Графиня Листаль.
Часть первая.
Глава IV.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Графиня Листаль. Часть первая. Глава IV. (старая орфография)

IV.

Морис поспешно отправился в кабинет графа Листаль. Эти два человека, столь различные по летам, чувствовали один к другому глубокую симпатию.

Таким образом, как только Морис показался на пороге комнаты, где сидел граф, как последний поднялся со своего места и поспешно пошел на встречу вошедшему, протягивая ему руки.

- Что с вами такое случилось в эти два дня? сказал он.

- Простите меня, отвечал молодой человек, я был очень занят.

- По крайней мере, надо было предупредить меня...

- Я каждую минуту думал, что освобожусь....

- С вами не случилось ничего неприятного?

- О, нет...

- В таком случае, все к лучшему, так как вы здесь.... Признаюсь, я тем более был удивлен вашим исчезновением, что мне надо поговорить с вами о серьезных вещах...

- В самом деле?

- Не представляйтесь удивленным, притворщик, отечески сказал Листаль; точно вы не знаете о каком интересном предмете я буду с вами говорить!

Морис, поняв намек, невольно покраснел. Как бы ни был человек закален в жизни, но бывают волнения, которые пробуждают в нем всю наивность юношеских впечатлений.

Морис чувствовал к Берте глубокую привязанность; если сначала его привлекала только красота молодой девушки, то, по мере того, как он ближе узнавал ее, он оценил откровенность её характера, благородство её чувств, в тоже время как и её неистощимую доброту, доказательства которой она давала каждую минуту.

Прежде чем продолжать рассказ, нам необходимо сообщить некоторые подробности относительно прошлого того семейства, в среду которого мы ввели читателя.

Граф де-Листаль принадлежал к одной из стариннейших фамилий Пикардии. Его имя можно найти связанным со всеми событиями этой провинции, которая со времен первых французских королей составляла часть тогдашней Франции.

Листали уже в течении двух веков занимали высшия места в магистратуре.

Норберт де-Листаль, последний потомок этого семейства, был направлен отцем на этот-же путь. Но также как и все его предки, он отказался оставить свой департамент, и остался председателем суда в Амиене. К тому-же ему было-бы слишком тяжело разстаться с отцем и с матерью, у которых только и было радости, что присутствие единственного сына.

Норберт женился поздно; его жена, мать Берты, умерла, как мы уже сказали, вскоре после рождения Берты, и это печальное событие, сильно подействовавшее на Листаля, убило в нем последния честолюбивые желания.

С этой минуты он стал мечтать только о спокойствии и посвятил себя воспитанию дочери.

Мариен была добра, кротка и ласкова, ей было восемнадцать лет; она приехала в Англию из Америки после смерти своих родных, чтобы найти занятие, которое позволило-бы ей честно заработывать свой хлеб.

Обстоятельства сложились так, что она поселилась у лорда Видмера, где с ней обращались скорее как с дочерью, чем, как с гувернанткой. Она, казалось, чувствовала к детям живейшую привязанность и не замедлила начать выражать к Берте материнскую любовь.

Одно непредвиденное обстоятельство заставило лорда Видмера уехать. Граф Листаль просил у него, как одолжения, уступить ему гувернантку. Мариен, будучи спрошена на этот счет, согласилась и поступила в дом Листаля. Год спустя она была его женой.

Каким образом сделалась он графиней. Этому легко найти объяснение в красоте Мариен и одиночестве графа Листаль, мать и отец которого умерли в один день от эпидемии за несколько месяцев до его свадьбы. Тогда граф предался полнейшему уединению, живя между своими воспоминаниями и своей дорогой Бертой, между прошедшим и будущим.

Одна Мариен, казалось, служила ему соединением с остальным миром. Её неистощимая кротость, ум и очарование, которыми дышали все её поступки, подействовали на Листаля, жаждавшого привязанности. А когда он думал о своей дочери, когда он колебался дать ей вторую мать, то он отвечал себе, что никогда не будет в состоянии найти более преданную, более добрую женщину.

Молодая девушка была сирота. Бумаг её невозможно было достать, так как она сама не знала, где оне, оставшись рано сиротой, поэтому было объявлено о их пропаже.

В это время Листалю было уже за сорок лет: ему необходимы были тихия радости семейного очага.

Мариен согласилась на это и отказалась от мечтаний своей молодости, чтобы вполне посвятить себя графу и его дочери; но она так любила маленькую Берту, она была для графа такой нежной и преданной подругой, она была так благодарна за почти отеческую любовь, которую граф к ней чувствовал, что он не колебался более.

Мариен Виллинс сделалась графиней Листаль.

виды, и вдруг оно ускользнуло от них; поэтому перед свадьбой графу давали не мало советов и неблагоприятных предсказаний. Но графиня съумела своей скромностью и любезностью обезоружить всякое недоброжелательство.

Затем, как мы уже сказали, Мариен прежде всего обладала способностью очаровывать: её грация очаровывала всех, кто знал ее, и вскоре было забыто все, что сначала говорилось против нея, и графиня Листаль была принята всеми знатными окрестными семействами.

Впрочем, после необходимых визитов, граф и его жена мало по малу удалились от света. Графиня Листаль, казалось, видела все свое счастье в заботах о графе и его дочери.

Когда-же Листаль кротко упрекал ее, что она лишала себя таким образом тех удовольствий, на которые она имела право по своей молодости и красоте, то она отвечала ему:

"Я счастлива, я рождена для спокойной и уединенной жизни. Нет для меня праздника лучше доброго слова моего мужа и улыбки нашего ребенка."

их супружеской жизни. Берта выросла под материнским надзором Мариен.

Несколько друзей, тщательно выбранных, дополняли эту группу. На первом плане был Морис Серван и Даблэн.

Узы продолжительной дружбы связывали этих двух людей. Даблэн знал отца Мориса и когда последний потерял его, то судья заменил ему отца.

После совершеннолетия, Морис вступил во владение состоянием, которое обезпечивало ему независимое существование. Он отказался выбрать себе какую-нибудь профессию, которая связала бы его свободу, и с двадцати-двух лет, блестящим образом выдержав экзамены юридический и медицинский, он путешествовал по всем пяти частям света, приобретая новые познания, постоянно изучая и соображая. Едва устроившись в Амиене, Морис написал одному своему другу, оставшемуся в Париже, письмо, из которого читатель может вывести заключение о характере Мориса.

"Я в Амиене. Конечно, это город очень спокойный и неспособный возбудить любопытство человека, который провел десять лет, путешествуя от Бомбея в Сан-Франциско, от Манчестера до Мельбурна. Но повсюду можно найти предметы для изучения.

"Я был представлен Даблэном в один соседний замок. Нет ничего естественнее, скажешь ты. Я познакомился с хозяевами, которые приняли меня очень любезно. Моя скромность не мешает мне сказать, что нет ничего естественнее. Хозяин замка, граф Листаль, человек пятидесяти лет с небольшим, женат на женщине, которую все зовут очаровательной. Наконец, я нашел у этого патриархального очага прелестнейшую из девушек, которая - не делай восклицаний - может быть, будет моей женой...

"Только... есть одно "только". И здесь у всякого, кроме тебя, я попросил бы заранее снисхождения. Но тебе я просто скажу: прочитай и скажи мне свое мнение относительно того, что я пишу ниже.

"В этом мирном доме существует тайна, и мне кажется, что я не ошибаюсь...

"Помнишь-ли ты происшествие, случившееся с нами в Балтиморе? Ты отправился со мною к первому американскому банкиру получить довольно значительную сумму. Дело было очень просто и кассир, с важной и обыкновенной физиономией, подал нам требуемую сумму. Едва мы вышли из дома, как я тебе сказал: "Ты, может быть, станешь надо мной смеяться, но этот кассир преступник. - Полно, отвечал ты, смеясь, как же он может, быть кассиром? - Нет, продолжал я, нет, человек этот совершил, совершает или совершит преступление!"

"Ты не мало смеялся надо мной и над моими предсказаниями.

"Но через две недели этот кассир был арестован за убийство и затем приговорен к смерти и повешен.

"С этого дня ты более не смеялся надо мною, и ты был прав. Способности человека не зависят от его воли, и его обязанность только развивать их.

"Так и я. С самого детства я отличался не то чтобы наблюдательностью, это не то слово, а скорее - способностью многое угадывать каким-то инстинктом.

"Я объяснюсь понятнее.

"Всякий факт или существо состоит из двух различных частей. Одна, есть так сказать, суть дела, причина его существования. Возьмем, например, человека. Для того, чтобы он существовал, необходимо тело, органы, члены, а все это имеет более или менее приятную наружность и больший или меньший ум.

"Все это имеет общий характер. Человек красив или дурен, умен или глуп, добр или зол, но рядом с этой, так сказать, главной сутью человека, существует тысяча мелочей, не составляющих, правда, ничего поражающого, которые, так сказать, разсеяны во всем человеке, в его взгляде, походке, в форме его лба, в устройстве его конечностей, и которые ускользают от внимания большинства.

"Я пойду дальше и скажу, что все знание жизни заключается в уменьи узнать эти мелочи. Тот, кто быстро и как бы независимо от своей воли схватывает эти тысячи мелочей, незаметных для другого, тот по этому самому менее может быть обманут, чем другой, и его суждение будет вернее.

"Вот что именно я и хотел сказать. С самого моего детства эти мелочи поражали меня прежде всего.

"Но к чему, спросишь ты, говорю я все это? Вот почему:

"Мой будущий тесть самый прелестный в свете человеке. Он оказывает мне большое расположение. Это номер первый.

"Номер второй: моя будущая теща хороша, умна, немного холодна со мною, но как всякая тридцатилетняя женщина, при которой ухаживают за молодой девушкой.

"О третьем номере я не могу тебе ничего сказать. Я обожаю его. Это моя Берта, которую я назвал бы ангелом, еслибы это слово не было слишком избито.

"Рамкой для всего этого служит отличное имение, прекрасный дом, отличные виды, природа великолепная... для Пикардии.

"И, не смотря на все это... вот, что ужасно... моя дьявольская способность сделала свое дело и я вижу, что есть что-то... да... что-то... что? где? как? и что еще важнее... это что-то должно быть ужасно!

"Откуда пришли мне в голову эти мысли? Откуда я вывел это заключение? Вот чего я не умею и не могу объяснить. Я нахожусь среди лабиринта и не могу найти путеводной нити. Откуда я вошел? Я не знаю.

"Я шучу, а между тем я чувствую страх. Да, в этом патриархальном доме, рядом с девушкой, которую я мечтаю сделать моей женой, существует секрет... тайна... и кто знает? может быть даже, преступление...

"Я буду искать...