Блуждающая Искра.
Глава VI

«Блуждающая Искра»

Глава VI

Невозможно было узнать, как отнеслись к хитрости Итуэля на фрегате; но так как, повидимому, доброе согласие царило между обоими судами, то и у жителей Порто-Феррайо исчезла всякая тень недоверия к люгеру. Предположение, что французский корсар отвечает на сигналы английского фрегата, было так невероятно, что даже сам Вито-Вити шепнул вице-губернатору, что, по крайней мере, это обстоятельство говорит в пользу искренности капитана люгера. Спокойный вид Рауля, не торопившегося к тому же при приближении фрегата уходить, также не мало способствовал общему успокоению.

- На нашу долю выпала честь принимать разом двоих представителей вашей национальности, синьор Смит, - обратился к нему Баррофальди. - Я надеюсь, что вы не откажетесь сопровождать ко мне вашего соотечественника, так как, повидимому, фрегат намеревается бросить якорь в нашей гавани, и капитан должен будет сделать мне визит. Не можете ли вы разобрать название этого фрегата?

- Если не ошибаюсь, это «Прозерпина», синьор, - беззаботно отвечал Рауль. - Он был построен во Франции, почему я и принял его за французский, когда они выкинули флаг этой нации.

- Вы, вероятно, также знаете и благородного капитана этого корабля?

- О, прекрасно! Это сын одного старого адмирала, под начальством которого я служил одно время, хотя ни разу не встречался с его сыном. Его зовут сэр Броун.

- Это настоящее английское имя, я встречал его много раз и у Шекспира и у Мильтона, если не ошибаюсь.

- Во многих литературных произведениях, синьор, - поддержал его Рауль без малейшего колебания, - Мильтон, Шекспир, Цицерон - все наши лучшие писатели пользуются этим именем.

- Цицерон? - повторил совершенно озадаченный Андреа. - Но это древний римлянин, и он умер задолго до появления цивилизации в Англии.

Рауль увидал, что хватил через край, однако не растерялся и обнаружил замечательную находчивость.

- Вы совершенно правы относительно вашего Цицерона, синьор, но дело в том, что я говорю о нашем Цицероне, моем соотечественнике, умершем меньше чем сто лет тому назад. Он родом из Девоншира (место, где проживал Рауль все время своего ареста), а умер в Дублине.

На это Андреа не нашел никакого возражения. Его только неприятно поразило такое присвоение англичанами знаменитого итальянского имени; но он объяснил это историческими условиями и поспешил включить в свою объемистую коллекцию заметок это новое сведение, собираясь при первой возможности навести более обстоятельные справки об этом неведомом ему до сих пор светиле. Затем он отправился к себе, еще раз выразив Раулю твердое желание видеть его у себя вместе с сэром Броуном через какие-нибудь два часа.

Толпа понемногу разошлась, и Рауль остался один в далеко не веселом раздумьи.

Городок Порто-Феррайо так основательно скрывается за скалой, у подножия которой он расположен, так защищен своими укреплениями и самым расположением своей маленькой гавани, что приближение судна совершенно незаметно населению, если любопытствующие не поднимутся на высокий мыс. На этом-то возвышении все еще блуждали наиболее жадные до зрелищ, и Рауль в своей изящной морской форме, - не без рисовки, так как он прекрасно знал все внешние преимущества, которыми его наделила природа, - пробирался среди этой праздной толпы, зорко присматриваясь к каждому хорошенькому женскому личику. Он нетерпеливо отыскивал Джиту, ради которой рискнул на свое опасное предприятие.

Он прошел уже из конца в конец все обычное место прогулок и колебался, вернуться ли опять поискать ее здесь или спуститься в город, когда его окликнул знакомый голос; он быстро обернулся и увидел Джиту.

- Поклонитесь мне холодно и как посторонний, - шепнула она ему торопливо, тяжело дыша, - и сделайте вид, что вы спрашиваете меня о расположении улиц. Здесь мы виделись прошлой ночью, но теперь день, не забудьте этого.

Рауль исполнил ее указания, и каждый видевший, но не слышавший их разговора, не мог не принять их встречи за совершенно случайную. Между тем, он говорил ей слова любви и восхищения.

- Довольно, Рауль, перестаньте, - останавливала она его, невольно краснея и опуская глаза, хотя уже никак нельзя было прочесть неудовольствия в ее нежных мягких чертах. - Не время теперь, в другой раз вы мне повторите все это. Знаете ли вы, что ваше положение значительно ухудшилось со вчерашнего вечера? Вчера опасность можно было ожидать только со стороны нашего города, а теперь прибытие этого фрегата, английского, как мне сказали, много ухудшает дело.

«Прозерпина», как сообщил Итуэль, а он в этом уверен. Помните вы Итуэля, дорогая Джита? Того американца, что сидел вместе со мной в заключении? Он служил раньше на этом фрегате, капитан которого сэр Броун.

При этом Рауль расхохотался, к крайнему удивлению Джиты.

- Не понимаю, Рауль, что вы можете находить забавного во всем этом? Этот сэр Броун упрячет вас в одну из тех пловучих тюрем, о которых вы мне столько говорили, а эта перспектива далеко не из приятных.

- Полно, полно, дорогая! Сэр Броун, или там сэр Блэк, или сэр Грин^[19], но они еще не поймали меня. Я не ребенок, чтобы полезть в огонь, раз меня не водят больше на помочах. «Блуждающая Искра» светится или гаснет, смотря по обстоятельствам. Десять шансов против одного, что этот фрегат войдет в гавань, чтобы ближе познакомиться с городом, а затем отправится в Ливорно, где уж, конечно, офицерам будет повеселее, чем в Порто-феррайо. У этого сэра Броуна, наверное, так же есть своя Джита, как и у Рауля Ивара.

- Джита, - возразил Рауль с глубоким чувством, - многие из римлянок и неаполитанок могли бы позавидовать этой одинокой башне, которая помогла вам сохранить вашу непосредственность. Такая жемчужина редко встречается в больших городах, а если и бывает, то скоро теряет свою первоначальную красоту, потому что ее грязнят.

- Что вы знаете о Риме, Неаполе, дамах и жемчужинах, Рауль? - улыбаясь против воли, заметила Джита, и вся нежность, переполнявшая ее сердце, вылилась в том взгляде, который она бросила на него.

- Мне ли не знать, Джита! Я был в обоих этих городах и хорошо знаю то, о чем говорю.

- Слышите? Что это значит? - воскликнула Джита.

- Не знаю, но теперь мы слишком долго были вместе, нам давно пора разойтись. Доверьтесь мне, я найду средство увидеться. Во всяком случае, мы не замедлим воротиться в нашу башню.

Джита убежала, договаривая последние слова, и скоро Рауль потерял ее из виду; она скрылась в городских улицах. С минуту молодой моряк колебался, желая последовать за нею, но раздумал и поспешил на террасу, представлявшую наилучший наблюдательный пункт. Туда успела вновь набраться толпа, в которую он и вмешался.

«Прозерпина», как совершенно верно признал Итуэль Больт, находилась уже на расстоянии одной мили от входа в бухту и, видимо, не удовлетворенная малопонятными ответами люгера на свои сигналы, желала добиться чего-нибудь более определенного. Это было совершенно ясно для Рауля, внимательно и с пониманием дела следившего за всеми действиями фрегата. У Рауля захватывало дыхание; он напряженно следил за тем, что собирался теперь предпринять его люгер.

Итуэль не торопился. Прошло несколько минут, прежде чем с люгера ответили условными знаками на сигнальные вопросы фрегата. Ответ Итуэля был совершенно непонятен Раулю, который получил от французского правительства лист сигнальных знаков для сношения с военными судами своей родной страны, но не знал, конечно, тех, при помощи которых можно было переговариваться с неприятелем. И тут его выручил Итуэль: в бытность на английской службе он присутствовал как-то при встрече «Прозерпины» с одним английским люгером-корсаром и, благодаря свойственной ему наблюдательности, заметил и запомнил те флаги, которыми люгер отвечал фрегату. Теперь ему пришлось применить к делу свои знания, а в случае каких-нибудь ошибок он рассчитывал на то, что с корсара не станут требовать больших знаний и точности в употреблении сигналов.

Между тем фрегат все шел вперед, и нельзя было решить, хочет ли он бросить якорь в бухте или собирается ближе осмотреть люгер.

Рауль Ивар решил, что наступила пора самому позаботиться о безопасности «Блуждающей Искры». Он, конечно, сделал распоряжения на случай допроса фрегата, уезжая на берег; но теперь дело начинало принимать слишком серьезный оборот, и Рауль поспешил спуститься с горы. Крупно шагая, он наткнулся на Вито-Вити, отдававшего надлежащие приказания относительно встречи гостей.

- Вам, кажется, предстоит приятная встреча с вашим достойным соотечественником, капитаном Броуном, так как судя по всему, фрегат собирается бросить якорь в нашей бухте, - обратился к нему подеста, еще не успевший отдышаться после крутого спуска с горы.

- Говоря откровенно, синьор градоначальник, я и в половину теперь не так уверен, что это «Прозерпина» с капитаном Броуном. Наоборот, я замечаю некоторые признаки, заставляющие меня предполагать, что это крейсер французской республики, и я считаю себя обязанным поспешить на мой маленький люгер.

- О, что до этого, - засмеялся Рауль, - то нам ничего не стоит перещеголять их в этом отношении. Лучшие суда Великобритании - это призы, взятые нами у французов. Сама «Прозерпина», если это она, того же происхождения. Но я нахожу, что вице-губернатор слишком поторопился успокоиться - это судно не отвечает на наши сигналы, оно их не понимает.

Рауль был ближе к истине, чем он сам думал, так как, действительно, капитан Куф не мог разобрать ответов Итуэля. Наружная искренность Рауля возбудила доверие Вито-Вити, и он обратился к нему за советом, как поступить при настоящих затруднительных обстоятельствах.

- Нам надо сделать единственное, что возможно, - отвечал Рауль с полным самообладанием. - На моей ответственности лежит безопасность моего люгера; вы обязаны позаботиться о спокойствии города. Поэтому я должен поспешить на свое судно, и, может быть, мне даже удастся оказать вам некоторое содействие в том случае, если неприятельский фрегат действительно войдет в вашу гавань.

Все это было сказано самым искренним тоном, совершенно покорившим подесту. Он немедленно отправил человека к вице-губернатору, а сам вместе с Раулем спустился к пристани.

люгера. Он почти мгновенно проникся совершенно противоположными убеждениями и, как это всегда бывает при таком внутреннем перевороте, усиленно старался загладить свое прежнее недоверие. Подчиняясь его настроению, и общее мнение также склонилось в пользу Рауля, что было как нельзя более на руку «Блуждающей Искре» с ее экипажем. Не подоспей подеста со своими горячими заявлениями полного доверия и расположения, Томазо со своими друзьями уже совсем готов был признать четверых гребцов Ивара за волков в овечьей шкуре, то-есть за французов.

- Нет, нет, друзья мои, - говорил Вито-Вити, переходя от одной группы к другой, - не все то золото, что блестит, и всего скорее этот фрегат и есть наш самый опасный враг, а люгер за нас: синьор Смит показал нам свои бумаги, он много рассказывал нам об обычаях и нравах своей родины, об ее литературе; синьору Смиту мы вполне верим и даже, как увидите, будем ему, может быть, обязаны за поддержку в минуту опасности.

- Совершенно верно, синьор градоначальник, - отозвался Рауль, уже сидя в своей шлюпке, - а потому я и должен поспешить к своим, чтобы быть наготове в случае какой-либо для вас опасности.

Посылая рукою прощальное приветствие городу, Рауль быстро удалился от него при нескольких восторженных криках «эввива».

Взойдя на полубу люгера, он лично убедился, что все его распоряжения были в точности исполнены. Тонкий канат привязывал люгер к кольцу на берегу, и в то же время якорь сидел только слегка, готовый уступить малейшему усилию. Едва капитан ступил на палубу своего люгера, как последний снялся с якоря и подрезал канат, что дало ему сильный толчок и заставило почти врезаться в береговую насыпь. Обманув этим движением собравшуюся на пристани толпу, уже кричавшую ему радостное приветствие, «Блуждающая Искра» быстро понеслась в открытое море. Эта перемена направления движения была так неожиданна, что жители Порто-Феррайо вместе с градоначальником приняли его в первое мгновение за неудачу, за ошибку, и раздались уже горестные соболезнования по поводу опасности, грозившей теперь маленькому люгеру со стороны фрегата.

«Блуждающей Искры», понял теперь ее настоящее намерение. Стрелять в нее уже не было возможности, так как при поразительной легкости и быстроте своего хода она уже перешла расстояние, доступное для успешной стрельбы; предстояла так называемая длинная охота, то-есть погоня.

Все это продолжалось не более каких-нибудь десяти минут, но тем не менее Андреа Баррофальди и его советники успели подняться на верхнюю террасу мыса как раз в ту минуту, когда его обходил люгер; Рауль стоял на палубе с рупором в руках. Но ветер был не сильный, и он, не прибегая к трубе, громко и ясно произнес:

- Синьоры, я увожу далеко от вашего порта этого негодного республиканца, пусть он за мною погоняется. Это лучший способ оказать вам услугу.

Эти слова были услышаны и поняты. Часть присутствующих ответила на них рукоплесканиями, другие отнеслись недоверчиво, находя дело темным.

Между тем люгер, встретив более крепкий ветер, понесся с неимоверной быстротой и скоро совершенно скрылся из виду, повернув в одну из следующих бухт.

«Прозерпина» также не оставалась в бездействии. Едва стало очевидным бегство маленького люгера, как на фрегате все пришло в движение: паруса, как белые облака, окутали его мачты сверху донизу, и он также понесся вслед за удалявшейся «Блуждающей Искрой».

Двадцать минут спустя после того, как люгер пронесся под высоким мысом в виду еще не успевшей разойтись толпы, показался фрегат. Возникло сомнение, не следует ли наказать выстрелами дерзость осмелившегося подойти так близко неприятеля; но на фрегате снова развевался английский флаг, внушавший страх и почтение, и бедные горожане не знали, за кого же им принять в конце концов это военное судно. Ничто на палубе фрегата не давало ключа к разгадке этой задачи. Поэтому мнения разделились, и, как всегда в таких случаях, было очень трудно на каком-нибудь остановиться. Одно было ясно, что, в случае, если даже это был французский фрегат, в его намерения не входило причинить какой-нибудь вред городу, а потому большинством голосов решено было не начинать перестрелки.

Через десять минут скрылась из виду и «Прозерпина», которая, завернув в ту же бухту, куда направилась «Блуждающая Искра», увидела ее перед собой на расстоянии доброй мили, так что удача преследования становилась более чем сомнительной. Тем не менее фрегат не оставлял своего намерения, и одно время ему удалось даже немного сократить расстояние, хотя вслед за тем пришлось убедиться в несомненной недостижимости цели; люгер, точно пользуясь случаем выказывать все свои достоинства, кокетничал и рисовался легкостью, грацией и быстротой - он подвигался на шесть саженей, в то время как фрегат уходил на пять.

Капитан Куф сознавал всю безнадежность погони: к тому же он не был уверен, неприятельское ли это судно, хотя его ответы на сигналы с фрегата были очень подозрительны, но между тем он уходил из дружеского порта.

Но вот люгер подошел на расстояние почти нескольких часов к восточному берегу Корсики^[20] направления фрегата, люгер, прикрытый западным выступом острова Эльбы, совершенно скрылся из виду, собираясь, повидимому, обогнуть этот остров.

Эта погоня двух судов естественно сильно заинтересовала население городка Порто-Феррайо, являясь целым событием в их монотонной жизни. Несколько любопытных верхами на лошадях, перебираясь с одной возвышенности на другую, проследили это занимательное состязание и привезли в город известие о его результате. Теперь, хотя были еще сомневающиеся люди, но большинство примкнуло к мнению градоначальника - горячего защитника Рауля. Он не поскупился на яркие краски, а заключил свою речь выражением полнейшей уверенности, что на острове Гернсее, население которого было смешанного происхождения, именно и должны были строиться суда такого рода для того, чтобы им было удобнее и безопаснее крейсировать в виду своих соседей - французов.

Посреди всеобщих предположений, догадок, сомнений и опасений одно только лицо молча переживало самые разнообразные, быстро сменявшие одно другое впечатления. Джита то радовалась, то испытывала чувство тоски и страха, то надеялась, то впадала в полное отчаяние. Ей незачем было высказывать какие-нибудь догадки, поддерживать чьи-нибудь мнения, делать предположения. Она внимательно прислушивалась ко всему, что говорилось около нее, и радовалась тому, что ее свидания с молодым корсаром прошли незамеченными. Наконец все ее тревоги миновали, и осталось одно лишь чувство нежного сожаления, когда вернувшиеся всадники сообщили, что фрегат направился к северу, а люгер, повидимому, желал пристать к корсиканскому берегу, - очевидно, с целью повредить торговле этого враждебного острова.

Примечания

19

Игра слов: сэр Коричневый, сэр Черный, сэр Зеленый.

20