Алиса в стране чудес.
Глава II. Пруд из слез.

ГЛАВА II.
Пруд из слез.

-- Все приключательнее и приключательнее! - вскричала Алиса. Она была так удивлена, что на мгновение даже забыла, как надо выражаться правильно. - Теперь я раздвигаюсь, как самая большая в мире подзорная труба. До-свидания, ноги! (Потому-что, когда она взглянула вниз на ноги, их почти не было видно - так далеко они отстояли!) Ах, мои бедные ножки, хотела бы я знать, кто будет надевать теперь на вас чулки и ботинки? Я, конечно, уже не смогу. Я буду слишком далеко, чтобы заботиться о вас - вы должны устраиваться как-нибудь сами. Но я должна быть ласковой с ними, - сообразила Алиса, - иначе они не захотят идти туда, куда мне будет нужно. Вот что: я буду дарить им по паре башмаков каждое Рождество! й она стала строить планы, как это будет.

-- Их придется посылать с посыльным, - подумала она. - Ах, как это будет смешно - дарить собственным ногам подарки! И как смешно будет выглядеть адрес:

Ее Высокоблагородию Алисиной Правой Ноге. Половичек, близ Камина (с приветом от Алисы).

-- Батюшки, какой вздор я горожу!

Как раз в эту минуту ее голова ударилась о потолок зала. Теперь ее рост был больше сажени, так-что она сразу же схватила золотой ключик и поспешила к двери в сад.

Бедная Алиса! Все, что ей оставалось делать, это лечь на бок и одним глазком смотреть через раскрытую дверцу в сад. Попасть туда было теперь безнадежнее, чем когда-либо. Она села и снова ударилась в слезы.

-- Тебе должно быть стыдно! - сказала вдруг сама себе Алиса. - Такая большая девочка, как ты (Она могла с полным правом говорить это!) и так разнюнилась! Перестань сейчас-же, слышишь?

Но тем не менее, она продолжала плакать, проливая ведра слез, пока кругом не образовался огромный пруд, вершков восьми глубины, заливший добрую половину зала.

Немного спустя, она услышала отдаленный топот ног и поспешно вытерла глаза, чтобы увидеть, кто это приближается. То был возвращавшийся Белый Кролик, великолепно одетый, о парой лайковых перчаток в одной руке и громадным веером в другой. Он бежал рысцой, страшно торопясь, и бормотал себе под нос на ходу:

-- Ах, герцогиня, герцогиня! Она озвереет, если я задержу ее!

Алиса дошла до такой степени отчаяния, что была готова просить помощи у кого угодно. Поэтому, как только Кролик приблизился, она начала негромким, боязливым голосом:

-- Пожалуйста, господни Кро...

Кролик дико вздрогнул, выпустил из рук перчатки и веер и стал со всех ног улепетывать обратно.

Алиса подняла веер и перчатки и, так как в зале было страшно душно, стала обмахиваться, в то же время говоря:

-- Как все сегодня необыкновенно! А вчера еще все шло обычным чередом. Интересно, не переменилась ли я за ночь? Посмотрим: была ли я тою же, когда встала сегодня утром? Мне как будто кажется, что я с самого начала чувствовала себя немного иначе. Но если я не я, тогда вопрос: кто же я такая? Ах, это не легкая загадка!

И Алиса стала перечислять в уме всех знакомых детей одного с нею возраста, чтобы определить - не стала ли она кем-нибудь из них.

ничего не знает! Кроме того, она - она, а я - я, и - ах, как все это страшно загадочно! Интересно, знаю ли я еще все то, что раньше знала. Посмотрим: четырежды пять - двенадцать, а четырежды шесть - тринадцать, а четырежды семь... нет, так я никогда не доберусь до двадцати! А впрочем, таблица умножения ровно ничего не значит. Попробуем географию. Лондон столица Парижа, а Париж столица Рима, а Рим... нет, это наверное все неправильно! Должно быть, я превратилась в Таточку. Попробую прочитать "Птичку божию"...

И скрестив на переднике руки, как будто бы она отвечала урок, Алиса стала декламировать. Но ее голос звучал хрипло и необычно, а слова выходили совсем не такие, как всегда:

-- Я уверена, что это совсем, совсем неправильные слова, - сказала бедная Алиса, и ее глаза снова наполнились слезами. - Я, очевидно, все-таки превратилась в Таточку, и мне придется переехать в ее противную квартиру, и не иметь почти никаких игрушек, и учить такое множество скучных уроков! Нет, я решила: если я - Таточка, то я останусь здесь. Пусть они сколько угодно заглядывают вниз и говорят: "Выходи назад, душечка!". Я только выгляну и спрошу: "В таком случае, кто я? Скажите мне сначала, и тогда, если мне понравится быть этой девочкой, я выйду; а если нет, я останусь здесь до тех пор, пока не превращусь в кого-нибудь другого..." Но - ах, батюшки! - вскричала Алиса с новым потоком слез, - я уж хотела бы, чтобы они действительно заглянули вниз! Я так страшно устала быть здесь все одна и одна!

Говоря так, Алиса случайно взглянула на свои руки и огорчилась, увидев, что за жалобами она незаметно надела одну из крохотных белых лайковых перчаток, оброненных Кроликом.

-- Как это могло случиться? - подумала она. - Должно быть, я снова уменьшаюсь в росте.

Алиса встала, подошла к столу, чтобы судить о своей высоте по сравнению с ним, и увидела, что она сейчас приблизительно с аршин ростом, но продолжает очень быстро уменьшаться. Вскоре она убедилась, что причиной этого был веер, который она все еще держала в руках, и поспешно выпустила его из рук - как раз во-время, чтобы не исчезнуть вовсе!

-- Я буквально висела на волоске! - воскликнула Алиса, не мало перепуганная неожиданной переменой в росте, но довольная тем, что избежала полного исчезновения, - а теперь в сад!

И она бросилась со всех ног к маленькой дверце. Но - увы! - дверца была опять заперта на ключ, а ключ снова лежал на стеклянном столике.

-- И мое положение хуже, чем раньше! - подумало бедное дитя, - потому что я никогда еще не была такой крохотной, никогда! й я заявляю, что это очень плохо - я это заявляю...

При этих словах, ее нога поскользнулась и в следующую секунду - бух! она ушла по самый подбородок в соленую воду.

Ее первою мыслью было, что она каким-то образом упала в море.

-- В таком случае, я смогу попасть домой по железной дороге! - сказала она себе.

Дело в том, что одно лето Алиса провела с родителями на морском курорте. О той поры у ней осталось впечатление, что везде, где есть море, можно найти ряд купальных будок, кучки детей, роющихся в песке деревянными лопаточками, длинную улицу гостиниц и за всем этим - железнодорожную станцию.

-- Ах, если бы я не плакала так много! - сказала Алиса, плавая взад и вперед. - Я буду теперь наказана за это тем, что утону в собственных слезах. Вот будет странная штука! Впрочем, сегодня все странно...

В этот момент она услышала, что кто-то плещется неподалеку, и подплыла ближе, чтобы выяснить, кто это такой. Первой ее мыслью было, что это морж или гиппопотам. Но вспомнив, как мала она сама, она сообразила,, что эго только Мышь, попавшая в пруд так же случайно.

-- Есть ли какой-нибудь смысл, - подумала Алиса, - заговорить с этой мышью? Здесь внизу все так необыкновенно, что я думаю, скорей всего она умеет говорить. Во всяком случае, попытка не пытка.

И она начала:

-- О, Мышь! Не знаешь ли ты, как выбраться из этого пруда? Я очень устала от плавания, о, Мышь!

(Алиса полагала, что это и есть правильный способ обращения к мышам. Правда, она его еще ни разу не пробовала, но она прекрасно помнила, что видела в латинской грамматике старшего брата: именительный - мышь, родительный - мыши, дательный - мыши, винительный - мышь, творительный - мышью, звательный - о, мышь!)

Мышь поглядела на Алису несколько испытующе и, казалось, подмигнула одним из своих маленьких глаз, но ничего не сказала.

-- Может быть, она не понимает по-русски? - подумала Алиса. - Может быть, это французская мышь, пришедшая вместе с Наполеоном?

(Потому-что при всем своем знании истории Алиса не имела представления о том, когда какое событие случилось.)

И она начала снова: - Où est ma chatte? - фразу, стоявшую первой в ее французском учебнике.

Мышь сделала судорожный прыжок из воды и задрожала с головы до пят от ужаса.

-- Ах, извините, пожалуйста! - воскликнула поспешно Алиса, боясь, что она затронула больное место бедного зверька. - Я совсем забыла, что вы не любите кошек!

-- Не люблю кошек! - вскричала Мышь резким взволнованным голосом. - А ты любила бы кошек, если бы была мной?

-- Как вам сказать? Пожалуй, нет, - ответила успокоительно Алиса, - не сердитесь на меня, пожалуйста! А все-таки, мне хотелось бы показать вам нашу кошку Дину: мне кажется, вы примирились бы с кошками, еслиб только увидели ее. Она такое милое спокойное создание, - продолжала Алиса, лениво плавая по пруду, - и она так мило сидит, мурлыча, около камина, облизывая лапки и умываясь, и ее так приятно гладить, и она такой молодец в ловле мышей, и... ах, пожалуйста, простите! - снова вскричала Алиса, потому что на этот раз Мышь вся забилась от ужаса, и Алиса была уверена, что глубоко ее оскорбила. - Мы больше не будем говорить о ней, если вам не хочется!

-- "Мы", скажите, пожалуйста! - воскликнула Мышь, дрожа от головы до кончика хвоста. - Как будто я стану разговаривать на эту тему! Наша семья всегда ненавидела кошек: гадкие, низкие, противные созданья! Я не могу даже слышать их имени!

-- Я больше не буду! - сказала Алиса, торопясь переменить тему разговора. - А вы... а вы... а собаки вам нравятся?

Мышь ничего не ответила на это, и Алиса быстро заговорила:

-- Около нашего дома вертится всегда такой хорошенький песик - как бы я хотела вам показать его! Маленький светлоглазый терьерчик, понимаете... Он всегда приносит то, что вы бросите, и он служит, когда хочет есть, и всякие другие штуки - я не вспомню и половины их. Он принадлежит одному человеку, понимаете, и человек этот говорит, что он так полезен, что он его ни за какие деньги не продаст! Человек этот говорит, что он душит крыс и... ай, батюшки! - вскричала горестно Алиса, - боюсь, что я снова ее обидела!

Потому-что Мышь уплывала от нее изо всей силы, производя даже волнение в пруду.

Алиса нежно позвала ее:

-- Доберемся до берега, и я расскажу тебе свою историю - тогда ты поймешь, почему я ненавижу собак и кошек!

Искать берега - давно было пора, потому-что к этому времени пруд наполнился птицами и животными, нападавшими сверху: тут были и утка, и попугай, и пеликан, и орленок, и много других курьезных созданий.

Алиса предводительствовала, и вся компания поплыла за ней к берегу.