Браконьер.
Глава ХLIV

ГЛАВА ХLIV

Колесо фортуны поворачивается не в пользу нашего героя.

Выходя из залы суда и направляясь в свидетельскую комнату, наш герой был мрачен и грустен. На него вдруг напало предчувствие чего-то дурного, какой-то беды, которая должна была с ним случиться вследствие того, что он на гласном суде открыл свою настоящую фамилию, не желая говорить неправду под присягой.

Не успел он пробыть в свидетельской комнате и пяти минут, как к нему подошел полицейский чиновник и сказал:

- Будьте любезны, сэр, пройдите со мной вот сюда. Мне нужно сказать вам два слова.

Джо вышел с ним за дверь. Глядя прямо ему в лицо, полицейский сказал:

- Вас зовут Джозеф Рошбрук? Вы ведь так сказали на суде?

- Да, это мое настоящее имя.

- Зачем же вы переменили свою фамилию?

- У меня на это были причины.

- Я знаю эти причины, - сказал полицейский. - Вы были замешаны в убийстве несколько лет тому назад. За вашу поимку была назначена премия, но вы все время укрывались от правосудия. Я знаю, что это вы. Не запирайтесь. Я вас арестую. Не вздумайте сопротивляться - вам же хуже будет.

У Джо сердце остановилось биться, когда к нему подошел констебль. Он понял, что запираться бесполезно, что настало время пострадать или ему, или его отцу. Он не возразил ничего и спокойно последовал за констеблем, который держал его за руку около локтя. Полицейский позвал извозчика, предложил Джо сесть, сел сам и велел извозчику ехать в полицейское управление.

Когда констебль сделал доклад мировому судье, тот сначала предупредил нашего героя, что он не должен говорить ничего во вред себе, а потом спросил, действительно ли он Джозеф Рошбрук.

Джо ответил утвердительно.

- Что вы можете возразить против приказа о вашем аресте?

- Ничего, кроме того, что я невиновен в убийстве.

- Семь лет тому назад у меня уже был приказ об его аресте, - объяснил констебль, - но он от меня улизнул. Тогда он был еще мальчик.

- Даже ребенок совсем, - заметил мировой судья, - подписывая приказ. - Я теперь припоминаю это дело.

Констебль взял приказ, и через полчаса наш герой был заперт в тюрьму со всевозможными преступниками. Когда тюремщик ушел, оставивши его одного, Джо закрыл лицо руками и долго сидел так, весь содрогаясь внутренне. Впрочем, у него было одно утешение: сознание своей полной невинности.

прося его отправить повернее письмо.

- Все будет сделано, не бойтесь, молодой господин, - отвечал тюремщик. - Знаете, ваш случай очень удивительный. Первый приказ о вашем аресте был отдан восемь лет тому назад. А на вид вам и сейчас не больше семнадцати или восемнадцати.

- Нет, мне больше, - отвечав Джо. - Мне двадцать второй год.

- Так вы никому этого не говорите, а я забуду. К молодости наши суды относятся крайне снисходительно. Когда было совершено это убийство, вы были еще ребенком, так что о виселице не может быть и речи. Не унывайте, будьте бодрее.

Мэри получила письмо на следующий же день и не взвидела света от горя и страха. Она сидела в уборной в горько плакала. Вошла мистрис Остин.

- В чем дело, Мэри? - спросила она.

- Я получила письмо от своего брата, мэм. Он находится в беде, и я должна отпроситься у вас, чтобы к нему съездить.

- Какая же беда у вашего брата, Мэри?

Мэри не ответила, только заплакала еще сильнее.

- Мэри, если ваш брат в беде, я вас отпущу к нему съездить. Но только вы должны мне сказать, что с ним такое. Может быть, я буду в состоянии помочь ему. Серьезное что-нибудь?

- Он в тюрьме, мэм.

- За долги, вероятно?

- Нет, мэм, по обвинению в убийстве, в котором он не виноват.

- Убийство! Не виноват!.. - вскричала мистрис Остин. - Когда же и где случилось это убийство?

- Давно, когда он был еще ребенком.

- Как это странно! - проговорила мистрис Остин, задыхаясь и опускаясь на стул. - Где это было, Мэри?

- В Девонском графстве, в Грасфорде.

Мистрис Остин без чувств упала со стула. Удивленная Мэри бросилась ей на помощь, спрыснула водой, привела ее несколько в чувство и отвела на диван. Несколько времени мистрис Остин лежала, уткнувшись лицом в подушки, а Мэри стояла над ней. Наконец, мистрис Остин привстала, положила свою руку на плечо Мэри и сказала торжественным тоном:

- Мэри, не обманывайте меня. Скажите мне правду. Вы сказали, что этот мальчик ваш брат - ведь это неправда? Он не брат вам? Мэри, я непременно должна это знать.

- Он мне не родной брат, мэм, но я люблю его, как родного брата, - отвечала Мэри.

- Джозеф Рошбрук, мэм, - заплакала Мэри.

- Я так и думала! - вскричала мистрис Остин, залившись слезами. - Я так и знала! Удар, наконец, разразился! Боже мой, что мне теперь делать?

Горю мистрис Остин не было границ.

Мэри находилась в недоумении. Каким образом мистрис Остин могла знать историю Джо, и почему эта история так сильно на нее подействовала? Наконец, Мэри сказала:

- Могу я к нему поехать, мэм?

- Разумеется, - отвечала мистрис Остин, - Послушайте, Мэри, вы должны рассказать мне решительно все, без утайки. Я очень интересуюсь этим молодым человеком, но пока не могу вам сказать, почему. Я готова ему помочь всем, чем только могу. Если понадобятся деньги, я не пожалею ничего, не остановлюсь ни перед какими расходами. Можете быть в этом уверены. Но только вы уж ничего от меня не скрывайте. Я должна знать все.

- Извините, мэм, - отвечала Мэри, - ведь я люблю его всеми силами души.

И она рассказала своей барыне все, что знала и чему была свидетельницей.

- Это он и приходил тогда с вами в замок, этот самый Джозеф Рошбрук?

- Да, мэм, один из лакеев поступил со мной грубо, и Джо его оттолкнул. Мистер Остин услышал шум, спросил, в чем дело. Лакеи всю вину свалили на Джо, и мистер Остин приказал ему немедленно убираться. Он после того ни разу у меня не был и только недавно, несколько недель тому назад, заглянул ко мне. Вы его видели в приемной, мэм.

Мистрис Остин схватилась обеими руками за голову и сидела несколько времени молча. Потом она сказала:

- Чем он занимался в последнее время?

Мэри объяснила.

- Хорошо, Мэри, поезжайте к нему немедленно. Вам понадобятся деньги - они у вас будут, сколько бы ни понадобилось. Только дайте мне слово никому ничего пока не говорить о моем участии. Будет время, вы все узнаете.

- Вы можете положиться на меня, мэм. Сейчас уже вечер, уезжать мне поздно. Я думаю выехать завтра утром, мэм.

- И прекрасно, поезжайте утром. Я буду очень рада, если вы пробудете со мной эту ночь: мне так нужен друг... Скажите мистеру Остину, что я нездорова и вниз обедать не приду.

На другой день Мэри уехала в Лондон и посетила мистера Тревора.

Когда она рассказал адвокату, в чем дело, он помолчал несколько времени, о чем-то размышляя, потом спросил:

- Как зовут вашего брата?

- Рошбрук! Рошбрук! Знакомая фамилия. И даже имя одинаковое. Как странно! Именно так звали одного господина, которого я несколько лет тому назад вводил во владение большим земельным имением. И вот теперь мне предлагают защищать его тезку, обвиняемого в убийстве!

Мэри была поражена этим замечанием адвоката, но не сказала ничего.

- Вам известны какие-нибудь подробности? - продолжал мистер Тревор. - Где произошло это убийство?

- В Девоншире, несколько лет тому назад.

- А обвиняемый сидит в Эксетерской тюрьме? Пожалуйста, рассказывайте. Я должен знать все.

Мэри очень ясно, точно и обстоятельно рассказала все, что знала.

- Хорошо, - сказал мистер Тревор. - Через два дня я сам побываю в Эксетере и повидаюсь с вашим братом, а до тех пор вы предупредите его, чтобы он был со мной совершенно откровенен. Скажите, у вас с ним в Йоркшире не было ли родных?

- Нет, сэр, не было.

- А между тем - и имя, и фамилия одни и те же.

Странное совпадение! Впрочем, тот переменил фамилию, когда унаследовал поместье.

- Переменил фамилию, вы говорите? - спросила Мэри. - Значит, он теперь не Рошбрук?

Она начинала догадываться, кто родители Джо.

- Нет, не Рошбрук. Он теперь Остин. Сообщите об этом вашему брату. Если он докажет свое родство с Остинами, это будет ему полезно... Боже мой? Что с вами?.. Смитерс! Смитерс! Несите сюда воды скорее, здесь одной особе сделалось дурно.

Потрясение было слишком сильно для Мэри - она и не выдержала. Впрочем, она вскоре оправилась.

- Извините меня, сэр, но я все это время так измучилась за брата, - сказала Мэри.

- Очевидно, он юноша хороший, раз вы его так любите, - сказал адвокат.

- Хороший, сэр, - отвечала Мэри. - Я бы желала быть хотя наполовину такою, как он.

- Постараюсь сделать для него все, что могу, но только мне нужно хоть за что-нибудь ухватиться, хотя бы за малейшее доказательство. Достаточно ли вы окрепли теперь, чтобы ехать домой? А то вас проводит мой письмоводитель. Оставьте мне ваш адрес, где вы остановились.

Мэри от адвоката отправилась прямо в Эксетер и опять получила свиданье с Джо.

- Что с вами, Мэри? Что с вами? - испугался Джо.

- О, это ужасно? Слишком ужасно! Куда ни поверни - везде беда и горе! Что мне делать? Боже мой, что делать?

- Да что такое случилось, Мэри? - допрашивал Джо.

- Джо, я не могу от вас утаивать. Я открыла, кто ваши родители, Джо.

- Кто же они? И знают ли они, в каком я положении?

- Мать знает. Отец нет.

- Говорите скорее, Мэри.

- Ваши отец и мать - мистер и мистрис Остин.

У Джо от изумления отнялся язык. Он дико уставился на Мэри, не будучи в состоянии произнести хотя бы одно слово.

Наконец он проговорил:

- Мэри, расскажите мне все.

Окончив рассказ, Мэри сказала:

- Вы видите, мой дорогой, сомнения нет: это они. Но что же нам теперь делать? Как поступить?

- Расскажите мне что-нибудь об отце, - попросил Джо. - Как он поставил себя в обществе? Уважают ли его?

- Уважают, но только он теперь ни с кем не видится, живет затворником.

- Вы спрашиваете, Мэри, что я думаю делать? То же самое, что и раньше намеревался. Я на суде не скажу ничего. Тайна не моя. Будь, что будет!

- Джо, к вам завтра приедет мистер Тревор. Он мне поручил предупредить вас, чтобы вы с ним были совершенно откровенны, не скрывали бы от него ничего.

- Хорошо, Мэри. Вы это поручение исполнили в точности. Остальное предоставьте мне.

- Нет, мне этого не хочется. Но если для того, чтобы меня не повесили, я должен что-нибудь говорить, - пусть лучше вешают.

из дома с отцовским ружьем. Лесная стража показала, что вы занимаетесь браконьерством. Умышленное убийство никаким свидетельским показанием не удостоверено. Возможно, стало быть, что ружье выстрелило случайно, а вы были тогда такой маленький мальчик, почти ребенок, что со страху обежали и скрылись. Мне кажется, что такова должна быть схема нашей защиты.

- Я никогда не стрелял в человека ив нечаянно, ни нарочно, - отозвался Джо.

- Так кто же выстрелил из ружья? - спросил мистер Тревор.

Джо не отвечал.

- Рошбрук, - сказал мистер Тревор, - я боюсь, что ничем не могу быть вам полезен при таких условиях. Если бы не слезы вашей сестры, я бы не взялся защищать вас. Вашего поведения я понять никак не могу, мотивы ваших поступков для меня совершенно необъяснимы, поневоле приходится думать, что вы совершили преступление и не хотите сознаться в нем никому, даже своим лучшим друзьям.

- Можете думать обо мне, что хотите, сэр, - отвечал Джо, - и пусть меня обвинят, пусть приговорят к казни, во знайте: клянусь вам спасением моей души, что я невинен. Я вам очень благодарен, сэр, за ваше участие ко мне, искренно признателен вам и за ваш отзыв о моей сестре Мэри. Но больше ничего не могу сказать вам.

- После такого категорического заявления мне остается только уйти, - сказал мистер Тревор. - Ради вашей сестры я буду защищать вас, как смогу и сумею при подобных условиях.

- Очень, очень вам благодарен, сэр, - отвечал Джо. - Поверьте, это не фраза, я от всей души вас благодарю.

Мистер Тревор с минуту смотрел на нашего героя. Что-то в нем было такое светлое, ясное, прямое и искреннее, что адвокат глубоко вздохнул, уходя из камеры.

Следующее его свидание с Мэри было непродолжительно Он сказал ей, что упорство ее брата до невозможности затрудняет защиту, но что все-таки он, Тревор, попробует его защитить.

После свидания с Тревором Мэри поспешила уехать в Остин-Голль. Она сейчас же прошла к мистрис Остин и передала ей мнение Тревора, а также сообщила о непонятном для адвоката упрямстве Джо.

- Мэм, - сказала Мэри после небольшого колебания, - я считаю, что в этом деле я не должна иметь от вас никаких секретов. Надеюсь, вы не будете гневаться, если я вам скажу, что мне удалось открыть тайну, которую вы от всех скрываете.

- А именно, Мэри, какую тайну вы открыли? - спросила мистрис Остин, с тревогой вглядываясь в лицо своей доверенной служанки.

- Я открыла, что Джозеф Рошбрук ваш сын, - сказала Мэри, становясь на колени и целуя руку матери своего названного брата, которого она так искренно любила. - Но вы не бойтесь, это тайна останется при мне! - прибавила она.

- Я и не пытаюсь отрекаться, я бы все равно сама вам это вскоре же сказала, - отвечала мистрис Остин. - Но как вы сделали это открытие, Мэри?

Мэри объяснила.

- Мистеру Тревору я ничего не сказала, - прибавила она, - но скрыть от Джо я была не в силах. Уж вы не сердитесь.

- А что сказал на это мой бедный мальчик?

- Он сказал, что не хочет видеться с вами, пока не кончится суд. О, мэм, какое тяжкое самопожертвование! Но я его не браню. Это его долг.

- Мэри, я боюсь не за сына. Как бы то ни было, он невинен. Я боюсь за мужа. Если он услышит об этом процессе - Боже мой, что с ним будет! Я и представить себе не могу. Как бы это от него скрыть? Бог видит, что он уже и так достаточно много выстрадал... Однако, что же это я говорю? Я вздор болтаю.

О своем подозрении я никому ничего не скажу, из меня клещами не вырвут того, что я знаю.

- Я вам верю, Мэри. Может быть, оно и к лучшему, что вы все узнали. Когда же будет суд?

- Говорят, сессия с присяжными заседателями откроется завтра утром.

- О, как бы мне хотелось его обнять поскорее! - воскликнула мистрис Остин. - Дитя мое! Сын мой! Мальчик мой Джо!

- Я понимаю, как должен быть страшен для вас, как для матери, этот процесс!.. Только бы его не осудили!..

- Да, только бы не осудили... А если осудят - о, я не знаю, что тогда будет!.. Мэри, вам лучше вернуться в Эксетер. Поезжайте туда, но пишите мне каждый день. Будьте при нем, поддерживайте его и укрепляйте. Да услышит милосердый Бог молитвы несчастной измученной матери! А теперь оставьте меня одну. Да благословит вас Бог, хорошая, добрая женщина! Да подкрепит Он вас! Прощайте пока.