Двоеженец.
Часть третья.
Глава X. Удар

Глава X
УДАР

-- Уйти! - повторил регент. - И тогда вы простите меня... Хорошо! Я сделаю по-вашему, потому что желаю во что бы то ни стало получить ваше прощение, но если я принесу эту жертву, вы должны вознаградить меня.

-- Условия! - с гордостью воскликнула Диана.

-- Их нет. Но вот моя просьба. Позвольте мне снова увидеть вас? Дайте мне надежду, что придет время, когда вы назовете меня своим другом?

-- Дружба, скрывающаяся под маской, подозрительна... Покажите мне ваше лицо, скажите мне ваше имя, и тогда я отвечу вам.

-- Скоро вы увидите меня и узнаете, кто я, но теперь, в данную минуту, не требуйте этого!

-- Отчего же?

-- На то есть уважительные причины.

-- Долой маску, или я подумаю, что мнимый друг не более как изменник, вор чести!

-- И ты права! - сказал громкий угрожающий голос.

Диана вскрикнула. Филипп быстро обернулся. В дверях стоял, как призрак, бледный, покрытый кровью и грязью де Салье. За его спиной виднелась длинная фигура виконта де Фан-Авена.

-- Но как бы ни было скрыто лицо этого человека, - сказал маркиз, выступая вперед, - я узнаю его!

Регент не успел еще принять оборонительного положения, как маркиз сорвал с него маску.

-- А, подлец! - воскликнул Филипп, невольно сжав рукоятку своей шпаги, но не вынул ее из ножен.

-- Регент! - закричали одновременно маркиз и Диана.

-- Господин де Салье, господин де Салье! - продолжал Филипп. - Что вы наделали?

-- Так это вы, Филипп Орлеанский, регент Франции, - сказал с горечью маркиз, скрестив на груди руки. - Ваше высочество! Кто же, как не вы, мог подкупить нынешней ночью моих убийц?

Диана, услыхав эти слова, бросилась к мужу и хотела закрыть ему рукой рот, но маркиз отстранил ее, продолжая:

-- Кто же, как не вы, заставлял убивать мужа, чтобы свободно пройти к его жене?

-- Безумный! - сказал Филипп. - Замолчишь ли ты? Дай мне право простить тебя...

-- Кто же, - продолжал де Салье, голос которого становился все громче и громче, - кто же мог бы поступить так хитро и подло? Все он же, Филипп Орлеанский! Он, регент Франции! Он, первый человек во всем королевстве по званию, чину и последний по душе и сердцу!

-- Вы, кажется, не помните себя! - прервал его регент. - Берегитесь!

-- Вы не заставите меня молчать, ваше высочество, я буду говорить под ножом ваших соучастников! Я буду говорить под топором палача!

Диана опустилась на колени перед своим мужем и с отчаянием и слезами молила его:

-- Остановись, молю тебя! Остановись!

-- О, чистое, невинное дитя, - сказал де Салье, - ты, стало быть, не поняла? Этот человек увидал твое ангельское лицо, и этого с него было достаточно. Твоя и моя погибель была решена! Чтобы обладать тобой, ему нужна была моя смерть. Он послал на меня своих разбойников.

-- Вы лжете! - закричал регент. - Вы лжете!

-- Ну, так объясните причину моих ран! Кровь моя течет и обвиняет вас! Вы думали навсегда избавиться от меня, не правда ли, ваше высочество? Но вы не рассчитывали на судьбу, которая пришла ко мне на помощь и спасла мне жизнь, чтобы снять маску с вашего лица и вашей души.

-- Не искушайте меня, господин де Салье! - Регент вновь схватился за шпагу.

-- Что ж, вытаскивайте дворянскую шпагу, - продолжал маркиз, - превратите ее в оружие убийцы! Окончите дело, начатое вашими разбойниками, убейте меня, убейте же меня! Это будет достойно вас, ваше высочество!

Регент, казалось, сильно боролся с собой. Каждое слово маркиза его ударяло, как молотом, он хотел бы броситься на этого человека и задушить его, а между тем, он чувствовал, что было бы чудовищно убить несчастного, ослепленного гневом. Он закрыл лицо руками, желая скрыть свой стыд и гнев.

-- Взгляни на него, - продолжал де Салье, - на этого принца, который не далее как вчера называл меня своим другом! Для него я бы пожертвовал своей кровью до последней капли. И он знал это! Без сожаления и раскаяния расставляет он мне сети, в которых я должен был погибнуть! Уверенный, что мой труп поглотили волны Сены, он пришел к моей жене говорить про свою любовь! У него нет сердца, у этого человека нет души!... Он не тронется даже при виде крови... при виде тебя, твоей невинности, он ничего не почувствовал, кроме порочной любви! Направляясь к тебе, он не преклонил ни головы, ни колена, он ничего не понял, не угадал... - Де Салье умолк.

-- Что же это такое? - спросил регент, пораженный странным тоном, которым маркиз произносил последние слова.

Маркиз хотел было сказать Филиппу: "Несчастный, та, которую ты хотел обесчестить, дочь твоя и вот доказательство!" Но он не решился выдать этого человека Диане в такую минуту и ошеломить жену, называя ей ее отца. Он не отвечал.

-- Вы молчите? - настаивал регент.

-- Нет, ваше высочество, потому что говорю вам: берегитесь!... И чувствую, что гнев охватывает все мое существо, а гнев - плохой советчик. Я боюсь забыть, что предо мной регент Франции, а не гнусный разбойник! Идите вон, ваше высочество, пока еще есть время! Уходите!

-- Вы забываете, что я никому не подчиняюсь! Везде, где бы я ни был, я повелеваю!

-- Вы, регент, почти король. Вы повелеваете Францией, и она повинуется вам! Но в моем доме я хозяин и король и приказываю вам выйти вон!

-- Господин маркиз де Салье, - сказал он, - вы сами произнесли над собой страшный приговор!

С этими словами он вышел.

-- Что ты сделал? - промолвила рыдающая Диана. - Теперь мы погибли!

-- Да, если мы будем ждать мести этого человека. Он будет беспощаден. Но мы можем бежать и избежать мести!

-- Бежать... - повторила молодая женщина.

-- Это единственное спасение. Филипп никогда не простит. Ему нужна моя смерть и твоя погибель! Он жаждет твоего бесчестья... А если бы ты только знала... Если бы ты знала... Но я не хочу! Я не могу тебе сказать...

-- Ты меня пугаешь!

-- Будь спокойна, мое милое дитя, моя жена. Сейчас мы уедем отсюда, покинем Францию, Филипп Орлеанский не найдет тебя! Но время не терпит! Поспешим! Пойдем скорее!

-- Ты бледнеешь, шатаешься... Ты едва держишься на ногах!

-- Слишком поздно! - воскликнул, вбегая, Геркулес.

В то же время в комнату вошел де Тианж с несколькими полицейскими солдатами.

Диана вскрикнула и бросилась в объятия своего мужа.

-- Боже мой! Боже мой, сжалься над нами! - шептала она.

-- Маркиз де Тианж! Здесь! - промолвил де Салье.

-- По приказу регента, - сказал капитан гвардии глухим голосом, - я вас арестую...

-- Я готов следовать за вами...

Диана не произнесла ни слова, она тихо застонала и упала без чувств.

Геркулес хотел что-то сказать, но не мог, слезы душили его. Он сделал только выразительный жест.

Де Салье опустился на колени перед Дианой, при этом раны заставляли его сильно страдать. Он поцеловал жену в лоб, потом встал и сказал капитану гвардии:

-- Господин маркиз, я к вашим услугам...