Красный корсар.
Глава XVI

ГЛАВА XVI

Уильдер не проглядел этих роковых, слишком хорошо знакомых ему признаков. Едва туман внезапно окутал таинственный корабль, за которым он так следил, как раздался его сильный голос.

- Встать! - закричал он. - Встать! Взять на гитовы {Гитовы - снасть, которой подтягиваются паруса к рее. (Прим ред.)} все паруса! Взять их все, до последнего лоскутка от носа до кормы! За работу, друзья, смелее!

Уильдер приказывал, чтобы разбудить задремавших и воодушевить ленивых.

Лишь только он увидел, что люди на ногах, как стал отдавать приказания со всем необходимым спокойствием и энергиею.

Неизвестный корабль исчез в неопределенном свете, который в эти минуты распространился над морем, как колеблющийся, таинственный туман. Самый океан говорил о близкой, резкой перемене. Волны уже не разбивались в блестящие, пенистые гребни; они все более нарастали.

В этот момент неожиданный свет прорвал тьму океана, и вдали послышался шум, подобный отдаленному раскату грома. Матросы взглянули друг на друга испуганными глазами и, казалось, оцепенели от ужаса. Но их командир, спокойный и более внимательный, придал иной смысл этому сигналу. Он сжал губы и гордо, презрительно прошептал:

- Или он думает, что мы спим?

- Какая ужасная ночь, капитан Уильдер, - сказал Эринг, приближаясь и, по праву своего ранга, заговаривая первым.

- Я видел признаки перемены ветра, - ответил Уильдер.

- Да, - вмешался Найтгед хриплым голосом; - как-раз в такую же ночь я видел, как бездна поглотила "Везувий". Видите вы этот сероватый свет, - продолжал он, - который движется на нас? Скажите мне, идет ли он со стороны Америки, или же от неизвестного корабля, который, неизвестно зачем, так долго оставался у нас под ветром, а теперь взял курс на нас или, по крайней мере, готов взять?

- Ах, капитан Уильдер, - произнес Эринг, - я охотно отдал бы арматорам мое жалованье за последний месяц, хотя заработал его в поте лица, чтобы только узнать, под каким флагом идет это неизвестное судно?

- Француз, испанец или дьявол, - вот кто идет! - вскричал Уильдер. Потом, повернувшись к безмолвному и внимательному экипажу, он крикнул полным энергии голосом:

- Притяните реи вперед! Притяните, мои друзья, крепче и сильнее!

Это был крик, понятный экипажу. Все нервы и мускулы напряглись, чтобы встретить наступающую бурю. Никто не произнес ни слова. Все удесятерили усилия, соперничая друг с другом. Нельзя было терять ни минуты, не было руки, которая не была бы необходима, у которой не было бы дела. Прозрачный роковой туман, уже четверть часа тому назад собравшийся на северо-западе, со стремительностью летел теперь на них. Вот послышался глухой, страшный рокот океана, и его поверхность покрылась блестящей пеной. Через минуту бешеный ветер всей силой налетел на корабль.

Уильдер хотел воспользоваться слабой возможностью поставить корабль под ветром, но это не удалось.

"Каролина" храбро выдержала толчок. На один миг она уступила силе урагана, и ее борт почти покрылся водою. Дважды ее большие мачты опускались и дважды грациозно подымались. Наконец, они уступили, и судно легло на воду.

- Бегите за топором! - крикнул Уильдер, хватая Эринга за руку.

Лейтенант повиновался.

- Постойте! Слушается судно руля?

- Нет.

- Тогда рубите, - произнес Уильдер.

Одного удара было достаточно, чтобы исполнить этот приказ.

- Подымается судно? - крикнул Уильдер рулевому.

- Оно сделало легкое движение, но теперь снова легло на бок.

- Рубить? - спросил Эринг, подходя к большой мачте.

- Рубите! - был ответ.

Страшный треск последовал за этим приказанием. Дерево, снасти, паруса - все рухнуло в бездну моря, и корабль, поднявшись в то же мгновение, тяжело поплыл по направлению ветра.

- Подымается! Подымается! - разом закричали двадцать голосов.

- Пусть ничто не стесняет его движений, - прибавил спокойный голос капитана.

Повисший передний парус надулся с такою силою, что почти увлекал за собою единственную уцелевшую мачту. Уильдер сразу увидел необходимость избавиться от этого паруса. Подозвав Эринга, он указал ему на опасность и отдал необходимые приказания.

- Эта мачта не может долго противостоять подобным порывам ветра, - закончил он. - Если она упадет на переднюю часть корабля, то нанесет роковой удар. Надо послать туда человека или дух отрубить парус на рее.

- Это очень опасно при таком бешеном ветре.

- Что вы хотите делать, капитан Уильдер? - перебил его лейтенант, тяжело опуская ему на плечо руку.

- Я иду отрубить этот парус, чтобы не губить мачты и, может-быть, корабля.

- Да, да, я это ясно вижу. Но никто не скажет, что другой исполнил долг Эдуарда Эринга. Ваше дело привести корабль к мысу Виргинии, а мое - обрубить этот парус. Если со мной что-нибудь случится, занесите в корабельный журнал несколько слов, как я погиб. Это будет лучшей и самой приличной эпитафиею для моряка.

Уильдер не возражал. Он привык исполнять свои обязанности, и не удивлялся преданности делу в другом.

- Сходите со снастей! - крикнул им Уильдер в рупор. - Все сходите!

Лейтенант посмотрел вокруг. Слова Уильдера ни на кого не подействовали; Эринг поднял топор и ударил по толстой веревке, которая прикрепляла к нижней рее угол паруса.

В эту минуту Уильдер услышал треск нижних рей мачты.

- Сходите, - закричал он в рупор ужасным голосом, - сходите все! Дело идет о вашей жизни! Сходите!

Канаты один за другим лопались и, наконец, с шумом треснула мачта. Несколько мгновений она качалась, потом, уступая движению судна, с ужасным шумом упала в море. Веревки, снасти, канаты разорвались, как нитки, и остов корабля, голый и изувеченный, ринулся вперед. Красноречивое молчание последовало за этим падением. Казалось, сама стихия притихла, довольная своей работой. Уильдер бросился к борту и ясно увидел, как несчастные жертвы еще цеплялись за свою хрупкую поддержку. Он увидел, как Эринг сделал прощальный жест. Потом все снасти, обломки мачт и все те, которые держались за них, скрылись в сплоченном тумане, окружавшем корабль и стеной стоявшем до самых облаков.

- Готовьте скорее шлюпку! В море! - кричал Уильдер, забывая о невозможности подать погибавшим хоть малейшую помощь в такую бурю.

Но смущенные, оцепеневшие моряки не слышали его. Никто не двинулся, никто не думал повиноваться.

- Слишком поздно! Слишком поздно! - сказал себе Уильдер с отчаянием. - Никакое усилие, никакое могущество человеческое не могло их спасти.

- Пусть приходит он! - с горечью ответил молодой капитан. - Несчастье достигло своего апогея.

- Будь это даже корабль мертвецов, мы обязаны перед пассажирами и арматорами говорить с ним, - сказал второй лейтенант.

- С ним говорить! Пассажиры! - невольно повторил Уильдер его слова. - Нет, все лучше, чем это! Видишь ты корабль, который так быстро идет на нас? - спросил он у рулевого.

- Да, - последовал короткий ответ.

Таинственное судно шло среди тумана почти с быстротой ветра. Ни один парус не был развернут. Зрители на палубе "Каролины" думали, что их корабля не видят, и некоторые громко требовали, чтобы зажгли огни во избежание страшного столкновения.

- Нет! - вскричал Уильдер. - Они слишком хорошо видят нас.

Матросы молчали. Через минуту таинственный корабль был не больше, как в ста метрах от "Каролины". Никакого признака жизни не было на его борту.

Уильдер затаил дыхание, когда неизвестный корабль проскользнул вблизи них. Его тревога дошла до крайнего предела; но когда он не увидел ни одного человеческого лица, ни одного движения, чтобы остановить бешеный бег судна, радостная улыбка озарила его лицо, словно он считал себя счастливым, будучи предоставлен собственной судьбе.

- Он исчез в тумане, - произнес Уильдер. - Пусть он уходит: это самое пламенное мое желание. Он ушел вперед, и теперь я желаю только одного, чтобы этот ураган длился до рассвета.

Найтгед вздрогнул и бросил на своего собеседника взгляд, похожий на безмолвное проклятие.

Уильдер, повидимому, не обращал на него никакого внимания. Он продолжал целые часы ходить по палубе, то бросая взгляды на небо, то часто и беспокойно вглядываясь в горизонт.

"Королевская Каролина", бессильная и обезображенная, шла по ветру.