Шпион императора.
Глава I

Эдмон Лепеллетье 

Шпион императора 

М.: ММП "Дайджест", 1992 

I

Наполеон, полулежа на козетке, углубился в мысли в тиши своего кабинета в Елисейском дворце, как вдруг дверь осторожно открылась и дежурный офицер доложил:

- Генерал Анрио!

Наполеон приказал ввести генерала, а затем снова погрузился в свои мысли. Анрио вошел и, почтительно поклонившись, остановился, не смея нарушить размышления императора. Наполеон казался сильно постаревшим, утомленным" и как бы подавленным каким-то внутренним беспокойством. Чудесное возвращение, завоевание всей страны без единого выстрела, поспешное оставление трона королем Людовиком XVIII и удивительное вступление в Тюильри, который он уже не надеялся когда-либо увидеть в своей жизни, - вся эта феерия оставила после себя какой-то осадок горечи и беспокойства в душе императора.

Конечно, он испытал сладкое чувство реванша и удовлетворения, когда, выйдя из кареты у подъезда Тюильри, был подхвачен и на руках внесен в первый этаж офицерами, которые выбежали ему навстречу. Но он очень быстро понял, какая непоправимая перемена произошла в нем самом и во Франции. Он уже не был, как прежде, неограниченным владыкой; он чувствовал, что отныне он может править не иначе как на основании конституции. Однако для того, чтобы стать либеральным монархом, ему нужно было не только сменить своих министров, но изменить также и свой характер, приспособиться к тем новым веяниям, которые охватили Францию. Он своим великим умом понимал слабость и непрочность своего положения, а также хрупкость трона, на который он взошел почти чудом.

Со всех сторон ему выражали преданность и обожание; но он знал людей, которые клялись снова в верности ему: они уже раз клялись умереть за него, а теперь их клятвы являлись в то же время изменой Людовику XVIII. Таким образом он был окружен вероломными людьми, которые в любое время могли изменить ему. За исключением нескольких действительно преданных ему лиц, Наполеон ни на кого не мог положиться. Армия, без сомнения, осталась верной ему; император был уверен в ней, но был ли он также уверен и в победе? Он хотел бы жить в мире, но Европа вынуждала его возобновить войну, и он был уверен, что населению это будет неприятно, а армия останется верна ему лишь до первого поражения.

Кроме этого Наполеона еще терзала мысль о жене и ребенке.

Их отсутствие мучило его. Страдания, причиняемые ему тем, что его маленький сын, носивший теперь немецкое имя Франц, воспитывался в ненависти к своему отцу, а также к Франции, и жил теперь в Шенбруннском дворце, увеличивались тем, что его жена, его обожаемая Луиза, открыто жила в Вене с Нейппергом.

Наполеон, благодаря сообщениям графини Валевской, знал, почему Мария Луиза не возвращалась к нему. Ее удерживала в Вене не коалиция, не ее отец, император, а Нейпперг, роковой человек, враг и соперник, который даже в этот час, когда трон снова был завоеван Наполеоном, имел преимущество, так как находился рядом с Марией Луизой, за что Наполеон в минуты уныния и отчаяния готов был бы отдать свое царство.

Он по-прежнему любил вероломную женщину. Хотя он и забыл ее ненадолго во время пьянящей радости возвращения, а также во время политических и военных занятий, тем не менее мысль о ней скоро вернулась к нему и захватила целиком.

Наполеон не мог оставаться в Тюильри. Этот дворец вызывал в нем воспоминания о счастливых днях, и он на каждом шагу встречал следы императрицы. Избегая этих воспоминаний, он переехал в Елисейский дворец и старался найти под его тенистыми деревьями мир, покой и забвение. Но мысль о жене и сыне не покидала его, и тут он строил планы, которые привели бы к их возвращению.

Анрио отправился в Елисейский дворец без большого энтузиазма. По прибытии в Париж он находился в глубоком унынии. Ни неожиданное торжество его дела, ни спасение от смерти, ни повышение в генералы, которым император вознаградил его за преданность, - ничто не могло рассеять его печаль и тоску. Все время он вспоминал ужасную сцену в кабинете у следователя, где королевский прокурор неожиданно раскрыл ему глаза на измену жены.

Анрио мучился бесконечно, тем более что любовь к Алисе не умерла, а была лишь отравлена ядом ревности.

С тех пор как прокурор сообщил ему об отношениях его жены с Мобрейлем, бедный Анрио почти не жил. Он точно тень бродил по дому, едва прикасаясь к пище, но стараясь казаться равнодушным и даже веселым, когда Алиса поднимала на него печальный взор и как бы спрашивала его, не страдает ли он еще. Анрио знал, что Алиса все еще любит его; он видел, что она тоже страдала и что ее раскаяние было вполне искренним, но все же мысль о том, что она изменила, не оставляла его.

- Может быть, она никого другого никогда и не любила, - повторял он себе по двадцать раз в день, - но тогда зачем же она отдалась этому человеку?

Эта неотвязная мысль преследовала и мучила его. Все напоминало ему об измене жены, он с болезненным удовольствием мысленно восстанавливал все любовные сцены изменников, представлял свою жену в объятиях Мобрейля, воображал все позы и положения, приводившие его в ярость.

От этой муки он нигде не находил покоя и чуть не сходил с ума. Его мучения увеличивались еще тем, что он старался скрыть все от Алисы и окружающих.

Бедная женщина видела, какие страдания переживает ее муж; она видела, как эта болезнь все прогрессирует, и прилагала усилия, чтобы кротостью, покорным поведением и веселостью успокоить его сердце и направить ход его мыслей в другую сторону.

Мадам Сан-Жень, которой Алиса рассказала о страданиях, переживаемых ее мужем, посоветовала ей продолжать действовать в том же духе и по-прежнему бороться против дурных мыслей Анрио. Она утверждала, что время в конце концов заглушит все страдания, что Анрио постепенно забудет все, так как нет вечных страданий, и тогда простит.

Это заставило Алису снова надеяться на лучшее будущее, и она снова начала стараться любовью и нежностью стереть воспоминания о когда-то совершенной ею ошибке.

не возвратится вновь. Он сознавал деликатность и нежность, которыми Алиса старалась заставить его забыть о том, что Мобрейль держал ее в своих объятиях. Но мысль эта приводила его в невыразимое бешенство и делала напрасными все усилия и все тонкое кокетство Алисы, стремившейся возвратить любовь мужа.

Эта вечная кровоточащая рана, эта вечная лихорадка ревности, вызванная прокурором, делала жизнь Анрио невозможной. Хорошо было бы, если бы началась война и в ее неожиданных приключениях, среди опасностей он мог бы найти забвение, хотя бы даже временное. Но как раз теперь был мирный период, и это заставляло Анрио страдать еще сильнее.

Император уже несколько раз говорил о том, что хочет дать Анрио пост при дворе. До сих пор Анрио удавалось как-то избегать прямого ответа на вопросы императора, какая служба была бы ему желательна при дворе; ему вовсе не хотелось очутиться опять при дворе, где Алиса встречалась с Мобрейлем и дала себя соблазнить. Он чувствовал, что не будет иметь ни одной спокойной минуты в то время; когда служба будет удерживать его во дворце, так как его жена будет окружена блестящими офицерами, намерения которых ему были всегда хорошо известны. Если она уже раз не удержалась и пала, почему не может быть того же и вторично?

Теперь, войдя по вызову Наполеона в его комнату, он почтительно дожидался приказаний.

Император несколько минут оставался в задумчивости? наконец он поднял голову и проговорил, обращаясь к Анрио:

- Генерал, я хочу дать вам важное поручение. Можете ли вы немедленно отправиться в путь?

Анрио вздрогнул, и его лицо вдруг стало пурпурным. Эта миссия являлась спасением от обуревавших его мыслей и давала возможность забыть на время его несчастье.

- Я готов, ваше величество! - твердо ответил он. - Куда угодно вам послать меня?

- В Вену, - ответил император глухим голосом. - Вы возобновите то дело, которое я поручил вам еще на Эльбе.

- Значит, я должен увидеться в Вене с господином де Меневалем?

- Да! Этот верный человек проведет вас во дворец и поможет вам. Кроме того, вам нужно постараться увидеться еще с другой особой и постараться переговорить с ней наедине. Вы догадались, о ком я говорю?

- Это ее величество императрица?! Но буду ли я принят, государь? В прошлый раз мне не удалось исполнить ваше поручение и проникнуть к императрице, несмотря на все мое старание.

- Я знаю. Вход к ней охраняется. Я не могу ни обнять моего сына, ни даже послать простое письмо к моей жене! - с горечью проговорил император. - Когда я посылал вас в первый раз в Вену, я был пленником на острове, который считался в насмешку моим государством. Тогда меня считали величиной, с которой нечего считаться; тогда про меня говорили: "Он сидит в тюрьме, из которой никогда не выйдет, или если выйдет, то только для того, чтобы отправиться куда-нибудь еще дальше или умереть". Теперь положение изменилось. Императрица под влиянием дурных советов думала точно так же и не могла рассчитывать на меня; ей приходилось заботиться о самой себе, о том, чтобы умиротворить своего отца и получить Пармское герцогство для себя и богемские земли для моего сына. Она должна была подчиниться приговору коалиционных государей и забыть меня! О, я отлично понимаю ее положение и затруднения! - присовокупил Наполеон, подыскивая извинения для своей супруги, которую он по-прежнему обожал.

Анрио молча поклонился в знак согласия.

Наполеон пришел в возбуждение при одном упоминании имени Луизы и, встав с козетки, заговорил с еще большим оживлением:

- Теперь же ваша миссия будет носить совсем другой характер. Я - уже больше не какой-нибудь пленник; мое возвращение является доказательством того, как крепко держу я тот скипетр, который хотели отнять у меня. Население встретило меня с восторгом, армия предана мне; у меня еще хватит пушек и храбрых, как вы, солдат, чтобы держать в страхе всю Европу, если она вздумает противодействовать мне. Я стал тем, кем был раньше. Теперь моя супруга может не унижаться перед своими родственниками и вести с коронованными особами беседу, как равная с равными, она - императрица Франции. Я думаю, что ее чувства изменились благодаря перемене обстоятельств, - Наполеон остановился, подумал минуту и, устремив взгляд на Анрио, добавил: - Но женщины часто бывают капризны и упрямы. Может быть, императрица не верит в прочность случившегося переворота, который привел в изумление всю Европу; дурные советы могут еще оказывать влияние на ее слабый, легко поддающийся чужому влиянию ум... Что вы думаете об этом, генерал?

И Наполеон пристально взглянул на Анрио, стараясь найти подтверждение своим надеждам. Ведь он все-таки продолжал сомневаться. Он хотел уверить себя, что изменение его положения вызовет перемену и в чувствах его супруги. Он ждал теперь подтверждения своим мыслям, своим надеждам.

Анрио ответил, что, по всей вероятности, императрица будет счастлива вернуться во Францию и занять опять престол, который покрыт славой ее великого супруга.

Наполеон задумчиво покачал головой, и его ясный, сообразительный ум тотчас же стал рассматривать возможность неудачи его посольства.

- Нужно, - сказал он, - предвидеть также и противодействие со стороны австрийского двора. Ведь в случае необходимости императрицу могут даже силой удержать при австрийском дворе. Тогда, генерал, вам придется прибегнуть к хитрости. Вы должны будете проникнуть к императрице и к моему сыну и похитить их тайно.

- Я постараюсь выполнить свою миссию. Клянусь вам, что или привезу сюда императрицу с сыном, или погибну.

- Отлично, генерал, я рассчитываю на вас! Отправляйтесь с Богом! Да, в соседней комнате вы найдете помощника, которого я назначил сопровождать вас. Вы знаете его: его зовут Монтрон. Это необыкновенный человек; он силен, ловок и довольно хорошо знает венский двор. Он известен как ученый, как опытный ботаник. Вы, конечно, знаете, что к людям, за спиной у которых висит зеленая коробка для собирания трав, нельзя относиться подозрительно, а потому, я думаю, Монтрон легко проникнет куда будет нужно и окажет вам большую помощь в случае, если вам придется тайно похищать императрицу.

предприятиях, который долго служил вам, ваше величество, и еще недавно в Провансе... Это ла Виолетт.

минуты. Коалиция может снова взяться за оружие; нужно отнять у тех, кто дают советы императрице, всякую возможность противодействовать мне, а потому спешите! Только не говорите никому, что услышали здесь от меня.

- Слушаюсь, ваше величество! - произнес Анрио и направился к выходу из кабинета императора.

Когда он был уже на пороге, Наполеон добродушно обратился к нему:

- А чтобы скрасить путь, побеседуйте с Монтроном, его приключения очень забавны. Он когда-то покаялся мне, и я отпустил ему все его грехи. Он очень охотно рассказывает свою историю, чтобы облегчить совесть и в то же время добиться одобрения людей! - И дружеским жестом Наполеон отпустил Анрио.

для французских ботаников большое горе, что император до сих пор не завоевал этой дивной страны.