| Автор: | Мендес К., год: 1882 |
| Категория: | Роман |
Глава VII
О разговоре, который я имел в экипаже с де Роганом, и о выводе, который я из него извлек
Я выходил с Лоренцой из ложи Изиса, где мы только что посвятили еще тридцать шесть желающих. Что меня поражало более всего - это множество красивых женщин во Франции, хотя нельзя было хорошо разглядеть их лица: из ста посвященных в наше дело, думаю, не больше четырех были плохо сложены.
Оставив храм, мы сели в свой экипаж. Оказалось, что там нас уже ждал кардинал де Роган. Насколько можно судить при свете фонарей, он сиял и в то же время был полон торжества, как человек, владеющий какой-то великой тайной. Кардинал почтительно поцеловал мне руку и раскланялся с Лоренцой со смущением, которое я рассеял одним словом.
-- Она нас не услышит, - я прикоснулся пальцем ко лбу жены.
-- Хорошо, - сказал он, в то время как экипаж тронулся. - Я повиновался вам и имел успех.
-- Она написала вам?
-- Да, у меня есть письма.
-- Князь, вы были избраны для великих дел. Я очень счастлив, потому что люблю вас. В происходящих перед нами событиях вас будет поддерживать неведомое могущество, не противьтесь ему и, пожалуйста, отбросьте ложную скромность. Как ваш Верховный Учитель, приказываю показать мне полученные письма.
Несколько мгновений он колебался; затем вынул из маленького красного бумажника несколько записочек и подал их мне. Я приказал остановить экипаж и, наклонившись к стеклу, развернул письма. Почерк был мне отлично известен. Бумага, чернила были в точности такими же, какие употребляла Мирна. Все выглядело натурально. Я сам не сделал бы лучше.
Тем не менее, мое недоверие не уменьшилось, напротив, эти записки были слишком подлинные, но незначительные. Они относились больше к оказанным услугам, но одна заслуживала внимания.
"Министр (так Мирна обычно называла султана) теперь у меня в комнате. Неизвестно, сколько времени он пробудет. Вы знаете особу, которую я вам посылаю, передайте шкатулку и будьте на месте, я не отчаиваюсь увидеться с вами сегодня".
-- Кто передал вам эту записку? - спросил я князя.
-- Де Лекло, лакей королевы.
-- Где?
-- У графини Валуа.
-- Вы знаете этого де Лекло?
-- Конечно, я сто раз его видел. Отчего вы спрашиваете меня об этом?
-- Потому, что ожерелье в два миллиона может потеряться. На вашем месте я предпочел бы отдать его в собственные руки.
-- Разве этой записки недостаточно? К тому же, меня поблагодарили на другой день.
-- Кто?
-- Где?
-- В галерее, во дворце, в присутствии всего двора.
-- Что же она вам сказала?
-- Ничего, но, проходя мимо, взглянула на меня и улыбнулась.
-- А вы не близоруки?
-- Конечно, нет! - вскричал князь. - Вам, кажется, доставляет удовольствие насмехаться надо мною?
-- Нет, сын мой, я не смеюсь над вами. Все это говорится в ваших интересах.
-- Два дня спустя Бемер написал королеве и поблагодарил ее за то, что она взяла ожерелье.
-- И что же она отвечала?
-- Ничего.
-- Письмо могло быть перехвачено.
-- И небо может упасть на землю, - сказал кардинал.
-- Ив таком случае мы все будем раздавлены.
-- Если Бемер, придворный ювелир, имеющий доступ к королеве, не умеет передать ей письмо, то на свете нет ничего верного.
Действительно, Бемер не дурак, хотя и женился на своей жене.
-- Да, уверяю вас, что он ловкий человек; когда ему пришлось уменьшить на двести тысяч луидоров цену проклятого ожерелья, я думал, что он умрет от этого.
-- Однако, князь, это снижение - поступок не королевский!
-- Уж и не говорите. Спросите лучше графиню. По ее словам, королеве разонравилось ожерелье, которое она не решится надеть, отказавшись принять его из рук мужа, что оно ей надоело и слишком дорого, и предлагает возвратить обратно.
-- Убеждены ли вы в последнем обстоятельстве?
-- Бемер может подтвердить, так как он предпочел согласиться на эту громадную скидку.
-- И после этого все устроилось?
-- У королевы еще есть время, и вы достаточно богаты, кардинал, чтобы помочь ей.
-- Гм... - сказал де Роган, - похождения моего кузена де Гемена сильно расстроили мои дела.
-- У вас есть друзья?
-- Друзья, дающие в долг миллионы, очень редки, миллион - не безделица.
-- Разве я не рядом с вами?
-- Вы, граф?..
-- Да, конечно, но мы поговорим об этом, когда придет время.
-- Ну, - продолжал князь, у которого слезы выступили на глазах, - не хочу ничего скрывать... Есть одна вещь, которую я не считал себя вправе рассказывать. Но все равно, - добавил он, преклоняя колено (и я полагаю, что он совсем бы встал на колени, если бы карета не была слишком узка), - все равно, граф, вы знаете все. Она не только писала мне, но удостоила своим божественным присутствием.
Я поглядел на кардинала: он хвастался, опустив глаза, и произвел на меня впечатление павлина и в то же время утенка. Должен признаться, вид для него недостойный. Это был очень приличный мужчина.
Я продолжал:
-- Вы ее видели?
-- Да.
-- Близко?
-- Близко, я с ней говорил.
-- Когда?
-- Третьего дня.
-- Почему вы не пришли ко мне вчера сообщить об этом?
-- Потому, что вчера... я не могу вам всего доверить...
-- Князь, - сказал я, - клянусь, что дело идет о вашем спасении на этом свете! Обещаете ли вы быть вполне откровенным?
-- Хорошо.
-- В котором часу, и при каких обстоятельствах вы видели особу, о которой мы говорим?
одиннадцать часов я вошел в ворота Резервуаров и, пройдя через лес, вошел в беседку Венеры, где было назначено свидание; меня сопровождал барон Планта. Я попросил его оставить меня одного. Вдруг появилось домино - это была графиня. "Я только что от нее, - сказала, - она сильно раздосадована, что ограничена во времени. Ее сопровождают принцесса Елизавета и графиня д'Артуа. Тем не менее, она найдет способ вырваться и сказать вам несколько слов". Несколько мгновений спустя я различил в темноте белую величественную фигуру, которая легко приближалась ко мне. Граф, это была она... Я преклонил колени, шепча уверения в своей любви и преданности. "Вы можете надеяться, - сказала она дрожащим от волнения голосом, - все прошедшее будет забыто". Сказав это, она подала мне розу, которую я схватил, покрыв поцелуями державшую ее ручку.
-- Как она была одета?
-- О, я как сейчас ее вижу! На ней было длинное белое батистовое платье, белая накидка и мантилья на голове, позволявшая любоваться наклонившимся ко мне прелестным личиком.
-- Мне кажется, было довольно темно, чтобы видеть так много. Но все-таки, дорогой князь, надеюсь, вы не сомневаетесь в реальности явления.
-- А голос, а роза? - отвечал он. - Клянусь, что я говорил именно с ней в беседке Венеры. Мои глаза и слух не могли ошибиться. Что за странные подозрения, граф? Неужели вы думаете, что так легко проникнуть в королевскую резиденцию, которая тщательно охраняется? Если все заставы опускаются перед вами, если часовые молчат - это значит, что вам покровительствует могущественная власть.
-- Хорошо, пожалуй, - согласился я, - но вы должны сообщить мне об окончании вашей встречи.
Князь продолжал:
-- Я поднялся, как вдруг графиня де Ламотт Валуа поспешно подошла к нам: "Идите, - сказала она королеве, - идите же скорее, принцесса и графиня д'Артуа здесь". Тогда королева удалилась, но предварительно дала мне поцеловать свою беленькую ручку. А вчера вечером королева...
-- Вы ее снова видели?
-- Признаюсь, - сказал он.
-- Дальше.
Князь приподнялся и покраснел.
-- Я считаю вас слишком хорошо воспитанным, граф, чтобы вы могли спрашивать далее.
-- Отлично. Теперь я знаю все, что хотел знать. Когда вы снова увидитесь?
-- В четверг. Вы знаете, что в этот день я буду служить в Версале.
-- Желаю вам счастья. Но я спрашиваю, когда вы увидитесь с нею... наедине?
-- Через неделю, как обещала мне графиня.
-- Нет, вы увидите ее послезавтра, здесь, после собрания ложи Изиса.
-- Что вы говорите?
Князь, для которого я был оракулом, не осмеливался возражать. Я же не сказал более ни слова.
Вскоре карета остановилась перед моим домом. Как только мы остались вдвоем с Лоренцой, она вскричала, обращаясь ко мне.
-- Ты нас слушала, любопытная?
-- Не все ли равно. Каким бы то ни было образом, но у нас будет обещанная гостья. Если она действительно не Мирна, то я сумею узнать, кто она, и попрошу ее прийти.
-- Но если это Мирна?
-- О, в таком случае я ей это прикажу.