Чревовещатель.
Глава XXXVII

XXXVII

-- Молчи! - прошептал Паскуаль, хватая за руку и уводя своего сообщника, который приготовился его расспрашивать. - Через минуту мы сможем наговориться вдоволь.

Оба бандита вышли со станции и сели в фиакр. Паскуаль назвал извозчику адрес трактира, в котором обыкновенно бывал, около заставы Рошенгуар, и фиакр тронулся.

-- Ты что-то очень весел! - заметил Ракен. - Это хороший знак! Тебе удалось?

-- Как нельзя лучше!

-- Пришлось пустить в дело нож?

-- Немного. Но это мелочи, я этого ожидал и был бы совершенно доволен, если бы не одно маленькое разочарование. Я не смог открыть все ящики и не нашел всех денег.

Ракен нахмурился.

-- И много недостает? - пробормотал он.

-- Порядочно. Ты знаешь, что в письме Домера говорилось о трехстах пятидесяти тысячах франков, а я нашел только около двухсот.

-- Однако как это неприятно, черт возьми!

-- Я совершенно с тобой согласен, но нам нужно быть философами: кусочек и так довольно лакомый. Теперь на мне вместо фланелевой куртки надето пятьдесят тысяч франков банковскими билетами. Я дам тебе из них двадцать, а остальные деньги, большой мешок с золотом, зарыты в надежном месте в одном из лесов Нормандии. Мы выждем некоторое время и в один прекрасный вечер отправимся туда вместе и отроем клад. Ну, доволен ты?

-- Приходится поневоле быть довольным! - проворчал Ракен и прибавил про себя: "Ах, мошенник, надул меня! Я готов пари держать, что он нашел все деньги и три части из них взял себе. Я ему отплачу за это!"

-- А теперь, - сказал Паскуаль, - займемся другим. Что ты сделал с Жоржем Праделем?

-- С Жоржем Праделем? Я бы удивился, если бы он теперь встал нам поперек дороги!

-- Разве он умер? - быстро спросил Паскуаль. - Ты его убил?

-- Нет, я не взял на себя этот труд, другой сделал все за меня.

-- Другой? Кто же?

-- Даниель Метцер? Что ты! Это невозможно! Он слишком труслив, я ведь его хорошо знаю!

-- Я с этим согласен, но, когда ты узнаешь о случившемся, ты изменишь мнение. - И Ракен рассказал Паскуалю все, что уже известно нашим читателям, и закончил вопросом: - Ну, что ты теперь скажешь?

-- Я скажу, что ты совершенно прав! Наше дело сделано, мой милый: мы отомстили!

Так оба сообщника доехали до кабака, потребовали себе закуску и стали делить деньги. Тут мы их и оставим и возвратимся на бульвар Босежур, переступим порог маленького особняка, двери которого, уезжая, запер Даниель Метцер.

ему темнота, осторожно подошел к двери и приложил ухо к замочной скважине.

Испуг Леониды его нисколько не удивил. Так поздно войти в дом мог только сам Даниель Метцер. Но знал ли он, что Жорж Прадель находится в его доме? Что заставило его вернуться - уверенность или подозрения?

"Если он знает что-нибудь, - думал Жорж, - он не совладает с гневом, будет грозить жене, пожалуй, даже начнет ее бить! Если это будет так, то нечего и рассуждать о предосторожностях, при первом крике Леониды я вышибу дверь и задушу этого мерзавца, а там будь что будет!"

И лейтенант, затаив дыхание, стал прислушиваться еще внимательнее. Прошло несколько минут, и Жорж вздрогнул: в спальне разговаривали. До него доходили только слабые звуки голосов, слов нельзя было разобрать. Если читатели помнят коротенький разговор между Даниелем Метцером и его женой, они, следовательно, знают, что муж сдержал ревность и неподражаемо искусно сыграл свою роль, так что даже Леонида была обманута его видимым спокойствием.

"По всей вероятности, он ничего не знает, - решил Жорж, - иначе вышел бы из себя и дом огласился бы ругательствами".

"Замолчали, - подумал Прадель спустя минуту, - муж уходит. Леонида его, конечно, провожает, через минуту она придет меня освободить, и я на прощание постараюсь выпросить позволение увидеть ее снова".

Прошло еще десять минут. Жорж Прадель не знал, как объяснить долгое отсутствие мадам Метцер. Вдруг он снова вздрогнул. В двух шагах от него, в спальне Леониды, раздались удары молотка. Что бы это значило?

Только хозяин дома мог позволить себе так шуметь ночью. Следовательно, Даниель Метцер здесь, рядом с ним, что-то приколачивал. Но что? Таинственная работа продолжалась с четверть часа. Затем опять наступила глубокая тишина. "Что делает Леонида? - спрашивал себя молодой офицер. - Отчего она не приходит?"

Время шло. Жорж чувствовал, что им овладевает необъяснимая тоска. Вдруг в его голове блеснула мысль: "Наверно, Даниель Метцер все знает. Теперь я понимаю! Он заколотил дверь в эту комнату. Сейчас откуда-нибудь покажется дуло пистолета, и негодяй застрелит меня".