьюли в то время, когда Христина Ормсей оставила одну мистрис Юстас Маколан (что сиделка показала под присягой).

- Вы на это обратили внимание! - радовался Декстер. - Вы дивная женщина! Куда она ходила утром в день смерти мистрис Маколан? И где находилась она ночью? Я могу только вам сказать, где ее не было. Ее не было в ее комнате.

- Не было в ее комнате, - повторила я. - А вы уверены в том?

- Я уверен во всем, что рассказывал о мистрис Бьюли. Заметьте это и теперь слушайте! Это целая драма, а я мастер рассказывать драматические истории. Вы сами сейчас будете в состоянии судить об этом. Действие происходит двадцатого октября в Гленинче в коридоре, называемом коридором гостей. С одной стороны окна выходят в сад, с другой - находятся четыре спальни и при них уборные. Первую от лестницы спальню занимала мистрис Бьюли, вторая была пустая. Третью занимал Мизеримус Декстер, четвертая опять-таки пустая. Вот место действия. Одиннадцать часов вечера. Декстер в своей комнате читает. Входит Юстас Маколан и говорит ему: "Друг мой, пожалуйста, не шумите сегодня ночью и не стучите своим креслом по коридору". Декстер спросил: "Почему"? Юстас отвечал: "Мистрис Бьюли обедала у друзей своих в Эдинбурге и вернулась чрезвычайно утомленной, она уже удалилась в свою комнату". Декстер спросил с насмешкой: "А как она выглядит, когда бывает очень утомлена? Она так же прекрасна, как и всегда?" На это Маколан отвечал ему: "Не знаю, я не видал ее, она прошла наверх молча". Третий вопрос Декстера, вполне логичный на этот раз: "Если она ни с кем не говорила, то откуда вы знаете, что она утомлена?" Юстас подал мне листок бумажки и отвечал: "Не стройте из себя дурака. Я нашел эту записку на столе. Не забудьте, о чем я просил вас. Покойной ночи". С этими словами Юстас ушел. Декстер взглянул на записку и прочел следующие строки, написанные карандашом: "Только что вернулась, извините, пожалуйста, что, не повидавшись ни с кем, удаляюсь к себе в комнату. Я страшно утомлена. Елена". Декстер, от природы характера очень подозрительного, сейчас же заподозрил мистрис Бьюли. Теперь не время объяснять его причины. Он рассуждал так: "Утомленная женщина никогда не вздумает писать записку. Ей гораздо удобнее было бы, проходя мимо гостиной, лично извиниться. Тут, должно быть, что-нибудь другое. Я нынешнюю ночь проведу в кресле". Прекрасно! Но сначала Декстер отворил дверь, тихонько выехал на своем кресле в коридор, закрыл двери двух пустых спален и возвратился в свою комнату. "Теперь, - сказал про себя Декстер, - если я услышу, что отворяется дверь в этой части дома, то буду знать, что это дверь мистрис Бьюли". После этого он притворяет свою дверь, оставляет маленькое отверстие, потом гасит огонь и караулит у этой щели, как кошка мышь. Ему нужно видеть коридор, в котором всю ночь горит лампа. Пробило двенадцать. Он слышит, как все двери внизу затворяются и запираются. Вот и половина первого, во всем доме тихо как в могиле. Час, два, все то же. Половина третьего, наконец что-то случилось. Декстер слышит в коридоре какой-то шум, похожий на скрип дверной ручки, то может быть только у двери мистрис Бьюли. Декстер тихонько спускается со своего кресла и на руках пробирается к двери; здесь, растянувшись на полу, он смотрит в щель и прислушивается. Он слышит, как дверь снова скрипит, и видит, как темная фигура мелькнула мимо него; он высунул голову из двери, и так как он лежит на полу, то его никто не замечает. Кого же он увидел? Мистрис Бьюли! Вот она идет по коридору в своем темном плаще, который она обыкновенно надевает, когда выезжает. Она в одну минуту исчезла за дверью четвертой спальни, повернув направо в другой коридор, так называемый Южный. Какие комнаты находятся в Южном коридоре? Их там три: первая - маленький кабинет, о котором упоминала сиделка в своем показании; вторая - спальня мистрис Юстас Маколан; третья - спальня ее мужа. Что нужно мистрис Бьюли, так сильно утомившейся, в этой части дома и в такое время, в половине третьего утра? Декстер, рискуя быть замеченным, решается продолжать свои наблюдения за нею. Вы знаете, как он передвигается с места на место без своего кресла. Видели вы, как несчастный урод прыгает на руках? Он, пожалуй, покажет вам, как он это делает, прежде чем продолжать свою историю.

- Я вчера вечером видела, как вы прыгаете, - сказала я. - Продолжайте, пожалуйста, свою историю.

- Нравится вам мой слог в драматическом рассказе? - спросил он. - Заинтересовал я вас?

- Чрезвычайно, мистер Декстер, я горю нетерпением услышать продолжение.

Он улыбнулся, в высшей степени довольный своими талантами.

- У меня также хорош и автобиографический стиль, - добавил он. - Хотите вы для разнообразия видеть образчик последнего?

- Все что вам угодно, - воскликнула я, теряя терпение, - только продолжайте!

- Часть вторая: стиль автобиографический, - возвестил он, размахивая рукой. - Я пустился по коридору гостей и повернул в Южный, здесь я остановился у двери маленького кабинета, которая была отворена. В комнате никого не было. Я добрался до двери, выходившей в спальню мистрис Маколан, она была заперта. Я посмотрел в замочную скважину. Была ли она чем-нибудь завешана с той стороны, этого я не знаю, но я не увидел ничего, кроме мрака. Я прислушался, все было тихо. Та же темнота и та же тишина была в спальне мистрис Юстас Маколан, когда я остановился у другой ее двери, выходившей в коридор. Я перешел к спальне мистера Маколана. Я имел очень дурное мнение о мистрис Бьюли и не был бы удивлен, если б застал ее у него в спальне. Я опять посмотрел в замочную скважину. Ключ был вынут или так повернут, что я мог рассмотреть комнату. Кровать Юстаса стояла у противоположной стены, и я увидел его крепко спящим. Я несколько задумался. Задняя лестница была в конце коридора. Я спустился вниз и осмотрел нижние сени при свете ночной лампы. Все двери были заперты, и ключи снаружи замков. Сенная дверь была заперта и задвинута засовом, дверь в людскую тоже. Я вернулся в свою комнату и стал спокойно обдумывать эту ситуацию. Куда она девалась? Вероятно, где-нибудь в доме. Но где же? Одни комнаты я сам запер, другие осмотрел. Она могла быть только в спальне мистрис Маколан, одна эта комната избежала моего осмотра. Прибавьте к тому, что ключ от двери, выходившей из маленького кабинета в спальню мистрис Маколан, был потерян, по словам сиделки. И не забудьте еще, что мистрис Бьюли считала величайшим счастьем быть женою мистера Юстаса Маколана, что доказывает письмо ее, зачитанное на суде. Соедините вместе все эти обстоятельства и вы поймете, о чем я думал, сидя в кресле и ожидая, что будет дальше. Около четырех часов, несмотря на все мои усилия, сон одолел меня, но ненадолго. Я в испуге проснулся и посмотрел на часы: было двадцать пять минут пятого. Не вернулась ли она в свою комнату, пока я спал? Я отправился к ее двери и прислушался. Никакого звука! Я тихонько отворил дверь, комната была пуста. Я снова вернулся в свою комнату и стал караулить. Трудно было сопротивляться сну, глаза мои слипались. Я открыл окно, чтобы подышать свежим воздухом, но, сколько я ни боролся, сон одолел. Я снова уснул. Было восемь часов утра, когда я пробудился. У меня очень тонкий слух, что вы могли уже заметить. Я услышал женские голоса у меня под окном и выглянул. Мистрис Бьюли шепталась со своей горничной. Они обе беспокойно оглядывались по сторонам, боясь, чтобы кто-нибудь не увидел и не подслушал их. "Берегитесь, сударыня, - говорила горничная, - этот ужасный урод хитер, как лисица. Лишь бы он не пронюхал!"

Мистрис Бьюли отвечала: "Вы ступайте вперед и посмотрите, чтобы никого не было; я последую за вами и позабочусь о том, чтобы не было никого за нами". С этими словами они исчезли за углом дома. Минут через пять я услышал, как отворилась дверь комнаты мистрис Бьюли. Три часа спустя сиделка встретила ее в коридоре, невинно шедшую справиться о здоровье мистрис Юстас Маколан. Что вы думаете обо всем этом? Что вы думаете о мистрис Бьюли и ее разговоре в саду с горничной из опасения, чтобы я не подслушал их? Что вы думаете об этих открытиях, сделанных мною в то самое утро, когда заболела мистрис Юстас Маколан, в тот самый день, когда она умерла от яда? Находите ли вы нить к открытию виновной? И может ли Мизеримус Декстер быть вам на что-нибудь полезен?

Я была слишком взволнована, чтобы отвечать ему. Наконец-то передо мной открывался путь к оправданию моего мужа.

- Где она? - вскричала я. - И где ее поверенная - горничная?

- Этого я не могу вам сказать, - отвечал он, - не знаю.

- Не можете ли вы, по крайней мере, сообщить мне, где я могу узнать об этом?

Он на минуту задумался.

- Есть один человек, который может сказать вам, где она находится, или, по крайней мере, может отыскать ее.

- Кто это? Назовите его.

- Это друг Юстаса, майор Фиц-Дэвид.

- Я знаю его. На будущей неделе я у него обедаю. Он вас также приглашал.

Мизеримус Декстер презрительно улыбнулся.

- Майор Фиц-Дэвид может нравиться дамам. Они могут обращаться с ним, как со старой болонкой. Я не обедаю с болонками, я отказался. Вы поезжайте, он и некоторые из его дам могут быть вам полезны. Кто у него будет? Сказал он вам?

- У него будет одна француженка, имя которой я забыла, - сказала я, - и леди Клоринда...

- Вот эта может быть вам полезна! Она приятельница мистрис Бьюли и, конечно, знает, где та находится. Приезжайте ко мне, когда соберете справки. Выведайте, та ли еще у нее горничная, ведь от нее было бы легче разузнать все, чем от ее госпожи. Развяжите язык горничной, и мистрис Бьюли в наших руках. Мы уничтожим ее, - вскричал он, с необыкновенной быстротой убивая муху, сидевшую на ручке его кресла, - уничтожим, как я уничтожил эту муху. Постойте! Есть важный момент относительно горничной, это вопрос о деньгах. Есть ли у вас деньги?

- Да, достаточно.

- В таком случае горничная наша! - вскричал он. - Со служанками всегда все зависит от фунтов, шиллингов, пенсов. Постойте, еще вопрос. Вам нужно будет переменить свое имя. Если вы явитесь перед мистрис Бьюли женой Юстаса Маколана, женщиной, занявшей ее место, вы приобретете в ней смертельного врага. Берегитесь этого!

- Скажите мне правду, - просила я. - Действительно ли Юстас...

Он злобно расхохотался. Он понял мою ревность и угадал вопрос, прежде чем я успела вымолвить его.

- Да, - сказал он. - Юстас действительно любил ее, в этом нет ни малейшего сомнения. Она имела полное основание думать до этого процесса, что после смерти первой его жены займет ее место. Но процесс сделал из Юстаса другого человека. Мистрис Бьюли была свидетельницей его публичного позора. Этого было достаточно, чтобы оттолкнуть его от этой женитьбы. Он разошелся с нею раз и навсегда на том же основании, на котором расстался и с вами. Жизнь с женщиной, знавшей, что он судился как отравитель, была ему не по силам. Вы желали истины, вот она! Вы должны быть очень осторожны с мистрис Бьюли, но вы не должны ревновать к ней. Когда будете обедать у майора Фиц-Дэвида, попросите его, чтобы он познакомил вас с леди Клориндой под другим именем.

- Я отправлюсь на обед под именем мистрис Вудвиль. Юстас женился на мне под этим именем.

и стремится какими бы то ни было средствами обнаружить ее перед светом. Какая борьба! Какая завязка для романа! Меня лихорадит, когда представлю себе это. Я вне себя, когда заглядываю в будущее и вижу мистрис Борджиа-Бьюли уличенной в преступлении. Не пугайтесь! - произнес он с диким блеском в глазах. - Мой мозг начинает кипеть. Мне нужно прибегнуть к физическим упражнениям. Я должен сейчас же выпустить пары, или произойдет взрыв.

На него находил прежний припадок безумия. Я подошла к дверям, чтобы легче было скрыться в случае необходимости, и оттуда оглянулась на него.

Этот получеловек, полукресло с чрезвычайной быстротой несся на другой конец комнаты. Но это движение было, как видно, недостаточно для него в настоящую минуту. Он вдруг соскочил с кресла и принялся скакать на руках по комнате, как громадная лягушка. Прыгая по полу, он опрокинул все стулья и, очутившись на другом конце комнаты, поглядел на них и с криком торжества начал прыгать через них, с необыкновенной ловкостью падал на руки, откидывая свое уродливое туловище то взад, то вперед для равновесия, и представлял из себя необычайное и ужасное зрелище.

- Вот Декстерова чехарда! - весело закричал он, с легкостью птицы прыгнув на последний опрокинутый стул на другом конце комнаты.

- Я чрезвычайно подвижен для калеки, мистрис Валерия. Выпьем другую бутылку бургундского за повешение мистрис Бьюли!

- Вы забываете, - сказала я, - что мне нужно ехать к майору. Если я не успею предупредить его вовремя, он может назвать леди Клоринде мое настоящее имя.

Он был в эту минуту расположен к физическим упражнениям и шуму, он изо всех сил стал дуть в свисток, который призывал Ариель, потом в припадке бешеной радости завертелся на руках.

- Ариель сейчас приведет вам кеб! - вскричал он. - Скачите скорее к майору, расставляйте ей ловушку, не теряя ни минуты. О, какой день! О, какое облегчение поделиться страшной тайной, и поделиться ею с вами! Я задыхаюсь от счастья, я точно дух земли из поэмы Шелли {Шелли Перси Биш (1792--1822), английский поэт-романтик.}.

И он принялся декламировать великолепные стихи из "Освобожденного Прометея", в которых земля чувствует дух любви и выражает его в словах.

Валерия, вот что я чувствую!

Пока он говорил, я вышла из комнаты и уже в дверях оглянулась на него. Его изуродованное туловище стояло на одном из опрокинутых стульев, лицо его было обращено к какому-то фантастическому небу, созданному его воображением. Я тихонько вышла в приемную. Пока я проходила через нее, с ним произошла перемена. Я услышала его звонкий крик и прыжки. Он снова начал "Декстерову чехарду" по опрокинутым стульям.

В прихожей меня ждала Ариель.

Подходя к ней, я стала надевать перчатки. Она остановила меня и, взяв мою руку, поднесла ее к своему лицу. Уж не хочет ли она поцеловать ее? Или укусить? Нет, она понюхала ее, как собака, и, опустив ее, хрипло захохотала.

- От вас не пахнет его духами, - сказала она. - Вы не дотрагивались до его бороды, теперь я вам верю. Нужен вам кеб?

Она хотела быть со мной очень любезной за то, что я не дотрагивалась до его бороды.

- Что такое?

- Я рада теперь, что не сбросила вас в канал.

грубый, хриплый смех. Наконец-то взошла моя звездочка! В один день я овладела доверием Ариели и ее господина!