Браконьер.
Глава XXVI

ГЛАВА XXVI

Джо опять встречает старого знакомого.

Около двух лет пробыл Джо канцлером казначейства при мистрис Чоппер. Иногда ему приходилось и трудно на этой работе, в особенности зимой, когда пальцы у него застывали до такой степени, что он насилу мог держать перо. Должность Джо было далеко не синекурой, вставал он рано и работал до вечера.

Нэнси стала относиться к Джо с большим уважение после того, как он предложил ей свой соверен, Джо тоже относился к ней дружески, потому что имел доброе и отзывчивое сердце. Она часто приходила в комнату мистрис Чоппер поболтать со старушкой и поглядеть на Джо, причем всегда приносила с собой иголки и наперсток, чтобы пересмотреть платье и белье мальчика и починить, что нужно.

- Я вас видела, Питер, как вы гуляли с Эммой Филипс, - сказала она ему один раз. - Откуда вы ее знаете?

- Я встретился с ней на дороге в тот самый день, когда шел в Грэвсенд.

- Вы разве имеете обыкновение заговаривать с каждой дамой, которую встретите на дороге?

- Вовсе нет. Но я тогда был очень печален, и она пожалела меня.

- Она, правда, очень добрый ребенок или, по крайней мере, была такою, когда я ее знала.

- А вы когда ее знали?

- Года четыре тому назад. Я ведь жила у мистрис Филипс, я тогда еще была хорошая.

- А чем же вы теперь плохая, Нэнси? - спросил Джо.

- Тем, что нехорошая, - отвечала Нэнси. - Не расспрашивайте меня, Питер, а то я заплачу. Скажите лучше, где теперь ваши родители?

- А я и сам не знаю. Я ушел из дома.

- Ушли из дома - и с тех пор не слыхали о них ничего и сами не писали им?

- Да.

- Почему же так? Вы такой хороший мальчик, и они, вероятно, тоже хорошие люди. Разве же нет?

Джо молчал. Как он скажет про отца, что он хороший, когда он совершил убийство?

- Почему вы не отвечаете, Питер? Неужели вы не любите отца с матерью?

- Напротив, я их очень люблю. Но писать им я не могу.

- Для меня самой многое непонятно относительно Питера и его родителей, - заметила мистрис Чоппер. - Браконьерство вовсе уж не такое тяжкое преступление, в особенности для малолетка. Во всяком случае я не вижу причины, почему бы ему нельзя было переписываться с родителями. Я надеюсь, Питер, что вы сказали мне правду?

- То, что я вам сказал, сущая правда. Но мой отец браконьер, это всем известно. Если меня не накажут, то накажут его и отправят в ссылку, потому что с меня снимут показание под присягой. И мне останется или лгать под присягой, или показывать на родного отца. Могу я на отца показывать, как вы полагаете?

- Нет, нет, дитя, это невозможно. Я понимаю, - сказала мистрис Чоппер.

- Теперь мне вас больше и спрашивать не нужно, Питер, - объявила Нэнси. - Я угадала все. Вы с отцом были на браконьерской охоте, наткнулись на сторожей, произошла схватка и даже пролилась, может быть, кровь. Так ли я говорю?

- Вы очень близки к истине, - сказал Джо, - но я не могу вам больше ничего сказать.

- И не говорите, милый Питер. Я отворю окно, а то уж у вас здесь очень душно.

- Боже мой! Вот ведут пойманного дезертира со связанными руками! - воскликнула она. - Кто бы это был? Ах, знаю кто: это Сэм Оксенгэм с "Томаса-и-Мери". Да, это он, бедненький.

Джо тоже подошел к окну.

- Это что же за солдаты? - спросил он.

- Это не солдаты, это военные моряки - унтер-офицер и два простых матроса.

Когда они проходили мимо окна, Нэнси не удержалась и сказала громко:

- Господин сержант, вы и два ваших товарища молодцы, нечего сказать. Зачем вы так скрутили этого молодого человека? Неужели вы боитесь, что он один убьет вас троих?

Сержант и матросы разом взглянули в окно, увидели хорошенькую молодую женщину и засмеялись. Третий моряк, впрочем, смотрел не столько на нее, сколько на Джо, и смотрел пытливо. Джо узнал его, побледнел, как смерть, и быстро отодвинулся от окна.

- Что с вами, Питер? - спросила Нэнси. - Отчего вы так побледнели? Вы разве знаете этого человека?

- Знаю, - отвечал Джо, - и он меня знает.

- Чего же вы испугались?

- Посмотрите, ушел ли он, - попросил Джо.

- Да они прошли все, но он часто оборачивается и смотрит на наше окошко. Впрочем, это он, может быть, на меня оборачивается.

- Питер, чем встревожил тебя этот матрос? - спросила мистрис Чоппер.

- Он меня узнал, и теперь через меня доберутся до моего отца! - воскликнул Джо, заливаясь слезами.

- Передайте мне мою шляпу, Питер, - сказала Нэнси. - Я сейчас побегу и все разузнаю.

Она быстро сбежала вниз.

Мистрис Чоппер старалась утешить Джо, но успеха не имела. Ему все мерещились шаги Фернеса по лестнице (матрос был не кто иной, как Фернес).

- Мистрис Чоппер, я боюсь, что должен буду от вас уйти, как ушел от прежних своих друзей.

- Уйти от меня?.. Что ты, дитя мое, зачем? И как же я без тебя останусь?

- Мистрис Чоппер, я вновь повторяю вам, что я лично не сделал никакого проступка. Но меня ищут, обещана премия за мою поимку. Этот человек жил в нашей деревне и меня знает. Я знаю, он давно стремится заработать эту премию.

- Премия обещана? Значит, Нэнси правильно угадала: была пролита кровь?

Мистрис Чоппер заплакала.

Джо ничего не ответил, а прошел в свою спальню и стал связывать в узел свое платье и белье.

Покончив с этим, он сел на край постели и глубоко задумался, потом, незаметно для самого себя, положил голову на подушку и крепко заснул.

Тем временем Нэнси догнала моряков на улице и увидела, что они входят в трактир. Она вошла за ними, подсела, перекинулась несколькими словами с арестованным дезертиром, с которым была знакома, и завела беседу с Фернесом. Тот, по своему обыкновению, в скором времени напился пьяный и рассказал Нэнси всю подноготную об убийстве в Грасфорде. Под конец он тут же заснул, положив голову на стол, а Нэнси вернулась в квартиру мистрис Чоппер.

- Знаете, Нэнси, я всякий раз вздыхаю о вас, когда мне попадается на глаза счет за вашу свадьбу. Мне ужасно вас жаль.

- Если бы вы знали, мистрис Чоппер, до чего мне надоела моя жизнь, до чего я сама себе надоела! Так бы, кажется, и убежала куда глаза глядят. Как жаль, что мне нет необходимости спасаться бегством, как вот нашему Питеру.

- Питеру необходимо спасаться бегством? Что вы говорите, Нэнси? Разве он преступник?

- Я уверена, что нет, но все-таки его ищут. Я узнала от этого матроса все. Было совершено убийство. Где Питер?

- Крепким сном спит, и так сладко. Я пожалела его будить.

- Спит, вы говорите? Ну, стало быть он не виноват. Я слышала, что преступники никогда не спят, как следует. Однако что он будет делать? Ведь у него, наверное, денег-то нет.

- Он столько сберег мне денег, Нэнси, что не будет теперь нуждаться, не беспокойтесь, - сказала мистрис Чоппер. - Но только я никак не могу с ним расстаться. Что я буду без него делать?

- Расстаться необходимо, мистрис Чоппер, иначе этот матрос выдаст его не сегодня, так завтра, и Питера схватят. Если вы действительно его любите, то вы дадите ему денег на дорогу и отпустите его. Вот бы было хорошо и мне убежать заодно с ним! Как бы я желала!

- А что же? Очень хорошо. Отправляйтесь с ним, Нэнси, будьте при нем, заботьтесь о нем! Ходите за моим Питером! - сказала мистрис Чоппер, горько рыдая. - Идите, Нэнси, и начните другую жизнь. Мне самой будет легче, если я буду знать, что он не один, что при нем есть надежный человек.

- Неужели это правда? Неужели вы отпустите меня с ним? - вскричала Нэнси, падая на колени. - О, я буду ходить за ним, как мать за сыном, как сестра за братом! Дайте только нам средства уйти отсюда, и тогда мы оба будем благословлять вас - и праведник и грешница.

- Все сделаю, Нэнси, только отправляйтесь с ним. Я жалею, что я слишком стара, а то я бы сама с ним отправилась. Вот возьмите: тут 20 фунтов, это все деньги, какие у меня есть сейчас в доме.

Мистрис Чоппер сунула деньги в руку стоявшей перед ней на коленях Нэнси. Нэнси уткнулась лицом в фартук старушки и горько плакала.

- Ну, Нэнси, пойдем его будить. Пора, - сказала мистрис Чоппер, вытирая глаза фартуком. - Не следует терять времени.

Со свечкой в руке старушка подошла к спящему Джо.

- Ну, разве преступники так спят? Конечно, он не виноват ни в чем, - сказала она. - Питер! Питер! Вставай, дитя мое!

Джо встал, щуря глаза от света, но сразу стряхнул с себя весь сон.

- Я так и думал, что уже пора, - сказал он. - Мне очень, очень тяжело расставаться с вами, мистрис Чоппер, но я не виноват. Я ничего дурного не сделал.

- Верю, верю, но Нэнси узнала все, и я вижу, что тебе нужно бежать. Ступай! Да благословит тебя Бог! Трудно и тяжело будет мне без тебя, но что же делать. Постараюсь как-нибудь перенести.

Мистрис Чоппер крепко обняла Джо и сказала торопливо:

- Ну, скорее, скорее! Пора!

Джо и Нэнси вышли из дома, причем Нэнси несла его узел. Дорогой Нэнси попросила Джо немного подождать, а сама зашла на свою квартиру и вышла оттуда с собственным своим узлом. Они прошли вместе еще немного, наконец, Джо сказал:

- Спасибо, Нэнси. Теперь, я думаю, вам лучше вернуться к себе домой. Простимтесь.

- Как со мной?

Джо помолчал и сказал:

- О, милое, милое дитя! Да благословит вас Бог за эти слова! Но вы не беспокойтесь, лишений нам не придется терпеть, мне ведь провожать вас поручила сама мистрис Чоппер и дала денег для вас - это ваши деньги, вот они.

- Мне, может быть, есть чего бояться побольше, чем вам, - отвечала Нэнси. - Идемте, идемте же.