Тайна Наполеона.
Глава XVII

XVII

Развод! Этот важный момент в истории первой империи пока еще смутным проектом витал в уме Наполеона в виде чего-то возможного в будущем, но еще не решенного, в виде простой мечты, желания.

Уже неоднократно Наполеон мечтал об этом способе разорвать брак с Жозефиной. В первый раз мысль о разводе появилась у него после возвращения из Египта, когда он узнал о похождениях легкомысленной креолки, затем - в период церковного брака и коронования, наконец, в момент отправления в поход на Пруссию.

Фушэ, один из самых пламенных сторонников этого развода, все время готовил, расследовал, выискивал почву. Но каждый раз после того, как Жозефина проводила ночь с мужем, она одерживала верх. Более влюбленный, чем когда-либо, он спускался со свечкой в руках и с ночным колпаком на голове по лестнице, соединявшей его апартаменты со спальней Жозефины, и на супружеском ложе происходило трогательное примирение.

Да, на этом поле битвы победитель всей Европы неизменно оказывался побежденным! Престарелая Жозефина своими кошачьими ужимками и вкрадчивыми ласками воскрешала свое былое влияние и порабощала его на несколько часов. Она крепко держала его в руках, действуя на его чувственность.

До того времени, к которому мы подошли в нашем рассказе, измены Наполеона носили только случайный, но отнюдь не серьезный характер.

Точный список любовниц Наполеона всем известен. Герцогиня д'Абрантэс, мадемуазель д'Аврильон, Констан, Бурьен, Фэн и некоторые другие дают нам полную картину увлечений генерала Бонапарта и императора Наполеона. В своей документально обоснованной и очень интересной книге Фредерик Массой совершенно беспристрастно описывает анекдотическую историю любовниц императора. Но никто из этих любезных особ не имел серьезного влияния на Наполеона.

О связях Наполеона в бытность его офицером известно очень немногое. Но он был слишком беден, трудолюбив, горд и невзрачен собой, чтобы можно было предположить, будто в Валенсе или Озоне его любовные похождения выходили за пределы редких и коротких кутежей.

Во время пьемонтской кампании ему приписывали любовную интригу с госпожой Тюро, но муж не имел никаких подозрений на этот счет, а если и имел, то по крайней мере тщательно скрывал их под видом великодушной протекции, оказываемой юному артиллерийскому генералу. 13 вандемьера Тюро поддержал кандидатуру Наполеона и настаивал на назначении его главнокомандующим войсками конвента. Бонапарт впоследствии отблагодарил сначала Тюро, а потом и его жену. Он назначил мужа старшим интендантом итальянской армии, что было очень доходным местом; позднее, когда после его смерти вдова впала в крайнюю нужду, Наполеон назначил ей щедрую пенсию.

Одной из самых романтических связей была та, в которой героиней была мадам Фурэс. Это была его "египтяночка". В Каире, в одном из общественных садов, называемом Тиволи, он однажды вечером заметил прелестную блондинку, которая резко выделялась из среды черноволосых, накрашенных женщин, утомленных одалисок, приехавших за армией из Марселя или с Мальты и казавшихся лакомым кусочком для офицеров, разгуливавших по Тиволи. Наполеон навел справки. Поразившая его блондинка оказалась модисткой из Каркасона, Маргаритой-Паулиной Белиль, вышедшей замуж за племянника своей хозяйки, некоего Фурэс. Вскоре после свадьбы муж, лейтенант 22-го коннострелкового полка, получил приказание отправиться в египетскую армию. Расстаться в первой четверти медового месяца показалось новобрачным слишком грустным. Тогда проказливой модистке пришла в голову мысль переодеться солдатом и пробраться на борт судна, увозившего ее мужа.

В те времена это случалось неоднократно: мы уже знаем, как Ренэ, переодетая мужчиной, поступила в солдаты, чтобы следовать за своим возлюбленным Марселем. Но Маргарита Фурэс уже в Каире рассталась с солдатским мундиром. Бонапарт заметил ее и тут же влюбился. Несколько дней она сопротивлялась, отказываясь от подарков генерала, но потом приняла их. В конце концов она окончательно сдалась. Несчастного мужа, совсем как в оперетке, немедленно командировали во Францию с важным секретным поручением. Главнокомандующий, видите ли, отличил его за храбрость, ум, интеллигентность и поручил передать Директории сообщение первостепенной важности. При этом офицеру было сказано, что, когда он выполнит поручение, он вернется снова в Дамьетту.

Фурэс, пришедший в полный восторг от милости главнокомандующего, сел на судно, которое должно было доставить его во Францию, а Бонапарт поспешил сейчас же пригласить к обеду целое общество, среди которого была также и хорошенькая "египтяночка". За столом он поместил ее около себя. В середине обеда Наполеон умышленно, как будто по неловкости, опрокинул на нее графин воды, и все платье молодой женщины оказалось замоченным. Тогда он сейчас же встал и повел ее в свою комнату под предлогом дать возможность обсушиться и поправить туалет. Но у него ушло столько времени на ухаживание за облитой водой дамой и последняя вернулась с такой растрепанной прической, хотя вода и не замочила таковой, что все приглашенные поняли, в чем тут было дело.

Генерал устроил "египтяночку" в доме, находившемся по соседству с занимаемым им дворцом. Не успели отпраздновать новоселье, как вдруг - опять-таки словно в оперетке - Фурэс, который, по мнению всех, должен был быть на пути к Парижу или уже в Люксембурге, совещаясь с членами Директории, появился словно театральный черт, внезапно выскакивающий из люка. Оказалось, что судно, на котором он плыл, попало в плен к английскому крейсеру. Отлично осведомленный обо всем, что происходило на материке, и желая сыграть шутку с генералом Бонапартом, английский адмирал приказал отпустить на свободу мужа любовницы Наполеона, снабдив его ироническими советами и весьма точными указаниями.

Фурэс вернулся в Каир взбешенный вконец, но, не имея возможности предпринять что-либо против своего начальника, ограничился разводом с неверной женой. Она получила свое девичье имя Паулины Белиль, но в просторечии ее обыкновенно называли Белилоточкой. Бонапарт, все еще сильно влюбленный в нее, позволял ей сопровождать его в походах верхом; он показывался вместе с ней на парадах и смотрах. Уверяют, что он был готов даже развестись с Жозефиной, чтобы жениться на Белилоточке, если бы она подарила ему ребенка.

Но, к несчастью для нее, бедная Белилоточка плодовитостью не превосходила Жозефину. Ее бесплодность не преминула произвести на Наполеона неприятное впечатление и пробудить в нем сомнение, может ли он быть отцом вообще; и это сомнение было рассеяно впервые сообщением о рождении ребенка у Элеоноры.

"Египтяночка" вернулась во Францию после отъезда Бонапарта, но корабль, на котором она плыла, попал в плен к англичанам. Когда же вместе с Жюно и несколькими офицерами и учеными, находившимися на борту "Америки", была отпущена на свободу, то примирение Бонапарта с Жозефиной уже состоялось, и дело 18 брюмера было выполнено. В этот день Бонапарт низверг Директорию и стал первым консулом. Он отказался принять Белилоту, но тем не менее купил ей замок, дал приданое и выдал замуж за субъекта, не особенно-то щепетильного насчет происхождения приданого и получившего в виде свадебного подарка консульство. Разойдясь со вторым мужем, которого она добросовестно обманывала, Белилоточка отправилась в Бразилию с любовником по имени Беллар. Во время Реставрации она вернулась в Париж и, само собой разумеется, проявила себя рьяной роялисткой. Ведь нельзя требовать от молодой любительницы приключений и легкомысленной женщины большой верности императору, раз вероломными оказались Удино, Мармон и куча других неблагодарных шутов.

Бонапарт был почти лишен художественных эмоций. Он абсолютно не признавал живописи, а из всех жанров литературных произведений любил только трагедию, величественный тон которой, сильные душевные движения и резкие характеры действующих лиц гармонировали с его собственным душевным строем. Но музыка, в особенности пение, производила на него глубокое впечатление. Сам он пел в высшей степени фальшиво и не мог отличить мажор от минора; оставаясь совершенно равнодушным к симфонической музыке, он испытывал глубокое волнение при звуках человеческого голоса. Когда пел сопранист Кресчентини, Наполеон дрожал, слезы наполняли его глаза, и он не побоялся шокировать всю Италию, дав этому музыканту-евнуху орден Железной Короны. Его влечение к знаменитой певице Грассини коренилось столько же в чарах ее голоса, как и в наружности этой красавицы. Впервые Бонапарт увидал и познакомился с ней в Милане, сошелся с ней, а затем вызвал ее в Париж. Там она жила замкнутой жизнью, никого не принимая, в маленьком домике на улице Шантре и стала скучать. Некий скрипач по имени Родэ предложил ей развлечь ее, и она согласилась. Но музыка артиста наделала слишком много шума, и Бонапарт, извещенный обо всем Фушэ, прервал всякие отношения с Грассини. Впрочем, в дальнейшем он проявил по отношению к ней большое великодушие, и каждый раз, когда она проезжала через Париж, возвращаясь из Лондона или Гааги, она получала ночную аудиенцию императора, сохраняя о таковой неизменное приятное воспоминание. Впоследствии Грассини отличилась традиционной неблагодарностью: она не только пела у герцога Веллингтона, победителя Наполеона, но даже в тот момент, когда ее державный любовник томился на острове Святой Елены, покоилась в объятиях победителя при Ватерлоо, гордого возможностью пользоваться наполеоновскими остаточками.

Пять или шесть женщин - актрис и певичек - были временными подругами монарха. Указывают на Браншю, артистку оперы, страшно уродливую, но очень талантливую; затем - Бургуен и наконец - Жорж, дивную царицу сцены. Жорж одна только осталась верной памяти низложенного императора и из-за верности к великому человеку, бывшему ее любовнику, поплатилась службой во Французском Театре по интригам смотрителей королевских левреток, заведовавших в то время сценой.

Вечно торопившийся и занятый работой, Наполеон занимался любовью только мимоходом. Он ценил в ней развлечение, не нарушавшее методичности его занятий, и, наверное, согласился бы с поэтом, сказавшим позднее: "Всякое счастье, до которого не достал рукой, является просто миражем".

Поэтому не приходится удивляться большому количеству дам, постоянно вертевшихся при дворе, жен камергеров или чинов личной охраны, лектрис императрицы и т. п., проскальзывавших в маленькое личное помещение Наполеона в Тюильри, ключ от которого хранился у императорского камердинера Констана.

боялся, как бы постоянная любовница не стала оказывать на него влияние. Он не хотел допустить воздействие женщины на государственные дела, придерживаясь мнения, что место женщины никак не в комнате совета.

Боязнь фаворитки, любовницы с претензиями на управление государственными делами, подобной Монтеспан, Ментенон, Помпадур и Дю-Барри прежней монархии, заставляла его вступать в связь даже с подозрительными авантюристками, среди которых была и де Водей.

Эта кокетливая интриганка была дочерью знаменитого офицера д'Арсона, который взял Бреда и составлял планы похода на Голландию. Выйдя замуж за капитана де Водей, она была назначена статс-дамой в 1804 году и сопровождала императрицу на воды в Ахен. Сам Наполеон должен был встретиться там с Жозефиной, и там-то впервые он увидел де Водей. Они сошлись, но вскоре она опротивела Наполеону, когда вздумала симулировать самоубийство, чтобы вытянуть из императора порядочную сумму денег. К несчастью для нее, ее письмо было передано императору слишком скоро, и дежурный флигель-адъютант, посланный Наполеоном вместе с требуемой суммой денег, застал де Водей за веселым ужином и совершенно не расположенной быстро отправляться в царство Плутона. Впоследствии эта женщина оклеветала и осыпала Наполеона оскорблениями в своих странных мемуарах, изданных Ладвокатом. Она даже предлагала свои услуги князю Полиньяку, обещая заманить императора в ловушку, чтобы его могли убить там.

Среди второстепенных подруг императора следует назвать Лакост, маленькую блондиночку, не имевшую доступа в салон императрицы и державшуюся в передней; потом Фелиситэ, дочь дворцового швейцара, специально распахивавшего двери перед их величествами; далее лектрису Гаццани, рекомендованную де Ремюза после того, как ему не удалось пристроить свою собственную жену на императорское ложе; ей наследовала Гюйлебо. Она сидела в своей скромной комнатке у самого чердака, когда Рустан, мамелюк Наполеона, внезапно объявил ей о посещении императора, но, благодаря допущенной ею неловкости, потеряла свое место и лектрисы, и любовницы: было перехвачено письмо, в котором ее мать давала ей бесконечно практические советы. Достойная мамаша советовала ей постараться во что бы то ни стало заполучить ребенка от императора или заставить его поверить, будто она беременна от него. Гюйлебо тут же отправили восвояси. Реставрация наградила ее за инсинуации, которые она возводила на императора, назначив ее мужа, некоего Сурдо, французским консулом в Танжере.

Наконец, после Элеоноры де ла Плэн, материнство которой так взволновало Наполеона, на сцену выступила истинная подруга императора, та, которая глубоко любила его и оставалась ему верной вплоть до изгнания - правда, только до, но не более. Этой подругой была красавица-полька графиня Валевская.

ребенком; белокурая, розовая, миниатюрная, она была очаровательна со своими громадными голубыми наивными глазами.

Дюрок представил ее императору, чтобы дать ей возможность сказать свое приветствие. Но она не смогла выговорить ни слова от волнения и смущения. Тогда император ободрил ее несколькими словами, в которых было много милостивого благоволения, и, принимая букет, выразил надежду встретиться с нею в Варшаве.

Эта молодая женщина была Марией Лазинской, супругой графа Анастасия Колонна-де-Валевского. Ему было семьдесят лет, ей - девятнадцать. Чтобы выйти за него замуж, она отказала красивому молодому человеку, носителю знаменитого имени, очень богатому и влиятельному. Этого молодого человека звали Орловым; он был русским и состоял в родстве с теми лицами, которые отличались в деле угнетения и терроризации Польши. Наоборот - старый граф Валевский был испытанным патриотом. У юной Марии была душа героини; любовь к родине царила в ней над всеми остальными чувствами, и она отдала свою руку старому графу в надежде иметь от него сына, который будет в состоянии освободить Польшу.

В ожидании, пока вырастет этот наследник Валевских, юная графиня с энтузиазмом следила за победоносным шествием Наполеона. Разве он не нанес русским ряд самых жестоких поражений? После Аустерлица она вся дрожала от радости, а поход 1807 года еще усилил ее экзальтацию. Она уже видела в своем воображении, как победитель-Наполеон прогоняет угнетателей-московитов в их степи, возвращая полякам их отечество!

С того времени восхищение императором заняло такое место в ее сердце, что при первом же случае оно неминуемо должно было превратиться в другое, более теплое чувство.

в объятия императора. Они заметили, с каким глубоким вниманием смотрел на нее император на балу, да кроме того от этих "сводней для добрых целей" не ускользнули волнение, ряд промахов и рассеянность Наполеона во время обеда, на котором присутствовала и Валевская. Дюрок оказался их союзником в этом. Было решено, что графиня должна принадлежать Наполеону, так как существовала уверенность, что она использует свое влияние на него для блага родины! И весь высший свет составил заговор против добродетели Валевской. Любовь Наполеона, вскоре достигшая апогея, находила во всех окружающих помощников и пособников. Даже муж красавицы-графини настойчиво рекомендовал ей согласиться на предложения императора. Польское шляхетство приводило ей в пример историю Эсфири, которая, пленив государя своей красотой, освободила угнетенный израильский народ. Со всех сторон убеждали, торопили, ободряли, умоляли графиню согласиться на бесчестье, так как последнее должно было привести к славе ее родины.

А Наполеон все щедрее и щедрее засыпал Валевскую нежными посланиями, объяснениями в любви и подарками. Она отказывалась принимать драгоценности и не желала ничего отвечать ему. Наконец удалось уговорить ее согласиться на свидание с императором. Дюрок ввел Марию в одну из комнат дворца. Она вошла туда с таким видом, словно ее обрекали на пытку, а затем, закрыв лицо руками, в полубесчувствии опустилась в кресло.

В этот момент она почувствовала, что кто-то покрывает ее руки бессчетными поцелуями; она посмотрела - у ее ног был Наполеон. Мария долго сопротивлялась, плакала, и Наполеон был достаточно тактичен, чтобы не пустить в ход насилие. Такое отношение Наполеона придало Валевской храбрости, она снова явилась в уединенную комнату дворца и на этот раз уступила желаниям Наполеона. Но между восторгами страсти, между поцелуями, она нашла возможным заговорить об отечестве с влюбленным императором, хотя тот жаждал слышать от нее только слова любви.

и ставшего во времена второй империи президентом законодательной палаты, ее любовь превратилась в искреннюю страсть. Со своей стороны и Наполеон был искренне увлечен ею. Он оставался верным ей вплоть до своего падения и прекратил отношения с нею только в первое время после свадьбы с Марией Луизой. Валевская навестила его на острове Эльба и в продолжении "ста дней" не разлучалась с ним. Но при окончательном поражении побежденного воина и прекрасная полька тоже доказала все вероломство и непостоянство своего пола. Одной из наиболее неприятно поразивших пленника Святой Елены новостей была та, которую поспешил ему передать подлец Хадсон, а именно о состоявшейся в 1816 году в Льеже женитьбе генерала графа д'Орнано, бывшего полковника лейб-гвардии Наполеона, на графине Валевской.

Привезенная Екатериной новость о рождении ребенка у Элеоноры сейчас же заставила императора подумать о красавице-графине. Раз он мог быть отцом, раз с его стороны не было никаких физических препятствий и неимение у империи до сих пор наследника зависело исключительно от Жозефины, то ведь графиня Валевская могла бы стать матерью? Так почему же ему не усыновить тогда ее ребенка? Ну, а если он и не решится на усыновление, то почему бы ему не поискать среди царствующих домов принцессы, на которой он мог бы жениться и которая подарила бы ему сына? Ведь дедушкой этого сына был бы прирожденный венценосец, могущий сохранить права престолонаследия внука в империи?

происхождения, будет царствовать после него на правах престолонаследия по монархическому принципу. Уверенность в возможности стать отцом с другой женой явно поставила перед ним необходимость развода с Жозефиной как средства обеспечить его трону непоколебимость. Любовь к прекрасной польке побуждала Наполеона разорвать узы, уже столько времени приковывавшие его к Жозефине; теперь в первый раз ему пришло в голову, что она уже стара, и его мысль поспешно заработала, стараясь припомнить, какая именно молодая и приятная наружностью европейская принцесса была бы наиболее подходящей, чтобы стать императрицей Франции.

Эти размышления были прерваны Раппом, который явился с докладом, что армия двинулась в путь и что маршал Лефевр во исполнение приказания его величества приступил к торжественному вступлению в Данциг.