Варавва.
Часть вторая.
Глава I

Часть вторая 

Глава I

В большой, с высокими сводами спальне правителя горело множество светильников, курились благовония.

Пилат возлежал на подушках, покрывающих роскошное, украшенное золотом ложе из слоновой кости. Лицо его осунулось, глаза запали - видно было, что он очень болен.

- Выслушай этого человека, Понтий, - сказала Юстиция, присаживаясь рядом с мужем на мягкую постель. - Это благочестивый Иосиф из Аримафеи.

Прокуратор вяло поднял руку.

- Подойди ближе, еще... - почти шепотом сказал он Иосифу, почтительно склонившемуся у двери. - Я не могу отличить тебя от теней, которые окружают меня...

Иосиф приблизился.

- Мир тебе, досточтимый наместник великого цезаря, - произнес положенные слова приветствия проситель.

- Что привело тебя ко мне? Я, кажется, уже исполнил сегодня желание детей Израиля... - угрюмо сказал прокуратор Иудеи.

- Благородный Пилат, я пришел просить Тело Христа.

Неожиданно резким для его состояния движением прокуратор приподнялся на ложе и сжал ладонь супруги.

- Ты слышишь, Юстиция? Тело Христа.

Глаза его лихорадочно заблестели.

- Я не осмелился бы потревожить в столь поздний час покой прокуратора Иудеи, но только ты, милосердный Пилат, можешь выполнить мою нижайшую просьбу, - в голосе Иосифа звучала надежда. - Не допусти, чтобы Праведник был погребен вместе со злодеями, как приказали старейшины... Позволь положить Священное Тело в склеп, приготовленный для меня, и похоронить с молитвами и слезами, как умершего героя...

- Умершего? - переспросил Пилат. - Ты уверен, что Он умер?

Иосиф испугался. Снова тот же самый вопрос... Но он не успел ничего ответить - Пилат вскочил с постели и закричал:

- Мирская сила не может убить Назорея! Он жив! Несчастные! Вы торжествуете, видя кажущуюся гибель Бессмертного! Он - Бог! Вы видели только страдания Человека, а я... я видел больше...

Нежно обнимая Пилата, Юстиция умоляла его не волноваться, но он горячо продолжал:

- Я надеялся, я верил, что и они наконец увидят очевидное: всю лучезарность этого удивительного Облика, такого неземного, что каждую минуту я ждал - Он вот-вот растворится во вселенной... Он не умер! Он не мог умереть, хотя Его и распяли! Он владеет тайной смерти, недоступной людям...

- Пилат, прошу тебя, не волнуйся так! - говорила заботливая супруга. Но Пилат не видел и не слышал ее - он мысленно снова стоял в синедрионе и омывал руки.

- Я не виноват! - кричал он в отчаянии. - Это дело иудеев, и они ответят за преступление! Я же заявляю и перед небом, и перед цезарем: не повинен я в крови Праведника!

Весь дрожа, Пилат простер руки к посетителю. Потом, опомнившись, вдруг сказал, глянув на него:

- Зачем здесь этот человек?

Иосиф недоумевающе посмотрел на Юстицию. Она быстро смахнула слезы и сказала, глотая застрявший в горле комок:

Пилат смотрел на Иосифа, что-то припоминая.

Потом сказал решительно:

- Бери то, что ты считаешь смертным телом, и поступай, как велит обычай. Я даю тебе на это разрешение.

Пилат вдруг рассмеялся.

- Разрешение... положить в гроб то, что не вместит и не скроет ни один склеп, не уничтожит никакое время...

Иосиф протянул прошение, и прокуратор поставил на нем печать. Низко поклонившись, советник уже хотел выйти, как во дворце послышался шум и в покои Пилата ворвался разъяренный Каиафа.

- Ты ответишь перед цезарем за измену, Пилат! - кричал первосвященник. - Ты сговариваешься с фокусниками, чтобы осуществить мнимое воскресение одного из них - Назорея!

Прокуратор величественно встал.

- Кого ты называешь изменником, подданный Рима? - властно произнес он. - Хотя ты и первосвященник, но понесешь наказание за оскорбление наместника цезаря в его владениях!

Каиафа побелел от сдерживаемого бешенства.

- Ты тоже ответишь пред цезарем, Пилат! - сказал он, брызгая слюной. - Разве ты забыл, что обманщик, которого распяли, говорил: "Через три дня воскресну!"? А теперь ты даешь разрешение похоронить Его в склепе, тайна которого известна ему одному, - Каиафа ненавидяще посмотрел на Иосифа. - Он спрячет Тело, а потом провозгласит, что Христос воскрес!

Иосиф не отвел строгих, спокойных глаз. Глядя в лицо Каиафе, он сказал:

- Ты боишься, Каиафа... Ты не можешь опомниться с тех пор, как узнал, что в то время, когда Распятый испустил дух, завеса в храме разодралась надвое... Приди в себя... Самые жестокие и те оставляют мертвых в покое... И этот покой заслужил Тот, Кто казнен так несправедливо...

Кровь прилила к лицу обычно бледного Каиафы.

- Ты слышишь, Пилат? - воскликнул он. - Как дерзок этот аримафеянин!

- Он говорит правду, - вмешалась Юстиция. - Иисус из Назарета безгрешен.

Первосвященник гневно глянул на женщину, осмелившуюся перечить ему, и сказал сквозь зубы:

- Я с женщинами не спорю - они не имеют права голоса в наших совещаниях.

Юстиция презрительно улыбнулась:

- Ты забыл, Каиафа, что перед тобой римлянка! Первосвященник вздрогнул и уже другим, более миролюбивым тоном сказал, обращаясь к правителю:

- Прошу тебя, взвесь все до мелочей, Пилат, чтобы не навлечь на себя недовольство цезаря! Хладнокровные римские воины - и те заразились странной болезнью: они говорят про милосердие! Они отказались переломить кости богохульного Назорея, заявив, что в этом нет надобности - Он умер... Они нарушили закон! Исполни они мое желание, Тело Распятого было бы изрублено на мелкие кусочки!

Глаза Каиафы горели мстительным огнем, он тяжело дышал.

- Твой сотник проявил самоуправство, - продолжал служитель Иеговы. - Своей властью отдал Тело Назарянина женщинам, среди которых известная блудница Магдалина, Они подняли страшный вой, когда воины хотели отнести Его к месту, где обычно зарывают преступников... И эта распутная девка заявила, что Иосиф Аримафейский добьется разрешения прокуратора похоронить Назорея с почестями! Почести фокуснику и богохульнику!

Каиафа притворно воздел свои худые руки, призывая Иегову в свидетели.

- Пилат, если ты дашь это разрешение, ты поощришь хитро задуманный заговор!

- Юстиция, прикажи позвать Петрония. Вошедший центурион приложил правую руку к сердцу, приветствуя начальника:

- Слава цезарю!

- Слава! - махнул ответно Пилат и медленно и внятно, как на допросе, спросил:

- Скажи, Назорсй умер?

- Да, благородный Пилат!

- Ты точно знаешь? Тебя не обманули? - продолжал допытываться прокуратор.

- Один из воинов пронзил Ему бок копьем, чтобы убедиться в Его смерти... - ответил центурион,

- Что побудило тебя отдать Тело Распятого близким Ему людям, а не закопать возле городской стены, как преступника?

Петрония смутил этот вопрос, но, набравшись смелости, он твердо сказал:

- Распятый казался Человеком безгрешным и храбрости необыкновенной...

Пилат посмотрел на Каиафу.

- Вот видишь? Петроний, как всякий римлянин, уважает храбрость...

Первосвященник презрительно усмехнулся. А Пилат продолжал, обращаясь к центуриону:

- Ты поступил правильно. Милосердие - достойное чувство. Я ни в чем не обвиняю тебя, Петроний. А ты, великий Каиафа, - он брезгливо посмотрел на первосвященника, - демонстрируешь чувства, которые более всего соответствуют твоему званию служителя Бога - месть, кровожадность и страх. Молчи, не перебивай. Я знаю - ты боишься даже мертвого тела Того, Кто убит тобой. Но ты опоздал. Аримафеянин получил мое разрешение похоронить Назорея в своем склепе... А если ты подозреваешь его в кознях, то приложи печати к гробу и поставь какую угодно стражу из самых бдительных воинов. Пусть они охраняют склеп, пока не пройдет три дня... Если ты находишь, что Петроний слишком милостив, разрешаю тебе выбрать другого начальника стражи.

- Если бы ты был предусмотрителен, Пилат, - сказал недовольный Каиафа, - ты отказал бы последователю Назорея выдать тело...

Иосиф спокойно возразил:

- Довольно злобствовать, Каиафа! Чтобы развеять твои опасения, я приглашаю тебя присутствовать при погребении... Ты можешь тщательно осмотреть склеп внутри и снаружи и убедиться - в нем нет тайного хода.

- Желаю тебе лучшего здоровья, мудрый правитель Иудеи!

- Прощай, Каиафа! Желаю тебе больше мужества! - парировал Пилат и повелительным жестом дал знать, что посетители могут уходить.

Когда Иосиф и Каиафа направились к двери, Пилат сказал, обращаясь к Петронию:

- Выполнил ли ты мой приказ? Навел справки о молодом Искариоте?

Первосвященник резко обернулся и, остановившись, столкнулся с шедшим за ним Иосифом.

- Что с тобой, Каиафа? - спросил удивленный Иосиф.

- Я не попрощался с любезнейшей супругой Пилата... И, совсем справившись с собой он, сказал с иронией:

- Пойдем скорее, пронырливый аримафеянин! Поскорее открой свой склеп, чтобы скрыть в нем причину многих бед. Я воспользуюсь разрешением Пилата! Я поставлю у гроба богохульника такую стражу, что она будет бдительна, как все римское войско разом! Он не воскреснет ни на третий, ни на тысяча третий день!