Служанка арендатора.
Глава 2.

2.

Девушка не успела скрыться, как из леса вышла на дорогу маленькая толстая женщина в круглой соломенной шляпе.

- Послушай, девушка, - крикнула она, схватив ее за фартук, - разве у вас избыток дорогого картофеля, что ты кормишь им грязных нищих ребятишек?

- Пустите меня! - взмолилась девушка, в голосе которой слышалось нетерпение и желание уйти подальше.

Но женщина, как видно, привыкла отчитывать людей, и она продолжала:

- Подумать только, мы аккуратно платим дорогую аренду за плохую землю, и я не имею пары картофелин для салата, а они пекут его в золе целой кучей! - сердито проговорила она.

- Ах, милая, да отпустите же меня!

- "Милая"! - передразнила ее женщина. - Неужели ты, девушка, не умеешь обращаться с людьми?.. Сказала бы: "госпожа арендаторша" или "госпожа Грибель", а то "милая"... Ты ни на волос не лучше своих господ и до чего тщеславна и высокомерна! Ну, для чего ты, скажи на милость, носишь этот лошадиный наглазник? - указала она на белый головной платок. - Если живешь в услужении, нечего заботиться о том, чтобы не загорело лицо и не появились веснушки! Все вокруг смеются и говорят, что ты слишком благородна, чтобы носить на себе корзину с травой!.. Постой, а это что? - прибавили она, указывая на сетку. - Никак, форель?

- Да, это рыба для больной!

Женщина презрительно фыркнула.

- Да, для больной, а господин судья - старый лакомка - съест ее! Если бы не так, я давно прислала бы больной куропатку или чего-нибудь вкусного! Я же не варвар и имею сострадание к людям, но...

- Мы вам благодарны за это! - послышался ответ из-под белого платка.

- "Мы благодарны!" - снова насмешливо передразнила ее маленькая женщина. - Чего ради ты ставишь себя на одну доску со своими господами? Они плохо распорядились своим большим состоянием, и у них теперь нет ни гроша, но они все-таки благородные люди, не чета тебе!

Маркус в это время стоял вблизи разговаривающих женщин, не замеченный ими, и с трудом удерживался от смеха.

Толстая женщина, передразнивая девушку, при словах "мы благодарны", низко присела, и ее иронический книксен был чрезвычайно комичен. Она продолжала держать девушку за складки фартука, и свидетелю этой сцены казалось, что он должен помочь ей освободиться.

- Зачем так горячиться, голубушка? - произнес он, выходя из-за кустов.

Толстушка вздрогнула от неожиданности, но не потеряла присутствия духа: повернув голову, она окинула незнакомца с ног до головы маленькими голубыми глазками.

- Что вам угодно? - сухо спросила она. - Я почтенная женщина и не всякий, кто подкрадывается как крыса к голубятне, имеет право называть меня "голубушка".

Маркус подавил улыбку и с возмутительным хладнокровием проговорил:

- Протестуйте, сколько угодно, это ни к чему не поведет! - заявил он. - Уверен, что вы не только поспешите приготовить мне чашку ароматного кофе и хорошую яичницу, но и позаботитесь об удобном ночлеге! И будете стоять за тишину в усадьбе, чтобы я чувствовал себя в "Оленьей роще", как у себя дома!

Маркус, давно пора! - продолжала толстушка, которую хотя и поразило неожиданное прибытие нового владельца, но не нарушило ее спокойствия. - Крысы стаями бегают наверху над нами, - прибавила она, - и в вещах покойной жены главного лесничего, вероятно, тучи моли завелись!

Освобожденная девушка поспешила удалиться, и Маркус смотрел ей вслед через голову маленькой госпожи Грибель.

Дорога, по которой она шла, была залита солнцем: по правую сторону находилась зеленеющая нива, по левую - лесная чаща. Огромные буки образовали здесь аллею и бросали на дорогу прохладную тень.

- "Оленья роща" лежит в том направлении? - спросил Маркус, указывая на группу деревьев, за которой только что скрылась девушка. При повороте дороги ее фигура еще раз обрисовалась в отдалении, более напоминая своими очертаниями стройный образ египтянки с берегов Нила, чем дитя Тюрингенских лесов.

- О, что вы, господин Маркус! - засмеялась госпожа Грибель. - Вы уже находитесь в "Оленьей роще", и полчаса, как идете по собственной земле! Между деревьями уже видны постройки усадьбы, но вы сказали, что желаете выпить кофе, так что пожалуйте! Я вас угощу таким кофе, какого вы нигде не найдете! Идите прямо по дороге, господин Маркус, здесь нельзя сбиться, а я поплетусь задами на кухню!

"поплелась"! Проскользнув через кустарник, она быстро исчезла из глаз молодого человека...

Барский дом в усадьбе был старый, с огромной крышей и без всяких украшений. Главный фасад был обит для прочности железом с наветренной стороны. Дом был выкрашен в белую краску, казарменность фасада нарушал мезонин, так густо заросший плющом, что окна выглядывали из-за него как бойницы.

У окон нижнего этажа были зеленые ставни; в окнах верхнего этажа висели простые белые занавески.

В каменной стене, окружавшей обширный двор и примыкавшей с обеих сторон к дому, справа находились массивные ворота с блестящей медной ручкой, а слева уютно возвышалась в уголке деревянная беседка. Яблоневые и вишневые деревья протягивали свои ветви через стену, а выше виднелись кроны лип и каштанов.

Перед окнами расстилалась лужайка, покрытая зеленым дерном, таким ровным и гладким, точно его подстригали ножницами. Дальше шли обширные нивы с волнующимся морем колосьев, огороды и льняное поле, имеющее вид волнующегося голубого одеяла.

"в благодатном уголке, ниспосланным самим Богом", как выразилась госпожа Грибель, и с чем согласен был Маркус. Торжественное спокойствие природы подействовало на него, и он был рад, что оглушающий стук и грохот фабрики, шум и гам берлинских улиц - находились неизмеримо далеко от него!

- Приятный мир с убаюкивающей тишиной! - произнес он с улыбкой. - Вот где легко дышится всей грудью! - прибавил он.

Из одной трубы густой столб дыма поднялся вдруг к голубому небу, - должно быть, госпожа Грибель растапливала печь, чтобы приготовить ужин для нового владельца, и варила кофе, как обещала.

В это время из окон нижнего этажа раздались звуки фортепиано, и Маркус с усмешкой покачал головой.

- О, мой тиран, ужасная бренчалка, ты и здесь преследуешь меня! - воскликнул он с комическим пафосом и вошел через открытые ворота во двор.

Почтенная собака спряталась в конуру, остальные, завиляв хвостами, разбрелись в разные стороны.

Госпожа Грибель призвала Божье благословение на прибывшего нового владельца усадьбы и низко поклонилась.

- Позвольте познакомить вас с моим мужем, - прибавила она, жестом указывая на мужчину, стоящего рядом с нею. - А моя дочь Луиза, слышите, господин Маркус, приветствует вас маршем из "Пророка"! Нравится вам ее игра? Луиза лучшая ученица в пансионе и намерена стать гувернанткой! Ну, теперь я познакомила вас со всем домом! Прошу вас, входите!