А свет чуть брезжил - мягок воздух,
Овеявший округу,
Она ж прекрасней гибкой лозы,
Капризная подруга,
С головкой грациозной.
Пылали щечки, взгляд блистал,
Она мне шла навстречу,
И дух мой волшебство впитал
Улыбки лгущей вечно.
Зачем я шел за ней - не знаю.
Деревья толстые - в плодах,
Трава в цветах для нас;
Но дух мой мертв, язык в устах
Стал нем в проклятый час.
Реально ли в воображенье
Она дала совет:
«Пусть юность будет наслажденьем».
Я не сказал ей: «Нет».
Я встал - вот весь ответ.
Ах, нет числа плодам! -
Сказав: «Пей, рыцарь, сок полезный
Для рыцарей и дам».
Не созерцать глазам слепца,
Не внять оглохшему - с отрадой
Усмешку дивного лица
И смех до жизни жадный.
Я выпил сок и ощущаю:
Огонь жжет мозг мой бедный,
И дух мой, кажется, уж тает
От сладостного бреда.
Сказала: «Что украдкой - сладко:
Где мера наслажденью?
А счастье - сокровенность клада.
Так что ж мы в отдаленье?»
«Так насладимся, пока можем, -
Сказал я безучастно, -
Там, на закате, в бездорожье,
Жизнь умерла для счастья.
Печально сердце, голос - тоже».
Я этот пальчик хрупкий,
И лоб ее поцеловал,
И лгавшие мне губки -
Но поцелуй лишь обжигал!
«От верности любовь верней, -
Я крикнул, - мое сердце - вот -
Трепещет, из груди моей
Для вас я вырвал этот плод!»
Она свое мне отдает.
Но запад каждый миг темней.
В поблекшем свете ее лик
Вдруг сморщился, поблек,
Средь вялых трав главой поник
Увядший вмиг цветок.
От этой девы, как олень, я
Сквозь ужас ночи убежал.
Но по пятам - подобье тени,
Так что от страха я дрожал, -
Она гналась за мной без лени.
Мне показалось очень странным,
Легло тихонько - я ль в дурмане -
Оно ль не встрепенется.
«Мое отныне, - говорила, -
То сердце, что когда-то вашим
В груди живой и теплой было,
Теперь там камень - так ведь краше».
Но солнце в этот миг всходило.
Сияло солнце сквозь деревья,
Как в древности, но нежно.
Извечно ветра дуновенье
С холмов, с лугов безбрежных.
Лишь мне не быть уж прежним.
«Безумец», - слышу позади,
Смеюсь и плачу впредь.
Коль сердце спит в моей груди,
Не лучше ль умереть?
Умру! Умру? Ну а пока
Уж слишком жадно, может,
Пью из фонтана - как сладка
Та влага для прохожих.
Когда вчерашний вечер к ночи
Клонился, чистый голос пел -
Так сладко летний дождь лопочет,
Он слезы мне вернуть сумел
И сердце, что в груди клокочет.
Дитя все в розах тут:
Поет в саду - его нет краше,
И слушать мне отрадно,
Здесь просто быть - награда,
Увиты розами кудряшки
И волны вольно льют.
Вот бледное дитя
Печально смотрит на закат
И ожидает Вечность. -
Она придет беспечно,
Разбивши цепи из преград
И дав пожить шутя.
Дитя, как ангел зыбкий,
Глядит на мертвый лик живущим взглядом,
Покинутой не жить -
Она лежит недвижно рядом,
И мертвенна улыбка.
Ребенком станьте прежде,
Чтоб, радуясь и песне, и дыханью,
Ведь умирать не жалко,
В священном катафалке
Пройти вратами смерти и страданья,
Не замарав одежды.
Скажи, что за виденье? Знаю
Лишь то, что дух воскрес.
Безумство? - Пусть! Я восславляю
Безумство до небес,
Смеясь или рыдая.
Пусть я рыдаю - это знак,
Как велики потери.
Корона разрывает мрак
Сияньем - свято верю
Ненарушимости присяг.
Пусть я смеюсь - ведь это знак
Все плачем обновится
Сквозь смерть. Не все ль равно мне как!
Перевод С. Головой
