| Автор: | Монтепен К., год: 1878 |
| Категории: | Роман, Приключения |
CXII. Ворожея
Когда рассвело, Венера, истощенная усталостью, упала возле сосны. Она осмотрелась и узнала дорогу, по которой шла с Рогомм несколько дней назад. Но тогда у них были деньги, провизия, наконец, их было двое, а теперь она была одна, без денег, в запачканном и разодранном платье. Кроме того, она забыла в проклятой комнате свою шляпку и на голове у нее не было ничего. Положение девушки было ужасно. Она видела это без малейшей обманчивой мечты и горько заплакала. Слезы принесли ей облегчение; ей показалось, что она может продолжать дорогу, и она вновь пустилась в путь.
Венера шла до вечера. При наступлении ночи силы оставили ее совершенно, и она упала на землю и лишилась чувств. Несколько часов оставалась она в этом положении. Прикосновение чьих-то грубых рук вывело ее из обморока. Она раскрыла глаза и увидела, что окружена толпой мужчин, из которых многие были в ливреях пана. Все яростно кричали.
Венера была в плену. Не обращая внимания на ее слабость, которая делала невозможными всякие попытки к побегу, ей связали руки и ноги и бросили на телегу, которая тотчас же быстро покатилась. Лежа на соломе, при страшной тряске тяжелой телега, Венера впала в глубокое оцепенение, прекратившееся только у ворот тюрьмы ближайшего города. Была ночь. Девушке развязали руки и ноги и отвели ее в темную и вонючую тюрьму.
На другое утро тюремщик принес ей кусок черного хлеба и кружку воды и вышел, не говоря ни слова. Днем тюремщик возвратился.
-- Ступайте за мной, - сказал он.
-- Куда вы меня ведете? - спросила Венера.
-- В общую тюрьму.
Тюремщик повел ее по темным и грязным коридорам и вскоре отворил низкую дверь, окованную железом, Как только дверь эта повернулась на скрипучих петлях, послышались ругательства, проклятия, хохот, рыдания. Этот зловещий шум испугал Венеру, которая спрашивала себя, в какой ад привели ее?
-- Проходите, - сказал тюремщик.
Венера вошла. Дверь затворилась за ней. Несчастная девушка очутилась в довольно обширной низкой зале со сводами. Вокруг шли деревянные скамейки, почерневшие от времени; но кроме этих скамеек, не было никакой другой мебели. Восемь или десять женщин находились в зале: одни сидели, другие стояли, третья расхаживали большими шагами. Почти все эти женщины представляли собой отвратительные типы порока и преступления, в самом гнусном их безобразии.
В ту минуту, когда вошла Венера, все умолкло. Заключенные начали рассматривать ее с неприязненным любопытством. Ее молодость и красота заставляли их ненавидеть ее.
-- Что она сделала?.. - спрашивали некоторые. - Воровка она, что ли?
-- Я знаю, - отвечала одна женщина, приведенная в тюрьму в это утро. - Эта негодяйка перерезала горло одному старому господину, в которого она была влюблена... Мне сказал это тюремщик... Он мне приятель...
-- Ее повесят... Повесят!.. - закричали две или три мегеры. - На виселицу красавицу!..
И все, или почти все, повторили с ужасным единодушием:
-- На виселицу ее!.. На виселицу!..
-- Ах, - сказала одна горбунья, которая убила бедную старуху, чтобы отнять у нее несколько жалких серебряных монет. - Еще не далее как вчера эта красавица стала бы смотреть на нас с высоты своего величия... потому что она молода и нравится мужчинам; она считает, что ей все позволено...
-- Она презирала бы нас! - подхватила другая.
-- Наплевала бы на нас! - прибавила третья.
-- И ее будут судить!
-- И приговорят к смерти!
-- И повесят!
И заключенные опять закричали со свирепой яростью:
-- На виселицу!.. На виселицу красавицу!..
Несчастная девушка, испуганная этим неожиданным нападением, обезумела от страха. Дрожа, вне себя, она хотела спрятаться в темный угол залы, куда почти не проникал свет.
Но едва она сделала несколько шагов в этой темноте, как пронзительно вскрикнула. Она почувствовала, что чья-то рука схватила и сильно сжала ее руку. Ноги Венеры подогнулись, голова ее закружилась, и она думала, что падает в обморок.
Однако этого не случилось. Женщина, до сих пор сидевшая на скамейке в самой темной части нижней залы, медленно встала и привела Венеру к свету, выходившему из узкого окна с железной решеткой. Там она устремила на девушку пристальный и пронзительный взгляд.
Венера, в свою очередь, подняла глаза на нее. Это была женщина очень высокого роста и необыкновенной худобы. Может быть, некогда и она была хороша, но теперь лицо ее походило на истертый пергамент, а профиль напоминал хищную птицу. Красный платок на голове имел форму тюрбана. Черное, очень широкое платье вместо пояса было подвязано веревкой.
Заключенные замолчали, но не надолго.
-- Посмотрите! - вскричала одна. - Ворожея-то рассматривает висельницу.
-- Пусть Молох поворожит ей!
-- Да!.. Да! - отвечало несколько голосов. - Пусть поворожит!..
Венера дрожала всем телом.
-- Молох, - начала горбунья, - скажи ей, через сколько дней она будет качаться на веревке, высунув язык...
-- А она даст тебе за труды кусочек своей веревки... Это принесет тебе счастье...
-- Пока еще тебе дадут целую и совсем новую веревку...
-- Веревку Молох! - возразила горбунья. - Что это вы?
-- А то как же?
-- Веревку? Вы хотите сказать, костер! Ворожей не вешают, а жгут!
-- На костер Молох!.. На виселицу красавицу! - подхватили заключенные хором.
Высокая и худощавая женщина, которую называли Молох и ворожеей, сделала два шага вперед, нахмурила брови, взглянула с угрожающим видом на окружавших ее женщин и протянула руку. Колдовство внушало в ту эпоху такой сильный ужас, что все заключенные, опасаясь какой-нибудь порчи, отступили и замолчали. Молох хотела заговорить, но в это время четыре тюремщика вошли в залу. Настал час разводить заключенных по камерам, где они ночевали вместе по двое и по трое.
хуже смерти. Она просила, чтобы ее отвели в любую темницу, плакала, умоляла, но все было напрасно. Ей отвечали грубо и с насмешливым хохотом заперли вместе с ворожеей.