Эмилия Галотти.
Действие II

Действие II.

Театр представляет комнату в доме Галотти.

Явление 1.

Клавдия Галотти, Пирро.

Клавдия (идучи к Пирро, который с другой стороны входит). Кто въехал на двор?

Пирро. Господин наш, сударыня.

Клавдия. Как? Одоардо?

Пирро. Он за мной идет.

Клавдия. Какая нечаянность!.. (Спеша к нему навстречу). Ах, друг мой!..

Явление 2.

Одоардо Галотти и прежние.

Одоардо. Здравствуй, Сударыня!.. Не удивил ли я тебя приездом своим?

Клавдия. Дай обрадовать больше нельзя... Если ты только хотел удивить меня...

Одоардо. Более ничего. Не беспокойся... Счастье нынешнего дня разбудило меня очень рано; утро было хорошо; дорога не дальняя; я думал, что вы здесь в великих суетах... Они легко могут что-нибудь забыть, пришло мне на мысль... Одним словом, поеду, посмотрю и тотчас, возвращусь назад... Где Эмилия? Верно, занимается нарядом?

Клавдия. Благом души своей... Она у обедни... Ныне, сказала она, нужно мне более всех иных дней испрашивать милости Всевышнего. Оставила все, надела покрывало и пошла...

Одоардо. Одна?

Клавдия. Несколько шагов...

Одоардо. И на одном шагу можно оступиться!..

Клавдия. Не сердись, друг мой. Пойдем туда... Отдохни. Не хочешь ли чего-нибудь холодного?

Одоардо. Хорошо, Клавдия... Но ей бы не надобно ходить одной...

Клавдия. А ты, Пирро, останься здесь в передней, и всем сегодня отказывай.

Явление 3.

Пирро и потом Анджело.

Пирро

Анджело (выходя из-за кулис в короткой епанче, которой он закрывает лицо, и в нахлобученной на глаза шляпе). Пирро!.. Пирро!

Пирро. Знакомый?..

Анджело выходит совсем и открывается.

Боже мой! Анджело?.. Ты?

Анджело. Как видишь... Долго ходил я вокруг дома, чтобы с тобой поговорить... Послушай!

Пирро. И ты осмеливаешься казаться?.. За последнее твое смертоубийство всякому дана воля тебя убить; положено награждение за твою голову.

Анджело. Ведь ты не захочешь получить его?..

Пирро. Что тебе надобно? Бога ради, не погуби меня.

Анджело. Разве этим?.. (Показывая ему кошелек с деньгами). Возьми! Это твое.

Пирро. Мое?

Анджело. Разве ты позабыл? Немец, прежний господин твой...

Пирро

Анджело. Которого выдал ты там на дороге в Пизу...

Пирро. Ну, если кто-нибудь нас подслушает?

Анджело. По милости своей оставил нам в наследство и дорогой перстень... Ты не знаешь?.. Перстень этот был так дорог, что нам не можно было без подозрения продать его скоро. Наконец мне удалось, и я взял за него сто пистолей. Вот часть твоя, возьми!

Пирро. Не хочу я ничего... Все перед тобой.

Анджело. Пожалуй!.. Если ты не дорожишь головою... (Показывает, будто бы кошелек хочет опять положить в карман).

Пирро. Давай, давай уж! (Берет его). Что же еще? Не поверю я, чтобы ты для одного этого...

Анджело. Не веришь?.. Плут! Что ты об нас думаешь? Разве мы можем завладеть тем. что другие люди заслужили? Пусть будет это в моде у так называемых честных людей, а не у нас!.. Прощай!.. (Показывает, будто хочет уйти, по опять возвращается). Мне еще спросить надобно... За чем старик Галотти прискакал один сюда в город?

Пирро. Ни за чем: только для прогулки. Нынешним вечером выйдет дочь его замуж за графа Аппиани, и свадьба будет в той деревне, откуда он приехал. Он не может доґ ждаться того времени...

Анджело. А назад поедет опять скоро?

Пирро

Анджело. Разве я его не знаю? Я служил под его командою... Лишь бы только можно было от него поживиться!.. Когда же поедут жених и невеста?

Пирро. Около обеда.

Анджело. Сколько всех их будет?

Пирро. Мать с дочерью и граф, да двое приятелей приедут из Сабионетты. Все поедут в одной карете.

Анджело. А слуг сколько?

Пирро. Только двое, да я поеду впереди верхом.

Анджело. Хорошо... Об одном ещё спросить осталось: чья будет карета? Ваша, или графская?

Пирро. Графская.

Анджело. Худо! Тут будет еще форейтор, да и кучер мужик сильный. Однако...

Пирро. Я в страх прихожу. Чего тебе хочется?.. Небольшой наряд, который будет на невесте, конечно, не стоит труда...

Анджело. Так наградит его сама невеста!

Пирро. Ты хочешь, чтобы я и в этом злодействе был участником?

Анджело

Пирро. Нет, друг мой... Ни за что в свете!

Анджело. Как! Ты уже и совеститься вздумал?.. Послушай!.. Я думаю, что ты меня знаешь... Если ты болтать будешь; если что-нибудь будет не так, как ты мне сказал...

Пирро. Ради Бога, Анджело, ради самого Бога!..

Анджело. Молчи, коли пособить тебе нечем! (Уходит).

Пирро. Если допустить черта хоть за один волосок поймать себя, так уж и весь его!.. Что будет со мной!

Явление 4.

Одоардо и Клавдия, Пирро.

Одоардо. Долго же она не идёт!..

Клавдия. Подожди ещё минуту. Она огорчится, если тебя не увидит.

Одоардо. Мне еще и с графом поговорить надобно. С великим нетерпением ожидаю того времени, в которое мне можно будет этого достойного молодого человека назвать сыном своим. Все меня в нем восхищает; а более всего то, что он хочет жить сам для себя в отцовских своих деревнях.

Клавдия. Сердце мое терзается, когда я о том думаю... Неужели навеки лишимся мы любезной дочери нашей?

Одоардо к шуму и рассеянию большого света; что близость двора, а не нужда пристойным образом воспитать дочь нашу, более всего побудила тебя жить с нею здесь в городе, удалившись от мужа и отца, который вас сердечно любит.

Клавдия. Как несправедливо судишь ты, Одоардо! Но позволь мне ныне сказать только одно в пользу городской жизни и близости двора, которые так противны строгой добродетели твоей... Здесь, только здесь любовь могла соединить тех, которые друг для друга созданы были. Здесь только мог граф найти Эмилию, да и нашел ее.

Одоардо. Согласен. Но неужели ты. друг мой, потому права, что благосклонный случай тебя оправдывает?.. Хорошо, что городское воспитание так благополучно окончилось! Не будем хвалить ума своего за то, чем мы единственно счастью обязаны! Хорошо, что конец таков!.. Теперь уже соединились те, которые друг для друга определены были: пусть отправятся они туда, куда невинность и спокойствие зовут их... Что здесь делать графу? Кланяться, льстить, ползать и стараться столкнуть Маринелли и подобных ему? Чтоб наконец сыскать счастье, в котором ему нет нужды? Что б наконец удостоиться такой чести, которая бы для него совсем не была честью?.. Пирро!

Пирро. Чего изволите?

Одоардо. Отведи мою лошадь к графскому дому. Я тотчас туда приду и поеду...

Пирро уходит.

На что графу здесь служить, если он там сам повелевать может?.. Да ты не думаешь о том, что дочь наша лишит его последней благосклонности принцевой. Принц меня ненавидит...

Клавдия. Может быть менее, нежели ты страшишься.

Одоардо. "Страшишься"! Куда как я этого страшусь!

Клавдия. Сказывала ли я тебе, что принц видел дочь нашу?

Одоардо. Принц? Где?

Клавдия. В последнем собрании у канцлера Гримальди, которое он удостоил присутствия своего. Он обошелся с нею так милостиво...

. Милостиво?

Клавдия. Говорил с нею так долго...

Одоардо. Говорил с нею?

Клавдия. Казалось, что веселость и острота се так пленили его...

Одоардо. Пленили?

Клавдия. О красоте ее говорил с такою похвалою...

Одоардо. С похвалою? И ты все это рассказываешь мне с таким восхищением? О Клавдия! тщеславная и безумная мать!

Клавдия. Почему?

Одоардо. Хорошо, хорошо, что и это так кончилось!.. Я ужасаюсь, воображая... Вот точно то место, в которое бы меня смертельно поразить было можно... Сластолюбец уже желает, когда он удивляется... Клавдия! Клавдия! Одна мысль в ярость меня приводит... Тебе бы надобно было тотчас меня об этом уведомить... Но мне не хочется сказать тебе ныне ничего неприятного: а если пробуду здесь долее...

Она берёт его за руку.

Пусти же меня, пусти!.. Бог с вами, Клавдия!.. Приезжайте благополучно!

Клавдия.

Клавдия. Какой человек!.. Суровая добродетель!.. Если она достойна этого имени. Все ей кажется подозрительно, все порочно!.. Если же это происходит от знания сердца человеческого, то кто пожелает знать его?.. Но что нейдет Эмилия?.. Он враг отцу: следственно... Следственно, если обратит глаза на дочь, то единственно с тем намерением, чтобы обругать ее?..

Явление 6.

Эмилия и Клавдия.

Эмилия (вбегает в великом страхе). Слава Богу! Слава Богу! Теперь уже я в безопасности. Да не гонится ли он за мною? (Сбрасывая с себя покрывало и увидев мать).

Не здесь ли он, матушка, не здесь ли?.. Ах! Нет, слава Богу!

Клавдия. Что тебе сделалось, Эмилия? Что сделалось тебе?

Эмилия. Ничего, ничего...

Клавдия. Ты с ужасом осматриваешься!.. Ты вся трепещешь!

Эмилия. Что должна была я слушать? Да и где?

Клавдия

Эмилия. Я там и была... Щадит ли порок алтарь и церковь?.. Ах, матушка! (Бросаясь к ней в объятия).

Клавдия. Говори, Эмилия, говори!.. Прекрати страх мой... Какое несчастие могло приключиться тебе в таком священном месте?

Эмилия. Ныне бы надобно было мне молиться усерднее всех прочих дней, но никогда так худо я не молилась.

Клавдия. Человек слаб, Эмилия. Дар молитвы не всегда в нашей власти. Желание молиться, есть уже молитва.

Эмилия. А желание грешить есть уже грех.

Клавдия. Ты этого, конечно, не желала.

Эмилия. Нет, матушка, еще так не оставила меня милость Божия... Но почто порок других людей, против воли нашей, может делать нас своими совиновниками!

Клавдия. Ободрись, Эмилия!.. Постарайся собрать мысли свои, скажи мне поскорее, что сделалось с тобою?

Эмилия. Лишь только я... подальше от алтаря, нежели как обыкновенно бывало, потому что пришла уже поздно... стала на колени; лишь только начала я молиться, как кто-то позади меня стал очень близко... Мне нельзя было подвинуться ни вперед, ни в сторону... как я ни желала того, боясь, чтобы молитва другого не помешала мне молиться... Ничего иного я себе вообразить не могла... Но скоро услышала я, что он шепчет мне на ухо... после тяжкого вздоха... не имя какой-нибудь святой... нет... имя... не осердитесь, матушка... имя дочери вашей!.. Мое имя!.. О! Если бы гром лишил меня способности слышать более!.. Он говорил о красоте, о любви... жаловался, что сей день, который совершает счастье мое... если он подлинно совершает его, может сделать его навсегда несчастным... Он заклинал меня... Все это мне слушать надлежало. Но я не оглядывалась; я хотела показать, что ничего не слышу... Что иное мне делать оставалось?.. Просить

увидеть того, который мог себе позволить такую дерзость. Но когда я оборотилась, когда его увидела...

Клавдия. Кого?

Эмилия. Угадайте, матушка, угадайте... Я думала, что земля подо мною провалится... Его самого.

Клавдия. Кого?

Эмилия. Принца.

Клавдия. Принца?.. О! Как благодарю я Бога за нетерпение отца твоего, который теперь здесь был и не хотел тебя дожидаться!

Эмилия. Батюшка был здесь?.. И не хотел меня дожидаться?

Клавдия. Что бы было, если бы ты в замешательстве своем и ему все это пересказала!

Эмилия. Что же, матушка?.. Чем же бы он меня обвинить мог?

Клавдия. Ничем, да и меня также ничем. Однако ж, однако ж... Ах! Ты не знаешь отца своего! В гневе своем не отличил бы он невинного предмета преступления от преступника. В ярости его показалось бы ему, что я способствовала этому страшному приключению, которого не могла я ни отвратить, ниже предвидеть... Но продолжай, Эмилия. Что сделала ты, как узнала принца?.. Я надеюсь, что ты одним взором могла показать ему все то презрение, которого он достоин.

Эмилия

Клавдия. А он за тобою?

Эмилия. Я не знала этого, пока не почувствовала в сенях, что кто-то схватил меня за руку. От стыда должно было мне остановиться, чтобы, вырываясь от него, не обратить на себя внимания шедших мимо нас. Вот одно рассуждение, к которому я была удобна или которое теперь помню. Он говорил, и я отвечала ему, а что он говорил, и что я отвечала, если вспомню, то скажу вам, матушка. Теперь ничего не знаю. Чувства мои оставили меня... Тщетно стараюсь я вспомнить, как от него избавилась и ушла из сеней. Я увидела себя уже на улице; слышала, что он за мною шел, вошел и на двор, вошел и на крыльцо...

Клавдия. У страха глаза иные, Эмилия... Я никогда не позабуду, с каким ужасом ты сюда вбежала... Нет, не мог он осмелиться идти за тобою и сюда... Боже мой! Если бы отец твой это узнал!.. Как он рассердился, услышав только, что принц недавно смотрел на тебя не без удовольствия!.. Однако успокойся, Эмилия. Почти за сон все то, что случилось с тобою. А это приключение будет иметь еще менее следствий, нежели и самое сновидение. Ныне избежишь ты вдруг всех гонений.

Эмилия. Однако ж, матушка, графу это знать надобно. Я все расскажу ему.

Клавдия. Ради Бога не сказывай!.. На что? Разве хочешь ты без нужды заставить его беспокоиться? Да хотя бы он теперь и не встревожился, однако знай, любезная дочь, что яд, который начинает действовать не вдруг, не менее опасен. Что не тронет любовника, то может тронуть супруга. Любовнику может быть еще и лестно получить преимущество перед таким знаменитым совместником. Получив же его... Ах, Эмилия!.. Получив его, любовник часто превращается совсем в иное. Дай Боже, чтобы ты никогда этого не испытала!

Эмилия. Вы знаете, матушка, как охотно, во всяком случае, повинуюсь я вашему основательнейшему рассудку... Но если он от кого-нибудь другого узнает, что принц ныне говорил со мною, не умножит ли молчаливость моя, рано или поздно, его беспокойства?.. Мне бы ничего не хотелось от него таить.

Клавдия. Это слабость влюбленных... Нет, Эмилия, ничего не скатывай ему. Постарайся, чтобы он ничего не приметил.

Эмилия. Хорошо, матушка Я не хочу ничего противного воли вашей... Ах! (Вздыхает). Теперь я опять прихожу сама в себя... Как я безрассудна и боязлива!.. Не правда ли. Матушка, что бы я совсем иначе поступить могла, не сделав никакого преступления?

Клавдия людей большого света. Учтивость бывает у них ощущением, ласкательство - уверением, мысль - желанием, желание - намерением. "Ничто" называется на языке их "все"; а "все" то же, что ничто.

Эмилия. Ах, матушка! Теперь знаю, что в страхе своем была я очень смешна... И так любезному моему графу не скажу ни стона. Скорее почел бы он меня гордою, нежели добродетельною... Да вот не он ли и пришел! Это его походка.

Явление 7.

Граф Аппиани, прежние.

Аппиани входит в глубоком размышлении, потупив глаза, и подходит ближе, не видя их. Эмилия подбегает к нему.

Аппиани. Ах. Эмилия!.. Я не думал найти вас в передней.

Эмилия. Я желала бы, граф, чтобы вы были и там веселы, тле меня найти не думаете... Что та важность? Отчего так задумчивы?.. Разве нынешний день не стоит радостных восхищений?

Аппиани. Он дороже мне всей жизни моей. О, может быть, самое приближающееся благополучие делает меня, как вы говорите, так важным и задумчивым... (Увидев мать). И вы здесь, милостивая государыня!.. Скоро уже осмелюсь вас назвать более почтенным именем!

Клавдия. Которым и более всего славиться буду. Как счастлива ты, Эмилия!.. Для чего отец твой не хотел участвовать в восхищении нашем!

Аппиани. Теперь только вырвался я из объятий его, или лучше сказать, он из моих... Какого почтения достоин родитель ваш, Эмилия! Его можно назвать образцом всех мужских добродетелей. Как возвышается душа моя в присутствии его! Никогда намерение мое быть всегда добродетельным и благородным не бывает так сильно и живо, как при взгляде на него... при помышлении о нем. Да и что ж иное, как не исполнение этого намерения, может сделать меня достойным называться сыном его, называться супругом вашим, Эмилия?

Эмилия. И он не хотел меня дождаться?

. Думаю, для того чтобы и такое короткое мгновение любезная Эмилия не произвела в сердце его чрезмерного движения, не привела бы души его в такой восторг, чтобы он забыл самого себя.

Клавдия. Он думал найти тебя за нарядами, но услышал...

Аппиани. Что и я узнал от нею с нежнейшим удивлением... Так и должно, дражайшая Эмилия! Как счастлив буду я, имея такую набожную супругу, не гордящуюся притом своею набожностью!

Клавдия. Однако ж, занимаясь одним, не надобно оставлять и другого, дети мои... Пора уже, пойди, Эмилия!

Аппиани. Куда, милостивая государыня?

Клавдия. Неужели, граф, захотите вы вести ее к алтарю так, как она теперь?

Аппиани. Право, я только теперь-то приметил... Кто может, видя Эмилию, думать о наряде её?.. И для чего же не так, как она теперь?

Эмилия. Нет, граф, нет: я на это не соглашусь. Однако ж ничего великолепного на мне не будет... Тотчас готова буду... Не будет на мне ни одного бриллианта из последнего подарка вашей расточительной щедрости... Ничего не будет на мне такого, что бы отвечало тому великолепному украшению... Я могла бы возненавидеть его, если бы это был не ваш подарок... Можно ли верить, что я его три раза во сне видела?!

Клавдия

Эмилия. Казалось, что я его надела, и что все камни превратились в жемчуг... А жемчуг, матушка, значит слезы...

Клавдия. Какой ты ребенок! Истолкование твое мечтательнее самого сна... Не всегда ли ты любила жемчуг более бриллиантов?..

Эмилия. Правда, матушка, правда.

Аппиани (в задумчивости). Значит, слезы... Слезы!

Эмилия. Как! Вас, вас это занимает?

Аппиани. К стыду моему... Но когда воображение однажды обратится к мрачным представлениям...

Эмилия. Для чего же?.. Знаете ли, что я вздумала?.. Что было на мне тогда, как вы в первый раз меня увидели и полюбили?.. Помните ли вы это?

Аппиани. Помню ли? Иначе никогда вас не воображаю... Хотя на вас и другое платье бывает, однако ж всегда представляю себе вас в этом.

Эмилия. Итак, я надену платье такого же цвета и того же покроя, легкое и просторное...

. Всего лучше.

Эмилия. А волосы...

Аппиани. Оставьте их русыми, в натуральных локонах...

Эмилия. Чтоб не забыть только приколоть розу!.. Хорошо!.. Подождите немного; я тотчас к вам приду.

Явление 8.

Граф Аппиани, Клавдия.

Аппиани (с печальным видом смотря вслед за Эмилиею). Жемчуг значит слезы!.. Подождите немного!.. Хорошо, если бы время было не у нас!.. Если бы минута не могла для нас в годы превращаться!..

Клавдия. Эмилиино примечание, граф, было скоро и справедливо. Вы ныне задумчивее обыкновенного, невзирая на то, что уже так близко исполнение желания вашего... Не раскаиваетесь ли вы, граф, что этого желали?..

Аппиани. Ах, матушка! Неужели можете вы так думать о сыне вашем?.. Однако это правда, что я ныне задумчив и мрачен... Быть близко к цели своей, или не сделать к ней ещё ни одного шага, в самом деле все одно... Все, что я вижу, все, что я слышу; все. что я во сне вижу, с третьего и вчерашнего дня подтверждает мне эту истину. Эта мысль соединяется с другими, которые питать в себе я должен, которые... хочу питать в себе... Что это такое, не знаю...

Клавдия. Вы меня в беспокойство приводите.

Аппиани

Клавдия. За что?

Аппиани. Друзья мои говорят, что мне необходимо должно уведомить принца о браке моем прежде его совершения. Они соглашаются со мною, что делать того я не обязан; но что уважение к нему иначе поступить не позволяет... А я был столько слаб, что обещал им исполнить совет их. Теперь только хотел я к нему ехать.

Клавдия (в изумлении). К принцу?

Явление 9.

Пирро, скоро потом Маринелли и прежние.

Пирро. Маркиз Маринелли, сударыня, остановился перед домом и спрашивает о графе.

Аппиани. Обо мне?

Пирро. Вот он и сам. (Отворяет ему двери и уходит).

Маринелли. Извините меня, милостивая государыня... Я был у вас, граф, и мне сказали, что вы здесь. Мне до вас крайняя нужда... Покорнейше прошу простить меня, милостивая государыня! Мы в минуту все переговорим.

Клавдия. Я не хочу продлить этой минуты. (Кланяется ему и уходит).

Маринелли, Аппиани.

Аппиани. Что вам угодно, государь мой?

Маринелли. Я прислан от Его Светлости.

Аппиани. Что ему приказать угодно?

Маринелли. Я в великую ставлю себе славу быть вестником такой отличной милости... И если граф Аппиани насильно не хочет признать во мне преданнейшего своего друга...

Аппиани. Без дальнейшего предисловия, если просить смею.

Маринелли. Охотно... Принцу надобно тотчас отправить полномочного посла к герцогу Масскому, по случаю бракосочетания своего с принцессою, его дочерью. Долго был он в недоумении, кого бы к тому назначить. Наконец, ваше сиятельство, выбор его пал на вас.

Аппиани. На меня?

Маринелли. Чему... если дружбе хвалиться позволено... и я немало способствовал.

Аппиани. Вы, право, приводите меня в замешательство, и я не знаю, как благодарить вас... Я уже давно перестал думать, чтобы принц к чему-нибудь меня употребить изволил.

. Я уверен, что для этого не доставало ему только пристойного случая. А если и теперешний случай не совсем ещё достоин графа Аппиани, то дружба моя конечно была слишком поспешна.

Аппиани. При каждом слове "дружба"!.. С кем же говорю я? Дружба маркиза Маринелли мне никогда и во сне не мечталась...

Маринелли. Я признаю вину свою. Граф, что без позволения вашего вздумалось мне быть вашим другом... Но какая нужда? Милость принцева и честь, которую он вам оказать благоволил, остаются все в своей силе; и я не сомневаюсь, что бы вы ими с охотою не воспользовались.

Аппиани (несколько подумав). Конечно.

Маринелли. Так поедемте.

Аппиани. Куда?

Маринелли. В Дозало, к принцу... Уже все готово, и вам надобно ныне же выехать.

Аппиани. Что вы говорите?.. Ныне выехать?

Маринелли. А лучше бы ещё было, ежели бы и сейчас. Это дело требует чрезвычайной поспешности Аппиани. Право?.. И так мне жаль, что я не могу принять той чести, которой принц меня удостаивает.

Маринелли

Аппиани. Ныне выехать я не могу... Ни завтра... Ни послезавтра...

Маринелли. Вы шутите, граф?

Аппиани. С вами?

Маринелли. Забавно! А если шутка относится к принцу, так и еще забавнее... Вы не можете ехать?

Аппиани. Не могу, государь мой, не могу... Я надеюсь, что и его светлость уважит мое извинение.

Маринелли. Желал бы я знать его.

Аппиани. Безделка!.. Я ныне женюсь.

Маринелли. Что же?

Аппиани. Что же?.. Вопрос ваш самый простосердечный.

Маринелли

Аппиани. Повеление государя?.. Государя? Государь, самими нами избираемый, не есть ещё государь самовластный... Не спорю, чтобы вы не обязаны были принцу беспрекословным повиновением. Но я не вы... Ко двору его приехал я из доброй воли. Я хотел иметь честь служить ему, а не быть его рабом, будучи подданным сильнейшего государя.

Маринелли. Государь всё государь.

Аппиани. Спорить с вами не хочу... Скажите принцу слышанное вами: мне очень жаль, что я не могу пользоваться милостью его: потому что в самый нынешний день вступаю в такой союз, который составляет совершенное мое счастье.

Маринелли. Не прикажете ли также уведомить его, кто будет и супругою вашею? Аппиани. Эмилия Галотти.

Маринелли. Дочь хозяина здешнего дома?

Аппиани. Да, дочь его.

Маринелли. А!

Аппиани. Что?

Маринелли. Мне бы казалось, что тут еще легче отсрочить исполнение обряда до возвращения вашего.

Аппиани. Обряда? Только одного обряда?

. Честные ее родители конечно будут столько благосклонны.

Аппиани. Честные родители?

Маринелли. А Эмилия, конечно, вам достанется.

Аппиани. Конечно!.. Вы... Вы, конечно, самая обезьяна.

Маринелли. Я?

Аппиани. Да!

Маринелли. Граф! Мы переведаемся!

Аппиани. Ба! Обезьяна еще и зла, однако...

Маринелли. Я требую удовлетворения!

Аппиани. Разумеется!

Маринелли. И сей же бы час к тому вас принудил, если бы не боялся такого нежного жениха лишить приятности нынешнего дня.

. Какое добродушие!.. Не бойтесь ничего. Государь мой, не бойтесь! В Массу ехать я ныне не могу, но для прогулки с вами будет у меня ещё довольно времени... Пойдем, пойдем!

Маринелли (вырывается и уходит). Потерпите, граф, потерпите!

Явление 11.

Аппиани, Клавдия.

Аппиани. Поди, негодный! Хорошо сделал, что ушел. Кровь моя пришла в движение. Теперь я одумался.

Клавдия (с поспешностью и страхом). Боже мой!.. Граф! Я слышала жаркую ссору. Вы разгорячились. Что такое было у вас?

Аппиани. Ничего. Сударыня, ничего. Камергер Маринелли оказал мне великую услугу: он избавил меня от езды к принцу.

Клавдия. Точно ли так?

Аппиани. Теперь мы еще ранее выехать можем. Я пойду понудить людей моих, и тотчас возвращусь. Между тем и Эмилия будет готова.

Клавдия. Могу ли я быть совершенно спокойна, граф?

. Можете, сударыня, можете.

Уходят в разные стороны.