| Автор: | Кэрролл Л. |
| Категории: | Сказка, Детская литература, Повесть |
Поросёночек
Соня постояла, поглядела,-не знает на что решиться. Вдруг, откуда ни возьмись, из лесу выбегает лакей. Соня приняла его за лакея, потому что на нем была ливрея, но голова и лнцо у него были рыбьи. Лакей стал громко стучаться кулаком в дверь. Ему отворил другой лакей, круглолицый, глаза на выкате, точь в точь лягушка. Очень любопытно стало Соне узнать какое у них дело, и, выбравшись осторожно из лесу,поближе к ним,она стала прислушиваться.
Лакей - рыба вытащил из-под мышки огромный, чуть ли не с него, ростом конверт и передал его другому лакею. ,.Пиковой княгине приглашение от чернонной крали на игру в крокет", важно произнес лакей-рыба. Лакей-лягушка с такою же важностью принял конверт. Тут оба лакея поклонились друг другу так низко, что стукнулись головами и сцепились курчавыми волосами. Сона, глядя на них, чуть не расхохоталась вслух, и поскорее убежала в лес, чтобы не заметили ее лакеи.
Немного погодя, она опять выглянула, видит лакей-рыба ушел, и сидит один лакей-лягушка у двери, на пороге. безсмысленио уставив глаза вверх.
„Напрасно стучитесь", сказад. лакей-лягушка. „Первое, я сижу здесь и стало некому отпереть вам из дому. Второе, у них там идет такой гам, что никто не усльшит, хоть сутки простой."
И вправду из дому слышался шум необыкновенный: рев, чихание не умолкали, затем треск, гром, будто кидаются блюдами, или кострюлями.
„Скажите, пожалуйста, как мне войти в дом?" спросила Соня.
„И что стучаться без толку", продолжает лакей свое, будто не слыхал вопроса Сони. „Оно бы еще можно, кабы вы, примерно, стояли за дверью, - ну, постучались, я бы отпер вам отсюда, а так, знаете..." говорит лакей и глядит не на Соню, а вверх.
„Какой неуч!" думает Соня. „Впрочем, может быть он это не нарочно, а так, глаза у него сидят, что не сладит с ними, одумалась она. „Но хоть бы отвечал на то, что у него спрашивают! Скажите, как мне войти в дом?" - уже бойчее спрашивает Соня.
„И здесь, полагать надо, просижу до завтрашняго дня..." опять иачинает лакей.
Вдруг отворяется дверь н вылетает из нея большое блюдо прямо в голову лакея, задевает его за нос и, ударившись в дерево, разбивается в дребезги.
„…А можёт и больше-", договаривает лакей тем же голосом, будто ни в чем не бывало.
„Как мне войти"- еще громче спрапшвает Соня.
„Как войти? А за каким вам туда делом, извольте-ка сперва сказать?"-
Соне очень не понравилось это замечание.
,,Ни на что не похоже - ворчит она, „как эти люди нынче стали разсуждать! не сладишь с ними: совсем из повиновенья вышли!"
А лакей, с радости должно быть, что огорошил Соню, опять за свое:
„А я просижу здесь и ныне и завтра и во веки веков".
„Но что же мне-то делать?'-
„А что угодно-", говорит лакей, и заевистал.
„Нечего с ним толковать", говорит Соня, доведенная до отчаяния. „Он набитый дурак!" Пошла, сама отперла дверь и вошла.
Дверь отворялась прямо в большую кухню; в ней стоял дым коромыслом. Посреди кухни, на скамье о трех ножках, сидела сама пиковая княгиня и няньчилась с ребенком; кухарка, около печки, нагнувшись над огромной кострюлей, мешала в ней ложкой что-то, похожее на щи.
„Наложила же она в них луку и чесноку''', говорнт Соня про себя и расчихалась. И вправду иаложила! По всей кухне стоял запах лука и чеснока; сама княгиня нет-нет, да и чихнет; а про ребенка что и говорить- ревет да чихает, чихает да ревет без умолку. Не чихали лишь двое: кухарка да огромная кошка, сидевшая у печки. И что за морда у этой кошки! широкая, преширокая,- будто скалится она до самых ушей.
„Скажите пожалуйста", начала Соня довольно робко: она не знала, учтиво ли первой вступать в разговор, „отчего это у вас кошка так скалится?'
..Она сибирская кошка"; отвечает княгиня, „вот отчего. Свинья!..."- вдруг крикнула она так яростно, что Соня даже подпрыгнула и оторопела. Увидав, однако, что не ее, а ребенка она обозвала свиньей, Соня успокоилась и опять пустилась в разговор.
„Я не знала", говорит она, „что сибирския кошки скалятся. Если правду сказать, я даже совсем не знала, что кошки скалят зубьг"
„Как же, все умеют; все оне скалят зубьг', говорит княгиня.
„Скажите! А я, по правде, никогда этого не видывала и даже совсем не знала’, говорит Соня и рада, что завела разговор.
„Много ты знаешь! вот это так правда", сказала княгиня.
Это замечание не очеиь-то понравилось Соне, и она стала придумывать другой разговор. Пока она придумывала, кухарка, сняв с огня корчагу со щами, принялась кидать чем ни попало, в княгиню и ребенка: первою полетела кочерга, за нею блюда, тарелки, сковороды, горшки. А княгиня сидит себе,-ни слова, даже когда попадало в нее чем-нибудь. Ребенок же и без того так громко ревел, что никак нельзя было разобрать от боли он ревет, или так.
,.Ах, что это вы! Пожалуйста перестаньте, осторожнее!'. кричит Соня, отскакивая и бегая по кухне в ужасном страхе. „Вот, чуть меня не задели! Ведь эдак можно убить!" уговаривает она кухарку, увертываясь от горшка, который чуть не попал ей в нос. ..Велите ей перестать!" обратилась она, наконец, к княгине.
,.Не совался бы каждый в чужия дела и земля пошла бы шибче кружиться'-, заговорила хриплым голосом княгиня.
..Не знаю, что бы из этого вышло!" говорит Соня, радуюсь случаю выказать свою ученость. ,.Вы только представьте себе, что бы это было, если бы вдруг день перепутался с ночыо!.... Ведь земля, зиаете, в 24 часа обращается около своей оси....."
„Отстань с твоими часами, счетами да разсчетами! Я чисел и цифр терпеть не могу"!
Тут княгиня занялась ребенком: качает его и напевает колыбельную песенку.
Споет стишок, и тряхнет ребенка, да так поддаст, что страшно глядеть. На втором стихе княгиия еще шибче стала тормошить и подкидывать вверх беднаго малютку; а он заливается, визжит, так что за его криком и воем Соня едва могла разслушать:
„И ревет-то злой ребенок
Только б досадить!
……………………………»
„На, можешь поняньчиться с ним, коли есть охота", пропев второй стих, сказала княгиня и швырнула ребенком, прямо в Соню. „А мне пора собираться к червонной крале". Сказала и проворно пошла к двери. Кухарка пустпла в нее сковородою, но промахнулась.
Соня, поймав ребенка кое-как на лету, сначала едва могла с ним справиться,такой он был неуклюжий,точно чурбан-со всех сторон торчат руки да ноги. Бедняжка пыхтел и фыркал ужасно; ёрзал у нея в руках: то свернется клубком, то вытянется доской, того и гляди выскользнет. Много было Соне хлопот удержать его на руках!
Наконец, она приловчилась-таки к нему, и, крепко забрав его в охапку, вышла с ним погулять.
" сказала Соня вслух.
Ребенок словно хрюкнул. „Что это с ним?"- думает удивленная Соня, и с безпокойством вглядывается ему в лицо. Глядит, а сама думает: „странный у него, признаться, нос: будто не нос, а скорее рыльцо; и глаза что-то уж очень узки!...." Одним словом, ие понравилась Соне наружность ребенка, и даже взяло ее сомнение.
„Впрочем, это он, может быть, не хрюкал, а рыдал", утешает она себя, и опять нагнулась, глядит ему в лицо, не видать ли слез? нет, не видать. „Ну", думает Соня, „если-жь ты обернешься в поросенка, брошу тебя, непременно брошу! Смотри же! Малютка опять зарыдал или захрюкал, трудно было разобрать, а Соне все еще не совсем верится: ходит она, няньчится с ним, и обдумывает, куда бы ей девать ребенка, вернувшись в дом.
Глупо было бы возиться с поросенком, разсудила Соня и спустила его с рук, а он, к ея радости, тотчас отправился мелкой рысцой прямо в лес.
"..Лицом она кажется ничего, добрая", разсуждает Соня, ,,но когти у нея уж что-то очень длинные, да острые, и зубастая какая,-пожалуй, шутить не любит. Надо с нею осторожно", решила она.
„Сибирская киска" начинает Соня, а сама боится, по нраву ли ей будет это имя. На это кошка только шире ухмыльнулась.
„Кажется, понравилось" - думает Соня,. „Не можете ли вы мне сказать', продолжает она, „куда мне отсюда пройти?"
,,А это смотря по тому, куда ты желаешь выйти", отвечает кошка.
„Мне бы все равно, куда" - отвечнет Соня.
„Лишь бы мне попасть куда-нибудь,’ объясняет Соня.
„Ну да; всегда куда-нибудь да попадешь, покуда носят ноги," говорит кошка.
Как с этим не согласиться! ІІридумала Соня другое.
„Скажите," говорит, cибирская киска, живут ли люди в здешней стороне?"
„Как же, живут. Здесь вот," говорит, „живет Враль-Илюшка, а там- заяц косой, и повела в обе стороиы лапкой. „Ты у них побывай, они оба шальные.'
„Что мне за охота знакомиться с шальными", заметила Соня.
„Это не беда" говорит кошка, „все мы здесь шальные, и ты, и я, и все мы шальные." ,
"ІІочему вы полагаете, что я шальная?" несколко обидевшись, спрашнвает Соня.
„А потому, что ты сюда попала," решила кошка.
„Положим.- Но вы-то почему шальная?"
„Сама увидишь. Как по твоему: собака шальная или нет?" спрашивает кошка,.
", отвечает Соня.
,.Ну так сама посуди: собака, когда сердится-ворчит, а радуется-виляет хвостом. Я же, напротив, виляю хвостом, когда разсержусь, а радуюся - ворчу. Как же я не шальная!"
„Кошки по моему курлычат, а не ворчат", вступилась Соня.
„Это по твоему; по моему, курлыкать или ворчать одно и то же," решила кошка. ,,А что, пойдешь ты к червонной крале на крокет?" вдруг спросила она. „Не знаю; я не звана, а очень бы хотелось", говорит Соня.
„Так до свидания, там увидимся", говорит кошка: сказала и вдруг исчезла,, будто ее и не бывало.
Соня за это время мало чему удивлялась, - так она свыклась со всякими странностями. И этому она нисколько не удивилась, а стала озираться, не увидит ли куда скрылась кошка. Глядит, она опять на дереве, на том же сучке.
,.Кстати",говорит кошка, „чуть не забыла спросить: куда девался ребенок?"
„Он обернулся в поросенка," отвечает Соня.
„Так я и полагала", говорит кошка, и опять исчезла.
Соня постояла, подождала не явится ли она опять, однако, не дождалась, и пошла отыскиват зайца, куда указала кошка.
„На что мне этот Враль-Илюшка!’ разсуждает она, походя. „Зайцы по моему гораздо интереснее. ІІосмотрю я на этого; он вовсе может быть не такой шальной, как разсказывает кошка!" Вскоре завидела она домик; взглянув на него, Соня решила, что это и есть самый дом зайца: крыша вся крыта заячьими шкурками, вместо труб торчат ушки. Но дом по ея росту оказался слишком велик, потому она тотчас распорядилась прибавить себе росту. Принялась за гриб и грызла его покуда не поднялась на аршин. Соня тогда подошла к домику, а сама трусит: „ну, как заяц в самом деле шальной!" думает она. „И иапрасно я, кажется, не пошла к Илюшке!" Подумала, постояла, и решилась войти.