| Автор: | Монтепен К., год: 1878 |
| Категории: | Роман, Приключения |
XXXII. Виконт
Два лакея с факелами освещали дорогу молодой женщине в черном платье, лицо которой исчезало под кружевами ее головного убора. Эта женщина шла под руку с мужчиной высокого роста и дерзкого вида.
-- Виконт, - говорила молодая женщина, - прошу вас, сядьте в карету...
-- Зачем, позвольте спросить, моя красавица?
-- Вы устанете...
-- Полноте!.. Разве я устаю когда-нибудь?
-- К чему такая неосторожность! Я теперь дома и могу дойти одна.
-- Нет, черт побери! Я хочу проводить вас до вашей двери и не подарю вам ни одной ступени.
-- Подумайте, виконт, как вы должны быть еще слабы!..
Виконт протянул вперед правую руку и посмотрел на нее с самодовольным видом, потом продолжал:
-- Слаб?! Какая славная шутка! Да я убью быка одним ударом!..
-- Однако, ваша рана...
-- Совершенно закрылась; это подействовало на меня как кровопускание, и мне еще стало лучше. Не беспокойтесь же, милая Антония.
Спутник молодой женщины произнес это имя в ту минуту, когда он и дама в черном платье находились в трех шагах от Жанны, которая, говоря с привратником, подняла капюшон и потому лицо ее было открыто. Господин, которого Антония называла виконтом, взглянул мимоходом на Жанну и невольным жестом выразил свой восторг; но, не имея возможности оставить руку своей дамы, он продолжал идти, оборачиваясь по пути.
Из слов, слышанных ею, Жанна поняла, что дама в черном и была Антонией Верди. Она подождала с минуту, потом подошла к комнатке привратника во второй раз и постучалась в окно. Жана Каррэ уже не было в числе гостей привратника; возвращение Антонии заставило его поспешить домой.
-- Опять вы! - вскричал, с видом еще более сердитым, "амфитрион" [Амфитрион (Amphitryon) - сын Алкея, внук Персея и супруг Алкмены, родившей Геркулеса от Зевса. Само это имя стало синонимом радушного хозяина, хлебосола], некстати оторванный от любезного ему стакана.
-- Скажите, дама, которая сейчас приехала, это не синьора Антония Верди? - спросила Жанна.
-- Я уже сказала вам, что желаю с ней поговорить.
-- Говорите. Разве я вам мешаю?
-- Где ее квартира?
-- Первая дверь по этой лестнице.
обществу, он загородил ей дорогу, со словами:
-- Так как случай сталкивает нас во второй раз, то вы заплатите мне дань поцелуем... Этой данью обязаны мне все хорошенькие женщины, а так как вы вдвое лучше всякой хорошенькой, то и заплатите ее два раза...
И, присоединяя действие к словам, дерзкий протянул обе руки, чтобы обнять стройный и гибкий стан Жанны. Молодая женщина вскрикнула и отступила назад, чтобы избегнуть объятий нахала. Нападение впрочем не возобновилось. Виконт расхохотался.
-- Ха-ха-ха! Какая жеманница! - вскричал он с сардоническим видом. - Тем хуже, черт побери! тем хуже! Послушайте, моя милая, жеманство приносит счастье только дурнушкам... Впрочем, будьте спокойны, идите, я уступаю место вашей добродетели!..
Виконт в самом деле быстро сошел с лестницы, и Жанна бледная от волнения и страха, поспешила войти на первый этаж. На площадке была только одна дверь. Жанна трепещущей рукой схватилась за шнурок колокольчика и слабо дернула его. Жан Каррэ отворил дверь, узнал ее и сказал:
-- Пожалуйста, скажите своей госпоже, - прошептала Жанна, - что с ней желает говорить мадам де ла Транблэ...
-- Я ничего не могу сказать ей, - отвечал лакей, - потому что она заперлась в своей комнате, и теперь загорись дом, так до нее не доберешься... Советую вам прийти в другой раз...
Жанна потупила голову и возвратилась. Она почти обрадовалась, что поступок ее не имел никакого результата. Ее лихорадочное раздражение прекратилось, и она признавалась себе, что если бы увидала Антонию Верди, то не нашлась бы, что и сказать ей. Мысль о скандальной сцене не могла прийти Жанне в голову, а по гордости своего характера она не позволила бы себе смиренно просить другую женщину возвратить ей сердце мужа. Она уже сошла несколько ступеней, как вдруг Жан Каррэ остановил ее. Жанна повернула голову.
-- Прикажете сказать госпоже моей ваше имя? - спросил он. - Или предупредить ее о том, что вы придете в другой раз?
-- Не говорите ничего. Я не приду больше...
Она медленно дошла до улицы. Почти прямо напротив ворот, неподалеку от портшеза, стояла великолепная карета, запряженная парой вороных лошадей. Человек, сидевший в карете, внимательно смотрел в окошко и, заметив Жанну, тотчас откинулся назад. Молодая женщина села в портшез.
-- Куда прикажете нести вас? - спросил носильщик.
-- На улицу Шерш-Миди, - отвечала Жанна, - в гостиницу" Царь Соломон".
Не доходя до Таранской площади, носильщики вздумали, для сокращения пути, пройти небольшой, довольно узкой улицей, не многолюдной, даже совершенно пустой. Карета вдруг остановилась, и высокий мужчина, которого мы уже встретили в "Лионской Гостинице" и которого Антония называла виконтом, выскочил на мостовую и со шпагой в руке, в сопровождении двух лакеев, побежал к портшезу, находившемуся шагов на двадцать впереди. Догнав его, он закричал носильщикам грозным голосом:
-- Прочь отсюда, негодяи! Проворнее убирайтесь, если вам дорога жизнь!..
Носильщики не заставили повторить этой угрозы и пустились бежать, бросив портшез посреди улицы. Этого только и хотел виконт. Он отворил дверцу портшеза и сказал Жанне, окаменевшей от ужаса:
-- Я вам предсказывал, прелестная тигрица, что жеманство приносит счастье только дурнушкам...