Автор: | Монтепен К., год: 1874 |
Категории: | Роман, Приключения |
XI
Кто был, в нравственном значении, Эвлогий? Вопрос этот трудно было разрешить, прибегая к обычным понятиям нашим о добродетели и пороке. Дикий человек не был порочным, то есть не пил, не грабил и не знал удовольствий оргий. Но он все же был не более, как суровый дикарь.
Однажды, достигнув возмужалости, он встретил молодую поселянку, схватил ее и унес в свою берлогу. Никто и никогда после уже не слышал, какая участь ее постигла. Спустя несколько недель пастухи нашли труп женщины в лесу... Это была пропавшая поселянка. Погибла ли она в объятиях чудовищного дикаря или как-то иначе - выяснить было невозможно.
Что бы ни совершал, Эвлогий не знал упреков совести.
В замке Полиньяк, удалившись в комнату Людовика VIII, когда внизу шел пир и гости де Шаранса пили и кричали, Эвлогий молчаливо сел к столу и закрыл лицо руками. Так прошел час. Сон уже начинал смыкать его утомленные глаза. Вдруг он вздрогнул.
Ему показалось, что слышатся чьи-то осторожные шаги. Он приоткрыл дверь и прислушался.
Внизу раздавались сдержанные голоса людей. Слух дикаря был очень тонок; он не обманулся и вскоре на верхней площадке лестницы увидел сбиров замка, своих четверых людей и де Канеллака, осторожно крадущихся по лестнице.
Они положили что-то тяжелое на землю, сломали последние ступени, ведущие вверх, приставили доски и начали заколачивать их.
-- Что вы здесь делаете? - крикнул им Эвлогий.
-- Устраиваем тебе гроб! - ответил угрюмый голос де Канеллака.
Сбиры расхохотались над остроумным ответом.
-- Значит, это засада! - заревел дикий человек, скрипя зубами.
-- Что делать, друг мой граф Каспар д'Эспиншаль, - продолжал шутить Канеллак, - ты сам всегда говорил: своя рубашка ближе к телу, а моя голова мне еще ближе, чем даже рубашка; избежать казни и конфискации имения я могу, только схватив тебя или доставив в комиссию "Великих Дней" твою голову. Потому что, видишь ли, мое честное слово дворянина в залоге у господ судей, и если я тебя не убью, должен буду добровольно идти в Клермон и позволить казнить себя. Но, слава Богу, ты теперь в моих руках и не улетишь. И зачем тебе так дорожить этой глупой, подлой головой, натворившей так много мерзостей. Сдавайся сам, это будет благоразумнее!
Эвлогий слышал хохот сбиров, и между ними громче всех смеялись его собственные люди.
Канеллак продолжал насмехаться.
-- Я тебя хорошо знаю, любезный Каспар д'Эспиншаль, и не желаю напрасного сопротивления. Мы тебя здесь запрем этими досками, а остальное сделает голод. Гнев твой скоро погаснет, и силы тоже. До свидания, друг мой!
Дикий человек вышел из себя и с ревом ринулся опрокинуть деревянную преграду, отделявшую его от нижних этажей башни.
-- Нет, ты еще не держишь в своих руках графа Каспара д'Эспиншаля! - крикнул он вдогонку уходящему барону. - Подлый предатель! Если мне удастся вырваться из этой западни, я припомню тебе угрозу некоего Эвлогия, которого ты должен хорошо помнить. Знай, что день нашей с тобой будущей встречи будет днем твоей смерти.
-- Ни к чему так громко кричать и рвать себе грудь! - ответил ему Канеллак. - Ты отсюда не выйдешь живым! - И, обратившись к сбирам, прибавил: - А вы, трусы, даже и стрелять не умеете. Вы трусливее зайцев.
-- Но, барон! - ответили ему отступившие сбиры. - Надо знать, какой человек этот Каспар д'Эспиншаль. Это черт, а не человек. Когда мы ехали с ним, на дороге встретился дуб, поваленный бурей. Он приказал откатить его; мы вчетвером даже не могли пошевелить громадное дерево. Тогда граф приблизился, схватил ствол, поднял и отбросил в сторону, точно это была простая палка.
-- Ну и что же из этого, пуля убьет и Геркулеса.
-- Да, убьет, если попадешь.
Все эти разговоры Эвлогий слышал отчетливо. Затем он, чтобы успокоиться и отдохнуть, вернулся в верхнюю комнату, где были его вещи. Там, не раздеваясь, он улегся на полу. Думал уснуть, но не смог. Внизу раздавался какой-то странный шум; слышались удары железом по железу. Потом раздался в комнате треск.
В одну минуту Эвлогий был уже на ногах и, выскочив на каменную лестницу, слушал... Треск продолжался: пол в комнате Людовика VIII разрушился, в бездну провалилась кровать, стол и погасшая лампа.
-- Гм!... Засада, недурно придуманная! - шепнул он. - Но такими хитростями им не поймать меня.
и перебросил его на низшую платформу.
Недолго думая он разбежался и, точно бомба, перелетел гигантским прыжком расстояние между платформами двух башен. На низшую платформу он упал, не удержавшись на ногах, и перевернулся. Но все же не убился.
В темноте, на ощупь, отыскал он свой мешок и спустился вниз по гнилым ступеням необитаемого здания. Дикие травы и паутины закрывали запертые с давних времен нижние двери. Отворить или выломать их он не пытался и вылез через окно на скалу, составлявшую подножие башни.
-- Теперь моя очередь рассчитаться с вами! - крикнул он, показывая кулак и обращаясь еще раз к другой башне, в которой засели его враги и которую думали сделать его могилой.