Автор: | Мильтон Д. |
Категория: | Либретто (опера, балет) |
Связанные авторы: | Корнеев Ю. Б. (Переводчик текста) |
Мильтон Джон
Комос
Переводы Ю. Корнеева
МАСКА
Представлена в замке Ладлоу в присутствии графа Джона Бриджуотера,
тогдашнего наместника Уэльса.
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Дух-хранитель, появляющийся затем в одежде пастуха Тирсиса.
Комос и его свита.
Леди.
Старший брат.
Младший брат.
Сабрина, нимфа.
ГЛАВНЫЕ РОЛИ ИСПОЛНЯЛИ:
Лорд Брэкли.
Мистер Томас Эджертон, его брат.
Леди Элис Эджертон.
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Чаща леса. Входит или низлетает Дух-хранитель.
У звездного порога тех чертогов, |
Которые воздвиг себе Юпитер, |
В эфирных безмятежных сферах я |
Над мрачною и суетной планетой, |
Зовущейся Землею у людей, |
Где, как в загоне скот, они теснятся, |
Тщась жизнь свою никчемную продлить, |
Лишь к выгоде стремясь и забывая, |
Что слугам добродетели за гробом |
Воссесть меж небожителей дано. |
Но кое-кто из смертных все же ищет |
На праведном пути тот ключ златой, |
Которым двери в вечность отпирают. |
Не будь таких, сюда б я не спустился: |
Я не хочу, чтобы дыханьем смрадным |
Мои одежды грешный мир пятнал. |
Но ближе к делу. Кроме высшей власти |
Над океанскою соленой хлябью, |
Юпитер при разделе дал Нептуну |
Омытые морями острова, |
Которые, подобно ожерелью, |
Нагую грудь пучины украшают; |
Пускай корону из сапфиров носят |
Да потрясают крошечным трезубцем. |
Бог синекудрый за собой оставил |
Лишь здешний остров, ибо остальных |
Он больше и прекрасней несравненно. |
Та часть его, что на закат глядит, |
Наместничество доблестного пэра, |
Чья твердая десница мудро правит |
Воинственной и древнею страной. |
Он вызвал отпрысков своих, которых |
С младенчества учил искусству власти, |
Пусть делят с ним теперь ее. Но ехать |
Должны они сквозь этот дикий лес, |
Чей сумрак трепет в путника вселяет, |
И послан я Юпитером сюда, |
Чтоб отвратить от них, годами юных, |
Опасность, угрожающую им, |
А в чем она - я вам сейчас открою. |
Внемлите ж, ибо этого никто |
Ни от новейших, ни от древних бардов. |
Когда морских разбойников этрусских |
В дельфинов превратил тот бог, что первым |
Из алых гроздий выжал сладкий яд, |
Направился вдоль берегов тирренских |
Он к острову волшебницы Цирцеи. |
Рожденная от Солнца, обладала |
Она вином, которого отведав |
Свиньею становился человек. |
Юнцом кудрявым в плющевом венке |
Пленилась нимфа, и у ней от Вакха |
Родился сын, обличьем на отца, |
А сердцем и душой на мать похожий. |
Был Комосом он назван, и скитаться, |
Войдя в года, отправился, и долго |
Бесчинствовал меж кельтов и иберов, |
Пока не поселился в здешних дебрях, |
Где мать свою в науке чародейства |
Под кровом мглы зловещей превзошел. |
Он предлагает путнику, который |
От взоров Феба изнемог, и если |
Увы, воздержность свойственна немногим! |
Тот согласится жажду утолить, |
Его лицо, подобье лика божья, |
Становится немедля мордой тигра, |
Медведя, волка, вепря иль козла, |
Хоть тело остается человечьим. |
И - что всего ужасней - сам несчастный |
Не замечает своего уродства, |
Но мнит, что он красивее, чем прежде, |
И с наслажденьем в чувственной грязи |
Валяется, забыв друзей и ближних. |
Поэтому, когда пересекает |
Тот, кто богам угоден, эту чащу, |
Я, словно метеор, с небес свергаюсь, |
Чтобы его спасти от западни, |
Как сделал ныне. Но сперва мне надо |
Свои одежды из лучей Ириды |
Слуга владельца здешних мест, пастух, |
Чья кроткая свирель смиряет ветер, |
А песня заглушает шум дубрав: |
Коль стану с горцем, стерегущим стадо, |
Я схож обличьем, легче будет мне |
Прийти на помощь в нужную минуту |
Тем, кто попал в беду. Но чу! Шаги! |
Толпа сюда валит. На время скроюсь.
Входит Комос, в одной руке у него волшебный жезл, в другой - кубок. За ним, в сверкающих нарядах, множество чудовищ - мужчин и женщин с головами диких зверей. Их буйная ватага выскакивает из лесу с оглушительным шумом, в руках у них факелы.
Комос
Скликают пастухи стада: |
Взошла вечерняя звезда. |
Квадрига огненного Феба |
В Атлантику низверглась с неба, |
И только сумрак звездных стран |
Лучом последним осиян, |
И на восток направить снова |
Свой бег светило дня готово. |
Это значит, что для нас |
Наступил веселья час, |
Дерзости и наслажденья, |
Время плесть венки и пить, |
Время благовонья лить. |
Дремлют Мудрость и Стыдливость, |
Впала Сдержанность в сонливость, |
Старость улеглась в кровать. |
Некому нас поучать. |
Закружимся же свободно |
В вихре пляски хороводной, |
Как бессонный хор планет |
В смене дней, недель и лет. |
Встают и рушатся валы морские |
Танцуют моррис месяц и стихии. |
На отмелях, одетых мглой, |
Резвится фей и эльфов рой. |
Цветы себе вплетают в косы |
Русалки у речного плеса, |
Где их баюкает волна. |
Ночь дается не для сна, |
Приносимых в честь Венеры. |
Ей служить и мы начнем. |
Лишь днем зовется грех грехом: |
Что незаметно, то безгрешно. |
Приди ж сюда из тьмы кромешной, |
Ночных безумств богиня, Котито, |
Чье имя не дерзнет назвать никто, |
Пока, как из драконьей пасти пламя, |
Мрак из Аида не пополз клубами. |
Мчись быстрей с Гекатой к нам, |
Ревностным твоим жрецам, |
На черной, словно туча, колеснице |
И с нами будь, пока творится |
Наш таинственный обряд |
И на нас не бросит взгляд |
С высей Индии Аврора, |
Эта сплетница, которой |
Солнцу невтерпеж донесть |
Обо всем, что было здесь. |
В пляску буйную пуститесь! |
Танец.
Прервите танец! Робкие шаги |
Неподалеку слышу я. Укройтесь |
В тени деревьев, чтоб нашим многолюдством |
Пришельца не спугнуть. Мое искусство |
Мне позволяет угадать в нем деву, |
Застигнутую темнотой в лесу. |
Сегодня я свое пополню стадо |
И мать мою Цирцею превзойду. |
Пора! Я в ход пущу всю силу чар, |
Наполню воздух звуками заклятий, |
Иллюзиями жертву ослеплю, |
Внушу ей мысли ложные... Но вдруг |
Причудливый наряд мой и безлюдье |
Ее насторожат? Нет, так не будет. |
Она не убежит - я слишком ловок. |
Завесой доводов красноречивых |
И маской показного дружелюбья |
Вотрусь я к ней, неопытной, в доверье |
И завлеку ее в силки. Как только |
Пыль тайных чар я ей в глаза пущу, |
Простушка запоздалым селянином |
Меня сочтет. Но здесь уже она. |
Укроюсь. Может быть, расскажет дева, |
Какой нуждой сюда приведена. |
Входит леди.
Леди
Шум шел отсюда, коль мне верен слух, |
Мой проводник единственный. Хоть явно |
То были звуки буйного веселья, |
Которому под флейту иль свирель |
Невежды-поселяне предаются, |
Когда, бесчинной пляской славя Пана, |
Богов благодарят на лад свой грубый |
За полные амбары и овчарни. |
Боюсь я ночью встретиться с толпой |
Хмельных гуляк, но кто же, кроме них, |
Укажет мне, куда сквозь эту чащу |
Увидев, что от долгого пути |
Я выбилась из сил, мои два брата |
Устроили привал меж здешних сосен |
И отошли, чтоб, как они сказали, |
Нарвать мне свежих ягод иль иных |
Даров лесной гостеприимной сени. |
То было в час, когда в одежде серой |
И сером клобуке, как пилигрим, |
Встал вечер позади квадриги Феба. |
Я жду их и тревожусь все сильней. |
Что с братьями моими? Вероятно, |
Зашли они чрезмерно далеко, |
И у меня украл их мрак-завистник. |
Нет, ночь-воровка, не с благою целью |
В свой потайной фонарь ты прячешь звезды, |
Светильники, которые природа, |
Нетленным маслом вечности заправив, |
Подвесила на небесах, чтоб путь |
Указывать скитальцам одиноким... |
Отчетливо был слышен шум веселый. |
Как! Ни души во мгле? Что это значит? |
Вновь оживают в памяти моей |
Истории о мрачных привиденьях, |
О духах, нам кивающих из тьмы, |
О голосах незримых, нас зовущих |
На берегах и отмелях пустынных. |
Однако добродетельную душу, |
Которой провожатым служит Разум, |
Лишь растревожить, но не устрашить |
Такие мысли могут. Да пребуду |
Я под охраной Веры ясноокой, |
Надежды с белоснежными перстами |
И Непорочности. Я вижу их |
С собою рядом, как живых, и верю, |
Что если будет нужно, бог верховный, |
Для коего и силы зла - всего лишь |
Орудия небесного возмездья, |
Благого духа в светлом одеянье |
Но что это? Мне, кажется, легла |
На землю тень серебряная тучки. |
Да, это тучка, что плывет в ночи, |
Бросая слабый отблеск на деревья. |
Едва ли братья мой услышат зов, |
Но все же вновь его подать рискну я: |
Они, должно быть, где-то здесь, и мне |
Не терпится их поскорей увидеть. |
(Поет.)
О Эхо, чья отчизна - край счастливый, |
Где извивает |
Свое русло Меандр ленивый, |
Не видела ль ты меж ветвей, |
В тени которых соловей |
Тебе, незримой, душу изливает, |
Двух юношей, столь царственных на вид, |
Что твой Нарцисс их не затмит? |
Ах, сделай милость, |
Скажи, не ты ль красавцами пленилась |
Царица звуков, сфер эфирных дщерь? |
Ответь, о нимфа, на вопрос мой честно, |
И пусть твоим словам завторит свод небесный! |
Комос
Ужель могли в груди из тленной персти |
Родиться столь божественные звуки? |
Нет, что-то неземное там живет |
И заявляет о себе, наполнив |
Гармонией) воздух потрясенный. |
Как сладостно на крыльях тишины |
Напев взлетает к гулким сводам ночи! |
Как ворон мрака, прирученный им, |
Ему умильно внемлет! Часто слышал |
Я трех сирен и мать мою Цирцею, |
Когда с толпой наяд в венках цветочных |
Своим волшебным пением они |
В Элисий душу жертвы увлекали. |
Их слушая, рыдала даже Сцилла, |
И хриплый лай ее на миг смолкал, |
И затихала злобная Харибда. |
Вливая в кровь бездумья сладкий яд, |
А вот такое трезвое блаженство, |
Восторг столь чистый нынче в первый раз |
Изведал я! Пора. Окликну деву. |
Пусть станет королевою моей! |
Привет, о чудо красоты нездешней, |
Затем что вы, конечно, родились |
Не в этом диком крае, если только |
Вы не подруга Пана иль Сильвана, |
Богиня рощ, чья песня отгоняет |
Туманы вредоносные от них. |
Леди
Напрасная хвала, пастух любезный: |
Я к ней глуха. Поверь, что не тщеславье, |
А лишь желанье спутников сыскать |
Заставило меня возвысить голос |
И Эхо разбудить на ложе мшистом. |
Комос
Что с ними, леди, разлучило вас? |
Леди
Мрак и вот этот лабиринт зеленый. |
Комос
Когда ж вы потеряли провожатых? |
Леди
Комос
Вас бросили они? Вам изменили? |
Леди
Нет, отошли, чтоб поискать воды. |
Комос
И с вами не остался ни один? |
Леди
Их было, к сожаленью, только двое. |
Комос
Наверно, ночь застигла их врасплох. |
Леди
Несчастие, увы, всегда нежданно. |
Комос
Страшитесь вы за них иль за себя? |
Леди
За них, притом не меньше, чем за братьев. |
Комос
Они - мужи иль юноши еще? |
Леди
Свеж, как у Гебы, лик их безбородый. |
Комос
В тот час, когда побрел неровным шагом |
Вол с пашни в хлев и дровосек усталый |
За ужин сел, два молодых красавца |
Мне встретились вон у того холма, |
Закутанного в плащ из лоз зеленых, |
С чьих хрупких стеблей гроздья спелых ягод |
Срывали незнакомцы. Весь их облик |
Дышал таким величием, что я |
Не за людей их принял, а за духов, |
Воздвигнутою радугой меж туч, |
И поклонился им благоговейно. |
Помочь вам разыскать их мне отрадней, |
Чем в рай войти. |
Леди
Любезный поселянин, |
Где путь туда кратчайший? |
Комос
Этот холм |
Лежит на запад от дубравы здешней. |
Леди
Но, добрый мой пастух, так скупо светят |
Сегодня звезды, что в лесу едва ли |
Без искушенного проводника |
Найдет дорогу даже местный житель. |
Комос
Давно я поселился по соседству |
От этой чащи и отлично знаю |
В ней все поляны, тропы и овраги, |
Затем что каждый день по ним хожу, |
И если ваши спутники блуждают |
Здесь до сих пор, я разыщу их прежде, |
Чем жаворонок, провозвестник дня, |
А коль не разыщу, найду для вас |
Приют под кровлей бедной, но надежной, |
И поиски возобновлю с утра. |
Леди
Твою, пастух, я помощь принимаю, |
Затем что настоящую учтивость |
Встречаешь чаще в хижине простой, |
Под закопченным потолком, чем в залах, |
Украшенных коврами, хоть кичиться |
Привыкли ею там. К тому ж опасней, |
Чем тут, нигде не будет мне. Пусть небо |
Назначенный мне искус соразмерит |
С моими силами. Идем, пастух! |
(Уходят.)
Входят два брата.
Старший брат
Сверкните, звезды, хоть на краткий миг, |
И ты, о месяц, путников надежда, |
Яви свой бледный лик из толщи туч |
И низложи Хаос, что здесь царит |
А если сумрак, черный узурпатор, |
Сильней тебя, пускай хотя б ночник |
Блеснет сквозь щели хижины убогой, |
И луч его дрожащий нам послужит |
Тем, чем Медведица Большая - грекам |
И финикийцам - Малая. |
Младший брат
А если |
Не озарит нас свет его отрадный, |
Пусть мы услышим тихий перезвон |
Овечьих колокольчиков в загоне, |
Или свирель пастушью, или первый |
Крик петуха, который извещает |
Подруг пернатых о рассвете близком, |
Нам даже это будет утешеньем |
В темнице из бесчисленных ветвей. |
Но где ж сестра? Где удалось укрыться |
Несчастной деве от росы холодной |
В ночном лесу, меж терний и волчцов? |
И к жесткому стволу она приникла |
Тяжелой от тревоги головой? |
Что, если, перепуганная насмерть, |
Она, пока мы рассуждаем тут, |
От голода иль жажды изнывает? |
Старший брат
Спокойней, брат! Не надо омрачать |
Рассудок свой картиной бед грозящих. |
Коль все равно они стрясутся с нами, |
Не стоит торопиться им навстречу, |
Заране предугадывая их; |
А коли не стрясутся, нам придется |
Краснеть за страхи ложные потом. |
Так разумом тверда и преуспела |
В науке добродетели настолько |
Сестра у нас, что я тебе клянусь: |
Ни полночь, ни безлюдье (а другая |
Опасность вряд ли ей грозит) не властны |
Покой ее душевный возмутить |
Поверь, так лучезарна Добродетель, |
Что видит, как ей поступать и в час, |
Когда луна и солнце тонут в море. |
К тому ж подчас стремится даже Мудрость |
С Раздумьем, лучшим пестуном своим, |
Побыть вдвоем: удобнее и легче |
Ей в одиночестве расправить крылья, |
Чем в суетливой толчее мирской. |
Тот, в чьей груди горит источник света, |
И в полночь ярким солнцем озарен; |
А тот, чьи мысли низки, сердце черно, |
Впотьмах бредет и в ясную погоду. |
Он сам - своя темница. |
Младший брат
Спору нет, |
Задумчивое Размышленье любит |
Безмолвие уединенной кельи, |
Где неприкосновенней, чем в сенате, |
Вдали от шумной черни восседает, |
Ни оскорблять отшельника седого, |
Ни хлеба, четок, книг его лишать. |
Но Красота, чтоб Дерзости проворной |
Она в расцвете юном не досталась, |
Нуждается, как древо, на котором |
Росли плоды златые Гесперид, |
В охране, по-драконьи неусыпной. |
Скорее уж в разбойничьем вертепе |
Сокровища, коль их рассыпать там, |
Останутся нетронуты, чем Похоть |
Пропустит столь благоприятный случай |
И беспрепятственно сквозь эту чащу |
Даст девушке беспомощной пройти. |
Меня страшат не ночь и не безлюдье, |
А то, что может следствием их стать: |
Вдруг наша беззащитная сестра |
Дурного человека встретит? |
Старший брат
Было б |
Сестре беда. Но где есть основанья |
Меж страхом и надеждой колебаться, |
Там от природы я предпочитаю |
Надеяться и воли над собою |
Предчувствиям зловещим не давать. |
К тому ж сестра не так уж беззащитна, |
Как полагаешь ты: незримой силой |
Она ограждена. |
Младший брат
Что ты в виду |
Имеешь? Силы неба? |
Старший брат
Да, их тоже, |
Но, первым делом, чистоту, то свойство, |
Которое присуще ей самой, |
Хоть небом и даровано. Надежней |
Брони оно ее оберегает. |
В священном ореоле Чистоты, |
Она, подобно нимфе стрелоносной, |
По пустошам и по холмам безлюдным |
Ни тать, ни горец, ни дикарь жестокий |
На деву покуситься не дерзнут. |
Верь, даже там, где ужас обитает |
В пещерах, призраками населенных, |
Останется все тою же она: |
Бестрепетною, скромной, величавой. |
Не раз я слышал, что не властна нечисть, |
Кишащая, когда огни погаснут, |
На берегах болот, озер и рек, |
Бесовки-ведьмы, домовые, гномы |
И мертвецы, которых не отпели, |
Вред девушке невинной причинить. |
Ну, понял ты, сколь Чистота могуча, |
Или на помощь мне призвать ученость, |
От эллинов дошедшую до нас? |
Припомни, что охотнице Диане, |
Властительнице девственной лесов, |
Чей лук и дрот разили львиц и барсов, |
Тогда как гнев ее вселял испуг |
В богов и смертных. Чем была эгида |
Щит со змеинокосою Горгоной, |
Чей вид врагов необоримой девы, |
Минервы мудрой, в камень превращал, |
Как не эмблемой Чистоты суровой, |
Способной ужас и благоговенье |
В насильнике внезапно пробудить? |
Так любит небо Чистоту святую, |
Что ею наделенная душа |
Хранима сонмом ангелов от зла |
И от греха. Они в виденьях светлых |
И в вещих снах с ней говорят о том, |
Что слуху человека недоступно, |
И близость с ними так преображает |
Всю оболочку плотскую ее, |
Что тело, храм неоскверненный духа, |
Становится нетленным, как и он. |
Но если непотребством взоров, жестов, |
Обезображен внешний облик наш, |
То и душа заразе поддается, |
Грубеет неизбежно и своей |
Божественной природе изменяет. |
Не потому ль на кладбищах порой |
Мы призраки уродливые видим, |
Которые над свежею могилой |
Сидят и медлят, словно и по смерти |
Привязывают чувственные узы |
Их к плоти, столь им прежде дорогой? |
Младший брат
О, сколь ты, философия, прекрасна, |
Хоть кажешься глупцам сухой и черствой! |
Ты сладостна, как лира Аполлона, |
Как нектар на божественном пиру, |
Где пресыщенья не бывает! |
Старший брат
Тише! |
Я чей-то голос в отдаленье слышу. |
Младший брат
Старший брат
Иль местный житель, |
Иль путник, заблудившийся, как мы, |
Иль, в наихудшем случае, разбойник, |
Скликающий своих собратьев. |
Младший брат
Боги, |
Сестре защитой будьте! Снова голос! |
Вынь шпагу, брат! |
Старший брат
И все ж я отзовусь. |
Коль это друг, приход его желанен; |
Коль враг, в бою за правых небеса. |
Входит Дух-хранитель в одежде пастуха.
Знаком мне голос. Кто ты? Отвечай, |
Но стой на месте иль на сталь наткнешься. |
Дух
Что слышу я? Вы ль это, лорд мой юный? |
Младший брат
Брат, это же пастух отцовский! |
Старший брат
Тот, чьим искусным мадригалам внемля, |
Свой бег сдержать старается ручей |
И розы аромат струят щедрей! |
Скажи, пастух мой добрый, что случилось? |
Уж не овца ль от остальных отбилась |
Или ягненок не пришел в загон? |
Чем ты в глухую чащу приведен? |
Дух
Ошиблись вы, наследник и отрада |
Того, кто мне пасти доверил стадо: |
Я здесь не для того, чтоб скот собрать |
Иль лиходея-волка покарать. |
Что мне бараны, овцы и ягнята, |
Чьей шерстью здешние холмы богаты, |
Когда сестры не вижу с вами я! |
Где молодая госпожа моя? |
Старший брат
Она в лесу пропала, к сожаленью, |
По моему и брата небреженью. |
Дух
Увы, не зря боялся я! |
Чего? |
Открой причину страха своего. |
Дух
Так слушайте. Не вымысел, не сказка |
(Как мнят невежды) то, что в старину |
В стихах питомцы мудрые камен |
Поведали про страшную Химеру, |
Про очарованные острова, |
Про трещину, что служит входом в ад. |
Все это - быль, но маловерье слепо. |
Вот и под сенью здешних кипарисов |
Живет волшебник злой, великий Комос, |
Сын Вакха и Цирцеи, превзошедший |
В искусстве чародейства мать свою. |
Он странникам, томящимся от жажды, |
Вручает кубок с наговорным зельем, |
И у того, кто сладкий яд пригубит, |
Лицо становится звериной мордой, |
По чьим чертам нетрудно прочитать |
Присущие характеру пороки. |
Узнал об этом я, когда овец |
Не раз ночами слышал я, как Комос |
С чудовищною свитою своей |
Ревели, словно тигр, задравший жертву, |
Нечистые обряды в честь Гекаты |
В лесной глуши кощунственно творя. |
Увы, ему заклятия известны, |
При помощи которых завлекает |
Он путников беспечных в западню. |
Сегодня на закате я в загон |
Привел овец, поужинавших сочной |
Росистою травой, и отдохнуть |
Сел на скамью дерновую под сводом |
Из яркой жимолости и плюща. |
В приятные раздумья погруженный, |
Беседой со своею сельской музой |
Увлекся я, но не сложил двух строк, |
Как рев всегдашний долетел из чащи |
И адским шумом огласил округу. |
Прислушивался я, покуда разом |
Не тронулись испуганные кони, |
Которые закрытые носилки, |
Где дремлет Сон, влекут в полночной тьме. |
Внезапно звук торжественный и нежный |
Разнесся в воздухе, как аромат, |
Столь сладостный, что и само Безмолвье |
От собственной природы отреклось бы, |
Лишь бы упиться им. Внимал я жадно: |
Казалось мне, что может от него |
В груди и у костлявой хищной Смерти |
Душа проснуться. Тут узнал я голос. |
Принадлежал он госпоже моей, |
Сестре прекрасной вашей. В изумленье, |
С тревогою и страхом я подумал: |
"Как сладко ты, о соловей злосчастный, |
Над гибельной ловушкою поешь!" |
И побежал по тропам и полянам, |
Исхоженным в дневное время мною, |
Но как ни торопился, а туда, |
Не раньше, чем колдун переодетый |
(Его узнал я все же!) встретил леди, |
И начала расспрашивать бедняжка, |
За поселянина приняв злодея, |
О двух каких-то юношах его. |
Смекнув, что там нельзя мне оставаться |
И что в виду имела леди братьев, |
Я убежал и разыскал вас тут. |
Вот все, что мне известно. |
Младший брат
Ночь и мрак, |
Вы с адом в тройственный союз вступили, |
Чтоб деву беззащитную сгубить! |
И ты еще спокойствие пытался |
Внушить мне, брат! |
Старший брат
Да, сохраняй его. |
Я и теперь от слов своих недавних |
Не отрекусь. Ни волшебство, ни козни, |
Ничто меня разубедить не властно |
В том, что несокрушима добродетель, |
Даже когда застигнута врасплох, |
И чем порок коварней и опасней, |
Тем горшее он терпит пораженье. |
Добро, в конечном счете, верх берет |
Над злом, его, как накипь, отряхая, |
Чтобы оно в бессилии своем |
Само себя питало и снедало. |
Без этого опоры мирозданья |
Прогнили бы и небосвод бы рухнул |
На землю. Но довольно слов! Идем. |
Наперекор всевышней воле неба |
Вовек не обнажу я свой клинок, |
Но колдуна проклятого, пусть даже |
С ним рать из гарпий, гидр и прочих чудищ, |
Водящихся от Африки до Инда, |
Заставлю я назад вернуть добычу |
Иль, по земле за космы протащив, |
Как жил. |
Дух
Увы, хоть глубоко ценю |
Я вашу смелость, юноша отважный, |
Здесь вам стальная шпага не поможет. |
Чтобы развеять силу адских чар, |
Нужны иные средства и оружье. |
Один лишь взмах волшебного жезла |
И мускулы у вас окаменеют, |
Суставы распадутся. |
Старший брат
Как же ты |
Сумел так близко подойти к злодею, |
Что все это узнал? |
Дух
Когда тревожно |
Я размышлял, как госпожу спасти, |
Мне вспомнился один пастух соседний, |
Невзрачный с виду, но зато знаток |
Целебных трав и всех иных растений, |
Что в нашем крае стебли к солнцу тянут. |
И мне внимал, на свежий дерн усевшись; |
А после, чтоб в долгу не оставаться, |
Из сумки вынимал свои коренья |
И вел рассказ о тайных свойствах их. |
Однажды показал он корешок |
Достоинств редких, хоть и неказистый, |
С листочком темным и шероховатым, |
Прибавив, что дает в заморских странах |
Растенье это пышные цветы, |
Но здесь хиреет, и невежды-горцы |
Ногами топчут каждый день его: |
Им невдомек, что корень сей полезней, |
Чем моли, данный Эрмием Улиссу. |
Гемонией назвал пастух растенье |
И мне вручил, велев его беречь |
Как средство наилучшее от порчи, |
Дурного глаза, наваждений, чар, |
От привидений и жестоких фурий. |
Я корень взял, но вспомнить про него |
И подтвердилось все: он мне помог |
Узнать обманщика в чужом наряде, |
В тенета колдовские заглянуть |
И в них не угодить. Такое средство |
(А я снабжу им вас) позволит вам |
Ворваться смело в замок чародея. |
Его завидев, обнажите шпаги, |
Разбейте кубок и разлейте зелье, |
Но, главное, сумейте жезл волшебный |
Отнять у колдуна. Пусть вам грозят |
Приспешники его, пусть даже пламя, |
Как сыновья Вулкана, изрыгают, |
Они отступят, если дрогнет он. |
Старший брат
Веди нас, Тирсис, и пускай несет |
Щит перед нами в схватке добрый ангел! |
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Величавый дворец со всеми приметами роскоши: приятная музыка, столы, уставленные всевозможными лакомствами. Входит Комос со своей свитой и направляется к леди, сидящей в заколдованном кремле. Он протягивает ей кубок, она отталкивает его и порывается встать.
Комос
Жезлом волшебным, чтобы превратились |
Вы в изваянье или в лавр, как Дафна, |
Бежавшая от Феба. |
Леди
Прочь, бахвал! |
Ты не лишишь меня свободы духа, |
Хоть оболочку плотскую его |
В оковы ввергнул попущеньем неба. |
Комос
Зачем вы хмуритесь? Что вас гневит? |
Не место здесь ни гневу, ни заботам. |
Закрыт им вход сюда, где перед вами |
Все радости, которых алчет юность, |
Когда по жилам кровь бежит быстрей, |
Чем почки распускаются в апреле. |
Вот кубок с укрепляющим напитком, |
Душистой смесью взваров и бальзама. |
Взгляните, как он в хрустале горит! |
Нет, даже сок, подаренный в Египте |
Юпитеровой дочери Елене |
Женой Фоона, так не веселил |
Вы столь безжалостны к самой себе |
И к прелестям, которыми природа |
Ссудила вас, чтоб пользовались ими |
Вы бережно и к радости своей? |
Но вы, как неисправная должница, |
Не дорожащая чужим добром, |
Пренебрегли условьем непременным |
Существованья хрупкой смертной плоти |
Чередованьем отдыха с трудом, |
Весь день пробыв в пути и отказавшись |
Восполнить ваши силы. Впрочем, можно |
Еще поправить все. |
Леди
Нельзя, предатель! |
Нельзя поправить лживость и бесчестность |
Твоих речей. Где бедный, но надежный |
Приют, который ты мне посулил? |
Что здесь за сброд звероголовых чудищ? |
Будь мне защитой, небо! Прочь поди, |
Изменник, со своим бесовским зельем! |
Личиною заемною и лживой |
И думаешь, что сладкою приманкой |
Меня в тенетах властен удержать? |
Нет, не пригублю я питье, пусть даже |
Оно вкусней, чем то, что пьет Юнона. |
Лишь от того, кто добр, добро исходит; |
Деяния же злого человека |
Дух твердый и высокий не прельстят. |
Комос
Людская глупость, бочку Диогена |
Ты кладезем житейских правил мнишь |
И слепо веришь стоикам надутым, |
Педантам в мантиях, подбитых мехом, |
Пред тощим Воздержаньем преклоняясь. |
Но для чего свои дары природа |
Так щедро расточила, населив |
Зверями и растениями сушу, |
А море - рыбою, как не затем, |
Чтоб вкус наш любознательный насытить? |
Зачем она мирьядам червячков |
И камни драгоценные сокрыла |
Во чреве у себя, как не затем, |
Чтобы своих детей украсить? Если |
Начнет весь мир ходить во власянице, |
Пить только воду, есть одни стручки, |
То этим лишь свою неблагодарность |
Докажем мы подателю всех благ. |
Их не познав и все-таки отринув, |
Поступим мы, как жалкие скупцы, |
Ублюдки, а не сыновья природы, |
Которую задушит и раздавит |
Груз плодовитости ее безмерной: |
На суше станет тесно от скота, |
От птиц прозрачный воздух потемнеет, |
От рыбы воды вздуются, и жемчуг, |
Который станет некому сбирать, |
Сияньем звездным озарит пучину, |
И чудища ее, привыкнув к свету, |
Всплывут и дерзко в солнце взор вперят. |
Хваленым целомудрием девичьим. |
Краса - монета звонкая природы, |
И не беречь ее, а в оборот |
Пускать должны мы, чтоб она дарила |
Нам радости взаимные, которых |
Не вкусишь в одиночку. Увядают |
Упущенные годы, словно розы, |
Не срезанные вовремя. Краса |
Венец творенья, и ее призванье |
Блистать на празднествах и во дворцах, |
Где знают цену ей. А тем, кто с виду |
Невзрачен, быть невместно на виду: |
При блеклой коже и лице топорном |
Разумнее сидеть за прялкой дома, |
Где не нужны ни алые уста, |
Ни томный взор, ни кудри, дня светлее. |
Подумайте ж, пока еще вы юны, |
Зачем вам эти прелести даны. |
Леди
Фигляр, я в здешнем воздухе нечистом |
Ты разум мой, равно как взор, затмить, |
В кошницу мыслей плевел лжи всыпая. |
Но знай, не вправе добродетель молча |
Внимать кичливым доводам порока. |
Клевещешь на природу ты, твердя, |
Что цель ее щедрот - нам дать возможность |
Излишествовать. Нет, она дарует, |
Питательница наша, их с условьем |
Не нарушать ее святых законов |
И строгую умеренность блюсти. |
Когда б владел любой, кто нищ, но честен, |
Пусть скромной, но достаточною долей |
Тех благ, которыми теперь немногих |
Пресыщенная Роскошь осыпает, |
Природа, чьи дары на пользу всем |
Пошли бы в равной, справедливой мере, |
Не задыхалась бы от изобилья, |
И были б за даянья благодарней |
Мы их подателю, затем что Жадность |
Лишь жрет да своего чернит кормильца. |
Но не довольно ль слов? Тому, кто смел |
С кощунственным презрением глумиться |
Над Чистотой, как солнце, лучезарной, |
Могла б сказать я много. Но зачем? |
Ни слухом, ни умом ты не воспримешь |
Тех сокровенных и высоких истин, |
В которые не вникнув, невозможно |
Значенье целомудрия постичь. |
К тому же недостоин ты удела |
Счастливее, чем твой. Так упивайся |
Риторикой любезною своей, |
С чьей помощью софизмами, как шпагой, |
Ты научился фехтовать. Не стану |
Я спор с тобою длить - бесцельно это; |
А если бы уж стала, убежденье |
В моей несокрушимой правоте |
Меня зажгло б таким огнем священным, |
Что, внемля мне, растрогались бы камни, |
И вверх взлетел бы твой волшебный замок, |
И под собой погреб бы, лжец, тебя. |
Комос
(в сторону)
Не лжет она. Я неземную силу |
В ее словах с испугом ощущаю, |
И, хоть не смертен я, холодный пот |
Покрыл мой лоб, как если бы Юпитер |
При мне смирял на языке громов |
Друзей Сатурна, их в Эреб ввергая. |
Но скрою страх и буду с ней построже. |
Довольно! Эти нравственные речи |
С уставом здешней братьи несовместны. |
Я их не потерплю. Они - осадок |
В крови, что меланхолия мутит. |
Но я легко вас вылечу. Отпейте |
Из кубка, и подавленный ваш дух |
Исполнится блаженством. Ну, пригубьте!.. |
Врываются братья, с обнаженными шпагами и, вырвав у Комоса кубок, разбивают его; свита Комоса пытается сопротивляться, но братья разгоняют ее.
Входит Дух-хранитель.
Дух
И жезл его не отнят? Но ведь нам |
Без этого не повторить заклятии |
В обратном их порядке и не вырвать |
Из каменных оков паралича |
Застывшую в них неподвижно леди... |
А впрочем, не тревожьтесь. Мне на ум |
Пришло иное средство, о котором |
Рассказывал мне старый Мелибеи, |
Меж пастухов искуснейший свирельщик. |
Живет невдалеке отсюда нимфа, |
Красавица, которой берега |
Извилистого Северна подвластны. |
Зовут ее Сабриной, и отцом |
Ей был Локрин, сын и преемник Брута, |
Чей трон ему достался. Эта дева, |
Преследуема мачехой своей, |
Свирепой Гвендолен, решила вверить |
Себя реке, ей преградившей путь. |
Сплели игравшие на дне наяды |
И труп ее доставили к Нерею, |
Который дочерям велел омыть |
Страдалицу в нектаре ароматном, |
Где асфодели плавали, и в жилы |
Ей через все ворота чувств вливать |
Амброзию, пока она не встанет. |
Так ожила она, бессмертной стала |
И сделалась богинею речной; |
Но, как и встарь, участлива, выходит |
С закатом на прибрежные луга |
И лечит скот настоем трав целебных |
От порчи и болячек, наведенных |
Озорником шкодливым - домовым. |
За это пастухи ей воздают |
На праздниках хвалу в нехитрых песнях |
И в Северн, где живет она, бросают |
Венки из златоцветов и гвоздик. |
Как мне сказал старик пастух, она |
Снять цепи чар способна с человека, |
К ней - ибо, помня собственный удел, |
Она помочь гонимым девам рада |
И обращу я свой напев молящий, |
К нему заклятье присовокупив. |
(Поет.)
Сабрина, мне |
Внемли и явись скорее |
Сюда из волн, где смоль своих кудрей |
Рукою белой, как лилея, |
Расчесываешь ты в тиши на дне. |
Вод серебряных богиня, |
К нам приди на помощь ныне |
Поскорей! |
Тебе велят предстать из мглы |
Нептун, вздымающий валы; |
И Тефия, и Океан, |
Который ей в супруги дан; |
Мудрец Нерей и старец тот, |
Чей в скалах Карпатоса грот; |
Сын Левкотеи Палемон, |
Портов прибрежных божество; |
Мать дивноперстая его; |
Серебростопая Фетида; |
Наяды все, все нереиды, |
Что пляшут под луной холодной; |
И хор сирен над бездной водной, |
Что Партенопу поглотила. |
Для них и для Лигейи милой, |
Что на утесе чешет косы, |
Печалуясь сладкоголосо, |
Восстань с кораллового ложа |
И поднимись, как день, пригожа, |
Из погруженных в сон зыбей |
К нам, ждущим помощи твоей, |
Поскорей! |
Появляется окруженная наядами Сабрина.
Сабрина
Там, где, ствол к воде клоня, |
Колесница ждет меня, |
И блеск ее слепит глаза: |
Агаты, яшма, бирюза |
На ней сверкают горделиво. |
Я же легкою стопой |
По траве скольжу густой |
И не мну ковер цветочный, |
К вам спеша во тьме полночной. |
Ты, пастух, ко мне воззвал |
Я явилась. |
Дух
Сделай милость |
И сними рукою властной |
С нашей госпожи прекрасной |
Чары, коими сковал |
Тело девы Комос дерзкий, |
Чернокнижник богомерзкий. |
Сабрина
Долг мой - деву в трудный час |
Защитить от силы темной. |
Трижды я, за разом раз, |
Вам смочу водой живою, |
Принесенною с собою, |
Кончик каждого перста |
И багряные уста. |
А теперь рукой своею |
Я по креслу кознодея |
Легкий нанесу удар, |
Чтоб распались узы чар, |
И мне пора: сверкнет Аврора |
Над царством Амфитриты скоро. |
Сабрина исчезает, леди встает с кресла.
Дух
Дева, чей отец Локрин |
Брута царственного сын, |
Древнего Анхиза семя, |
Пусть тебе, столь чтимой всеми, |
Дань и впредь несут ручьи, |
Чтобы волосы твои |
Летом зной не обесцветил; |
И прозрачен, как берилл, |
Северн твой о берег бил; |
Чтоб и в осень слоем ила |
Дно его не заносило. |
Пусть вдоль его привольных вод |
Взрастает мирт и лавр цветет, |
И пусть кольцом террас и башен |
Он будет, как венцом, украшен... |
Леди, тс-с! Бежим скорей, |
Чтоб проклятый чародей |
Не околдовал нас снова, |
В ход пустив волшбу и ковы. |
Так ни звука до того, |
Как уйдем мы от него! |
Вам проводником я буду, |
И сквозь чащу мы отсюда |
Доберемся через час |
В замок, где отец ждет вас. |
Там за браными столами |
Там собранью слух и взор |
Пастухи с окрестных гор |
Тешат плясками и пеньем, |
И нежданным появленьем |
На этом празднестве ночном |
Гостей в восторг мы приведем. |
В путь! Хоть сиянье звезд померкло, |
Заря с престола ночь еще не свергла. |
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Замок наместника в Ладлоу-таун. Появляются танцующие поселяне, за ними Дух-хранитель, оба брата и леди.
Дух
(поет)
Пастухи, ступайте! Ждут |
Вас через неделю тут. |
Не походкой плясовою, |
А неспешною стопою |
На придворный лад и стать, |
Что сумели перенять |
От Меркурия дриады, |
Двигаться теперь нам надо. |
Вам, миледи и милорд, |
Я представить рад и горд |
Ваших отпрысков прекрасных |
После странствий преопасных. |
Назначив испытанье им, |
Еще годами молодыми, |
В них не ошиблось провиденье: |
Невинность, вера и терпенье |
Не попустили их под власть |
Соблазнов чувственных подпасть. |
Танец заканчивается, дух произносит эпилог.
Улетаю за моря |
В край счастливый, где вовеки |
День не опускает веки, |
В небе голубом горя; |
Где в садах благоуханных |
Золотом плодов румяных |
Дерево трех Гесперид |
Взор чарует и слепит; |
Ключ с водой живою вьет; |
Водят Грации и Оры |
Свой веселый хоровод; |
Лето никогда зимою |
Не сменяется, как тут; |
Ветры с запада несут |
Запах нарда и бензоя; |
Эдисейскою росой |
Рассыпает над землей |
Свой воздушный мост Ирида, |
Устелив простор лугов |
Красочным ковром цветов, |
Ярким, как ее хламида; |
И когда лежит на нем |
Адонис, забывшись сном, |
И от крови дерн багрится, |
Ассирийская царица |
Возле друга бдит в слезах; |
Между тем как в небесах |
Скитаньями и рабством истомленной? |
Успел, пока в отлучке мать, |
Он у богов исхлопотать |
Торжественное заверенье, |
Что Молодость и Наслажденье, |
Двух дивных близнецов, должна |
Ему родить его жена. |
Долг исполнил я достойно |
И могу теперь спокойно |
Скрыться за чертой, где высь |
И земля в одно слились, |
А потом к луне двурогой |
Взмыть знакомою дорогой. |
Смертный, добродетель чти, |
Коль решил за мной идти: |
Может лишь она, святая, |
Вознести нас к сферам рая |
Иль на помощь тем, кто слаб, |
Небеса призвать хотя б. |
Комос (Comus) - либретто для маски, представленной в михайлов день 29 сентября 1634 года в замке Ладлоу. Роли двух братьев и сестры исполняли дети лорда Бриджуотера, в возрасте от девяти до пятнадцати лет. Роль Духа взял на себя друг Мильтона, композитор Генри Лоуз. Он же написал музыкальное сопровождение к маске и опубликовал "Комос" в 1637 году, но без имени автора: маска была подписана инициалами J. М. В 1645 и в 1673 годах "Комос" был издан вместе с другими стихами Мильтона.
...Лишь здешний остров... - Имеется в виду Англия, под Нептуном же подразумевается монарх английский. Та часть его, что на закат глядит... Уэльс, наместничество лорда Бриджуотера. ...тот бог, что первым // Из алых гроздий выжал сладкий яд... - Дионис; пираты хотели заковать его в цепи и продать в рабство, но Дионис превратил их в дельфинов. ...вдоль берегов тирренских... - то есть вдоль западного побережья Италии. Рожденная от Солнца... - Волшебница Цирцея (см. "Потерянный Рай", Кн. IX, прим. к с. 261) была дочерью бога солнца Гелиоса.
...и у ней от Вакха // Родился сын... - Происхождение греческого бога пиршеств Кома (Комоса) от Цирцеи и Диониса - плод мифотворчества Мильтона. ...Бесчинствовал меж кельтов и иберов... - то есть во Франции и Испании. ...От взоров Феба изнемог... - от лучей солнца. Ирида - греческая богиня радуги.
Котито - фракийская богиня; оргии в ее честь, называвшиеся котиттиями, были сходны с вакханалиями в честь Диониса-Вакха. Геката - здесь призывается и как богиня луны, и как ночная колдунья.
Пан - аркадский бог лесов и рощ, покровитель пастухов.
Эхо - нимфа, полюбившая прекрасного юношу Нарцисса; от безответной любви она вся высохла, так что от нее остался один лишь голос (греч. миф.). Меандр - извилистая река в Малой Азии. ...Своим волшебным пением они // В Элисий душу жертвы увлекали. - Сладкозвучным пением обольщали людей сирены. Мильтон присоединяет к ним и Цирцею, которая не наделена этим свойством в мифологии. По Гомеру, сирены жили на острове, лежащем между островом Цирцеи и Сциллой.
Сцилла и Харибда - два мифических чудовища, обитавших в проливе между Сицилией и Италией. Сильван - римское божество лесов и полей, отождествлялся с греческим Паном.
Геба - богиня юности у древних греков.
...В охране, по-драконьи неусыпной. - Яблоню Гесперид (см. "Потерянный Рай", прим. к Кн. III, с. 100) охранял дракон.
...Она, подобно нимфе стрелоносной... - Имеется в виду либо девственная богиня-охотница Диана, либо какая-нибудь нимфа из ее свиты.
Но если непотребством... поступков... // Их к плоти, столь им прежде дорогой? - Отрывок восходит к рассуждению Сократа о душах дурных людей в диалоге Платона "Федон" (81, Ь, с, d).
Тирсис! // Тот, чьим искусным мадригалам внемля... - Тирсис так же, как и ниже Мелибей (с. 434), - традиционные со времен Феокрита и Вергилия имена пастухов в пасторальной поэзии. Комплимент адресован Генри Лоузу, исполнявшему роль Тирсиса.
...В стихах питомцы мудрые камен... - Имеются в виду главным образом Гомер и Вергилий. Камены - музы.
...корень сей полезней, // Чем моли, данной Эрмием Улиссу. - Моли название растения, которое Эрмий (Гермес) дал Улиссу (Одиссею) как противоядие от чар Цирцеи ("Одиссея", X; "Метаморфозы", XIV). Гемония название Фессалии у римских поэтов; считалась страной ведьм и колдовства. Гемонийский - волшебный. ...обнажите шпаги, // Разбейте кубок и разлейте зелье... - Все это проделал Улисс у Овидия ("Метаморфозы", XIV, 290-298).
из Гомера ("Одиссея", IV, 220-235): угощая гостей, прекрасная Елена, дочь Зевса (Юпитера), подливает им в вино гореусладное зелье, дарящее сердцу веселье и забвение бед. Этот сок ей подарила в Египте Полидамна, жена царя Фоона.
...как если бы Юпитер // ...смирял... // Друзей Сатурна, их в Эреб ввергая. - Эреб (греч. миф.) - олицетворение вечного мрака. По некоторым мифам, Зевс (Юпитер), победив своего отца Крона (Сатурна) и титанов, заключил их в мрачный Тартар.
...Красавица, которой берега // Извилистого Северна подвластны. - Река Северн протекает недалеко от Ладлоу, древнее ее название - Сабрина. ...Локрин, сын и преемник Брута... - Авторы средневековых английских хроник пытались связать родословную британских королей с древними царями античного мира. Так сложилась легенда о том, что Асканий, сын троянца Энея, легендарного родоначальника римлян, приплыл в Англию, и там его внук Брут стал первым британским королем. ...Преследуема мачехой своей, // Свирепой Гвендолен... - По легенде, Локрин любил Эстрильду, которая родила ему дочь Сабру (или Сабрину), но жениться ему пришлось на Гвендолен. Когда Локрин вздумал сделать Эстрильду своей королевой, Гвендолен убила его, а Сабрину с матерью бросила в реку, которую с тех пор называют Сабрина (Северн). Эту легенду, заимствованную из древннх английских хроник, Мильтон приводит в своей "Истории Британии" (1670).
Тебе велят предстать из мглы... // Наяды все, все нереиды... - В этом отрывке перечисляются античные божества морей и рек. Карпатос (Карпаф) остров в Средиземном море между Критом и Родосом, где живет многоликое морское божество Протей (Вергилий. Георгики, IV, 387). Партенопа, Лигейя сирены, утонувшие в море (см. прим. к эпиграммам "Певице-римлянке Леоноре", с. 389).
Амфитрита (греч. миф.)- владычица морей. ...Древнего Анхиза семя... Анхиз был отцом Энея (см. прим. к с. 434).
земной.
...Между тем как в небесах // Несется Купидон с Психеей сонной... - Миф о любви Купидона и Психеи - пример любви небесной. По Апулею ("Метаморфозы", VI), в отсутствие матери, богини Венеры, которая невзлюбила Психею и подвергала ее всяческим тяжелым испытаниям, Купидон обращается с просьбой о покровительстве к Юпитеру. Тот наделяет Психею бессмертием и отдает в супруги Купидону. Психея рождает дочь по имени Наслаждение.
И. Одаховская