Подкралась ночь - печаль и мгла;
Тускнея, красная зола
Дарит виденья без числа.
Усадьба-остров, а кругом
Волнует гладь пшеницы шторм -
Здесь мой родной счастливый дом.
Лишь миг - и этот вид пропал,
А в красноте золы предстал
Лица трепещущий овал.
Ребёнок - эльф, ни дать, ни взять;
Мне губки б эти целовать!
А ветер развевает прядь.
Нет, - это девушка; она
Своей красою смущена;
Но, как и те, пропасть должна.
Ах, был я молод, но не мал,
Когда впервые увидал,
Как шторм ей волосы трепал.
Я помню: бился пульс сильней,
Сходились мы среди полей.
Седеет локонов гагат,
Всё отчуждённей вид и взгляд -
Когда б вернуться нам назад!
Когда б, любима и мила,
Со мной ты годы провела;
Когда б сейчас ты здесь была!
И всё звучит сквозь смену сцен
В моей душе без перемен
«Когда б» - тот горестный рефрен.
Мне в скачке нужен был рывок,
Но не дождался и поблёк
Мой верный призовой венок.
И вот мелькают всё быстрей
Видения прошедших дней;
Не различает взгляд частей.
Подсветку, что была красна,
Сменяет пепла белизна;
В первых строках этого стихотворения Кэрролл вспоминает родной домик на севере Англии в деревушке Дэрсбери, графство Чешир, где его жизнь текла до одиннадцатилетнего возраста, когда Чарльз Доджсон-старший получил новый приход в Крофте-на-Тизе (Северный Йоркшир); значительно возросшая к тому времени семья заняла там обширный дом, а сам юный Чарльз Лютвидж отправился в школу пансионного типа - сначала в ричмондскую, а потом в знаменитую Рэгби. При первой публикации начальная строфа ещё не была столь печальна: